Николай Окунев - Дневник москвича. 1920–1924. Книга 2

Дочь купила вязаную шерстяную куртку до колен, цена коих в разумные времена — 10 р., а теперь заплатила за нее 40.000 р.

За последние дни отважился побывать в театрах. 2 раза был в саду «Эрмитаж» (Каретный ряд). В первый раз был в так называемом «Летнем театре», где шли разные миниатюры, прославляющие деяния коммунистов, и в заключение — одноактная оперетка Лекока «Рыцарь без страха и упрека», очень живо разыгранная студией Художественного театра. Артисты молодые, со звонкими голосами, а в миниатюрах отличался коршевский актер Бахметьев, по всем данным очень талантливый. Сидели в этом театре в первом ряду, каковое место стоит 600 р. Я, конечно, не решился бы заплатить столько денег за сравнительно малое удовольствие, но мой бесшабашный сынок только что, должно быть, получил жалование, ну и отсыпал такую махину денег (места подешевле все уже были проданы; кажется, самое дешевое место и то стоит 200 р.). Во второй раз пошли в «Закрытый театр», где смотрели комедию Скриба «Стакан воды», разыгранную артистами Малого театра. Великолепно играли А. И. Южин, Е. К. Лешковская и А. А. Яблочкина. Но, Боже мой, — какие они все стали старые, а давно ли, кажется (лет 35 тому назад), они были такими красавцами, такими свежими, юными. Впрочем, они и сейчас еще милы и бодры, но зачем эти предательские морщины, испортившиеся фигуры, надтреснутые голоса? Ни грим, ни костюмы, ни высококлассная артистическая техника, — ничто не укрыло от меня того, что им всем уже под 60, и что мне самому уже не 20, не 30, не 40, а много больше. Сегодня уже мы пошли в электрический театр, где тоже, я, по крайней мере, очень давно не был. Об этом сеансе нечего и писать. Картина русская, давнишняя, никаких знаменитостей на экране не прошло. Места теперь в электричке тоже кусаются: одиночное место 50 или 70 р., ложа 450 р.

На «Стакан воды» удалось достать «дешевые» места в 20-м ряду партера по 350 р. за место.

В этот же день в Зеркальном театре «Эрмитажа» выступал в «Севильском цирюльнике» сам Шаляпин. Громаднейшие деньги платят за слушание его, или за погляденье. Мы слышали около входа такой торг покупателя с продавцом: «Сколько стоит такой билет?» (Вероятно, в кассе не купленный, а полученный какой-нибудь организацией.) — «7.000 р.» — «Да ведь в кассе он стоит только 2.000 р.» (Примечайте, до чего возросли даже «твердые» цены.) — «Ни копейки меньше — 7.000.» Так и не уступил, да и не следовало. Покупатели нашлись другие и 7.000 р. заплатили не поморщась.

«Наши за границей», т. е. Красин и Каменев, представлялись Ллойд Джорджу и услыхали от него, что без заключения перемирия с поляками никаких разговоров Англия с Каменевым и Красиным вести не будет, и мало того, Антанта возобновляет блокаду России и пропускает через Данциг снаряжение и амуницию для польской армии. Об этом вышло в свет сообщение самого Чичерина, как будто во лжи еще не уличенного. Сообщение заканчивается признанием, что настоящее положение не радует наше иностранное ведомство, что оно очень опасно для Советской России. Не последняя ли это угроза нашим правящим большевикам? Подействует ли она на них? Чего доброго, они рассорятся с Антантой, что называется «вдребезги», и пугнут ее самое бряцаньем своего красного оружия. Впрочем, поживем — увидим!

2/15 августа. Погода несколько изменилась: сделалось прохладнее, выпадают дожди. Но что-то нет гроз; за все лето я слышал не более 5-10-ти громовых раскатов очень небольшой силы.

Хлеб черный был на этой неделе 550 р., и вообще все дорожает и дорожает с упрямостью осла, быка, черта! Как-то вздумали мы купить мясца и сосчитали, что тарелка супа с куском мяса, с картошкой и некоторыми приправами обошлась 1.200 р., и это дома, в хозяйственном приготовлении, без помощи прислуги (которой нет), и за такую порцию, которая в былое время в ресторане подавалась за 50 коп.

Опять попал в «Эрмитаж». На этот раз — в оперу. Сидели в 34-м ряду партера, цена 170 р. Шла «Кармен» с Лучезарской и с Лабинским (Дон Хозе), и с Болотиным (Тореадор). Спектакль прошел скучно. В исполнении не было блеска, звучности, захвата, и обстановка — посредственная. Публика все та же: новая публика — молодая, непородистая, мелкая, сероватая и невосприимчивая. Почти не реагирует на исполнение: ни аплодисментов, ни шиканья, и, между прочим, опять во всех четырех театрах «Эрмитажа» битком набито. И притом — страшное барышничество: за билеты, стоящие 1.000, платят по 7.000 рублей. Вот и дико как-то: откуда эта молодежь «непородистая», мелкая, «сероватая» достает громадные деньги? Ведь если он заработал или украл крупно, то не для театра только, а для существования главным образом, и если он за коротенькое удовольствие платит несколько тысяч рублей, то сколько же нужно ему на прочее, на главное? Я полагаю, что не тысячи, не десятки, а сотни тысяч, и, стало быть, надо быть миллионером, чтобы ходить в наше время в театры и, стало быть, ими хоть пруд пруди, когда театры переполнены. В это же время встречаешь всюду рваных, грязных и тощих людей; проходишь мимо подвалов, старых домов, казарм и видишь через раскрытые окна ту же бедность, грязь, убожество, — чувствуешь смрад, вонь, и слышишь нескладный говор, матерные слова, и не понимаешь в конце концов теперешней жизни. Или она действительно еще не наладилась, или она как была, такой и осталась, и не изменится во веки вечные. То есть суммы радости и горя остались в той же пропорции, только распределение их изменилось и будет меняться и впредь, как менялось и раньше.

С 11-го августа переведен в Главвод на другую должность: помощника управляющего делами водной секции центрального комитета перевозок. Тут потише, и дел поменьше. Материально ничего не меняется. Начальство по поводу перевода сказало мне, что я очень нервничал и их нервировал. Но мне много раньше сказал Иван Сергеевич Тургенев: «идите вперед, пока можете, а подкосятся ноги — сядьте близ дороги да глядите на прохожих без досады и зависти: ведь и они недалеко уйдут». И вот сижу теперь в своем це-ка-пе, и поглядываю на свое прыткое начальство, и жду: скоро ли и они «сядут» близ дороги?!

Вчера узнал, что прихожане церкви Спаса на Спасской приглашали Для торжественного служения в Преображение Господне Патриарха, но тому этого не разрешила советская власть. Тогда подали прошение в ЧК с подписями более 1.000 человек, и та не разрешила. Вот вам и веруй как хочешь, и молись как умеешь!

Поляков вдребезги колотят. Взяты: Владимир-Волынск, Остроленка, Цеханов, Володарка, Радин, Млава, Седлец, Луков, Венгров и др. города и местечки.

Второй конгресс третьего Интернационала закончил свою сессию, но красный флаг на Кремлевском дворце все еще развевается.

Пожары продолжаются в Вятской, Архангельской, Ярославской, Вологодской, Костромской и Московской губерниях. Президиум ВЦИК выпустил воззвания по поводу этих ужасных пожаров. «Пожары, — говорится там, — со стихийной силою уничтожают леса, торфяные болота, запасы топлива, строительный материал. Огонь подбирается к складам, мостам, погибает неубранный хлеб, сгорают целые селения.»