Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины

– О, у вас кровь. Надо промыть, садитесь.

Она усадила Поддубного на кровать, раскрыла буфет, вынула початую бутылку коньяка, плеснула его на матерчатую салфетку и стала старательно протирать ею рану. Та была небольшой, только кожа содрана. Ивану приятно покалывало плечо, запах коньяка щекотал ноздри, легкая боль отзывалась при каждом прикосновении. В вырезе платья виднелась белоснежная грудь женщины, на вид мягкая, но упругая, как свежевыпеченная булка. Эмилия перехватила его взгляд и улыбнулась, продолжая гладить рану салфеткой. Иван смутился, закрыл глаза, но не плотно, все же подглядывал и чувствовал, как приятное тепло разливается по его телу. Эмилия склонила голову к его плечу, отняла руку и нежно лизнула рану, затем поцеловала выше – в шею. Их губы соприкоснулись, Поддубный ощутил дрожь в коленях.

– Да не так же, не так, – зашептала Эмилия. – Ты что, не умеешь целоваться? Правда? Как мило. Дай я тебя научу. Это называется «французский» поцелуй, – кончик языка раздвинул губы Ивану… – пока я все сделаю сама, – пообещала Эмилия, – а ты поймешь, почувствуешь, когда и от тебя что-то потребуется.

Поддубный подчинился опытной в любовных делах женщине. С одной стороны, ему претило, что до него с ней были другие мужчины, и было их немало. Ведь научиться всяким хитроумным штучкам в постели можно только с кем-то. Ивану казалось, что все они – его предшественники по плотской любви – незримо присутствуют рядом в каждом жесте Эмилии, в каждом ее движении. Но с другой стороны, чего он хотел? Женщине уже сорок лет, она чуть ли не вдвое старше его! Не могла же она сидеть, ждать его, хранить невинность до сегодняшнего вечера. Эмилия в постели чем-то напоминала ему умелого борца на ковре: неожиданный прием – и ты уже на лопатках, а подниматься нет ни сил, ни желания. Кроме опыта эквилибристка обладала чрезвычайно гибким телом, а потому она умудрялась вытворять с ним все, что угодно. Иван на самом деле почувствовал, когда настало время взять игру в свои руки, теперь Эмилия только подсказывала ему без слов, одними движениями.

Наконец они лежали рядом на кровати и тяжело дышали, скомканное одеяло валялось на полу.

– Я люблю тебя, – произнес Поддубный, вспомнив, что эти слова, вообще-то, следовало бы произнести «до», а не «после», он впервые назвал Эмилию на «ты», а в ушах еще стояли ее чувственные стоны. – С тобой было чудесно. Спасибо тебе.

Эмилия потянулась, как кошка, негромко засмеялась.

– Никогда не говори женщине в таких случаях «спасибо».

– Почему? Ведь мне было хорошо.

– Женщинам, глупый, иногда хочется «этого» больше, чем мужчинам. Мы только притворяемся, что уступаем вам. Ведь это я сегодня затащила тебя в постель. Разве не так?

– Затащила, – вынужден был согласиться Иван.

– Надеюсь, ты уже понял, что я тоже люблю тебя? – вновь засмеялась Эмилия.

– Чего ж не понять?

Цирковая дива прошлась пальцами по могучей груди Ивана. Потом случилась еще одна безумная страсть. На этот раз Эмилия уже полностью забыла о стыде, но Поддубный не пытался ее остановить, полностью подчинившись женской воле.

– Все, все, все… – зашептала женщина, укладываясь рядом с атлетом. – Больше не буду. Почему ты отводишь взгляд? Тебе стыдно за меня? Да? Ты считаешь меня развратной? Запомни, в любви нет ничего запрещенного. Мы же ни у кого ничего не крадем. Бог дал нам тело, чтобы мы им распоряжались по своему усмотрению… – убедительно журчал голос дивы.

А Ивану и впрямь стало стыдно за только что произошедшее. Эмилия склонила голову ему на плечо.

– Давай уже спать. На эту ночь останься у меня. Больше не надо страсти. У тебя завтра важная схватка. Побереги силы.

Иван проснулся рано утром, за окном уже светило неяркое солнце, все еще отдававшее розовым светом. Сон ушел мгновенно. Место удара на ключице напухло и посинело, но рука двигалась нормально, отзываясь несильными уколами боли. Рядом с собой он чувствовал горячее тело эквилибристки. При дневном свете на ее лице легко можно было разглядеть неглубокие морщинки, но Ивану женщина казалась от этого лишь милее. Он наклонился и, почти не касаясь губами, поцеловал ее в лоб, боялся разбудить. Когда Поддубный осторожно выскользнул из-под одеяла, Эмилия заворочалась, забормотала что-то непонятное по-венгерски, а потом открыла глаза, улыбнулась и села, придерживая одеяло на груди рукой.

– Ты уже уходишь? – спросила она.

– Мне надо готовиться к сегодняшнему выступлению.

– Обливание холодной водой, поднятие тяжестей… Неужели ты думаешь, что этой ночью тебе пришлось потратить меньше сил?

– Это совсем другое. После сегодняшней ночи я не имею права проиграть, – ответил Иван.

Эмилия махнула на него рукой.

– Ты мне приятен и героем, и проигравшим. Теперь я тебя просто так уже не отпущу. Только давай договоримся, на людях не подавай виду, что между нами что-то происходит.

– Ты так хочешь?

– Иначе ты сделаешь мне компрометацию, – улыбнулась цирковая дива.

– Никакой компрометации. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – твердо произнес Иван.

Эмилия округлила глаза:

– Вот это сюрприз. Должна признаться, мне приятно слышать от тебя такое.

– Ты согласна? Мы поженимся? Вот только прежде мне надо будет свозить тебя ко мне на родину, в Красеновку, показать родителям. Иначе они не поймут меня.

– Поверь, если бы я хотела женить тебя на себе, то давно бы уже это сделала, а ты бы и не понял, что так захотела я, а не ты сам. Что ж, подойди, поцелуемся на прощание, – Эмилия закуталась в одеяло, одной рукой обняла Ивана за шею и, став на цыпочки, дотянулась до его губ. – Удачи тебе, – пожелала она. – После того что ты учудил с синьором Труцци, тебе нужна только победа. Не мне нужна, а тебе.

– Я это прекрасно понимаю.

Иван приоткрыл дверь, выглянул в коридор – пусто, все еще спали.

– До встречи, – бросил он Эмилии через плечо и вышел из комнаты.

Пока он занимался любовью с Эмилией, ему некогда было подумать, а теперь вспомнились пророческие слова старой цыганки, услышанные им на пляже. Слова о том, что предстоит ему жить с любимой женой на берегу моря.

«А ведь сбывается», – подумал тогда он.

Глава 6

Король шутов, но не шут королей. Букмекер – профессия опасная. Свиньи тоже умеют шутить. «Бур» побеждает «шике». Мужчины дерутся не только из-за денег. Ресторан – это всегда дорого, но чего не сделаешь ради любви. Ох уж эти земляки!

В обед Поддубный сидел в цирковом дворике, на шее у него висели две двухпудовые гири, связанные ремнем. Иван ритмично нагибался, поднимая их и опуская. Дубовое кресло под ним жалобно кряхтело от такой тяжести. Другие артисты, проходя мимо него, перешептывались, обсуждая вчерашнее «недоразумение» с владельцем цирка.