Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев
Танки двинулись в обратном направлении. Но едва рота свернула с узкого проселка на большак, как наблюдатель на командирской машине заметил на дороге свежие отпечатки гусениц. Остановились. Изучили следы. Сомнений не было: по дороге совсем недавно прошла какая-то техника.
— Что будем делать? — обратился Щука к командиру роты и, не выслушав его мнения, сам же ответил: — Догонять и атаковать!
Командир роты посмотрел на карту и, выбрав точку, указал на нее майору.
— Гнаться за ними невыгодно. Лучше попытаться перехватить колонну вот здесь, на повороте, — предложил комроты.
Перпендикулярно дороге через зеленый массив тянулась узенькая ленточка просеки. Щука понял замысел командира роты и спросил:
— А проскочим напрямик?
— Должны.
— Тогда вперед!
Танки вслед за головным сползли с большака и на повышенной скорости устремились по просеке. Щука побаивался, что где-нибудь в глубине леса на пути у них вдруг появится болото. Для Белоруссии это самое обычное явление. Но танкистам повезло. В лесу было сухо. Рота развернулась фронтом вдоль дороги и замерла в ожидании. Вскоре показалась колонна врага: до десятка бронеавтомобилей и машины с военным имуществом. Замыкали колонну несколько танков.
Гитлеровцы были ошеломлены внезапностью удара. Они совершенно не представляли себе сил атаковавших. И первые две-три минуты, пока гремели выстрелы орудий КВ, вражеские танки совершенно бездействовали.
Только когда КВ стали сбрасывать немецкие бронемашины с дороги, враг открыл по роте ответный огонь. Но прочная броня наших танков оказалась непробиваемой для немецких снарядов. Фашистские танкисты быстро в этом убедились и, бросив сопровождаемую ими колонну на произвол судьбы, повернули вспять. При этом они развили такую скорость, что гнаться за ними практически было бессмысленно. Зато от возмездия не ушли ни один бронеавтомобиль, ни одна машина врага. Наши танкисты не успокоились, пока не подожгли их все, даже те, которые были сброшены с дороги и лежали на обочине.
И снова при виде искалеченной техники противника Щуку охватили восторг и гордость за свое боевое оружие. Он подумал: «Если б таких машин в дивизии было хотя полсотни, Железная могучим клином врезалась бы в боевые порядки врага». Но комдив отдал разведчикам все тяжелые танки, которые у него были и которые он только накануне получил от командира корпуса. Все восемь штук, даже не полную роту…
Собрав документы убитых гитлеровцев и убедившись в том, что все они также служили в 39-м танковом корпусе, Щука повел роту «домой».
В расположение дивизии прибыли уже потемну. Но очень вовремя. Готовясь к утреннему наступлению, части Железной начали боевую переформировку. Щука поспешил в сбой батальон, а танкисты — в боевые порядки своего сводного батальона, лишь час тому назад полностью прибывшего в распоряжение генерала Галицкого.
НА ПОЛУСТАНКЕ
Из доклада адъютанта старшего майора Троицкого Щука узнал, что дивизия весь день отбивала яростные атаки врага. Что особенно сильные удары противник нанес по позициям 168-го стрелкового полка. Пять раз фашистская пехота в сопровождении танков подходила к самому переднему краю обороны полка и каждый раз, оставив на поле сотни убитых и раненых, откатывалась назад. Железная с честью выдержала выпавший на ее долю суровый экзамен. Ни на одном из участков обороны она не отступила ни на шаг.
Прибыл командир взвода разведки лейтенант Румянцев. Ему удалось добыть ценные сведения о действиях противника на левом фланге Железной. Немцы захватили Конвелишки, принудив отойти правофланговый полк 37-й стрелковой дивизии.
Щука нанес добытые Румянцевым сведения на свою карту.
Прибыла вторая разведгруппа во главе с заместителем командира кавэскадрона младшим лейтенантом Калмыковым.
— Устроили две засады, товарищ майор, — доложил он.
— Результаты?
— Пленных захватить не удалось…
— А что удалось?
— Взяли три пулемета, два мотоцикла.
— А документы?
— Флаги вот захватили…
— Какие флаги?
Майор с любопытством посмотрел в темноту, куда указывал Калмыков. Кто-то из разведчиков поднял с земли и развернул перед майором большое полотнище. Посередине его Щука увидел большой белый крест.
— Это же опознавательный знак! — догадался он. — Молодцы, что подобрали. Пригодится. Будет чем обманывать авиацию противника. Положите-ка несколько штук мне в бронемашину. Среди своих потери есть?
Калмыков перечислил фамилии убитых и раненых. Щука молча потер лоб.
— Жаль людей! — глухо проговорил он и спросил, обращаясь к Троицкому: — От третьей группы сведений не поступало?
— Пока нет, — ответил Троицкий.
Щука знал, что его доклада ждут в штабе дивизии. Но не ехал туда — медлил. Предчувствие подсказывало, что надо подождать, собрать более полные данные. Важно было знать, что делается и в тылу Железной.
— Ладно. Подождем, — сказал Щука и зашел в свою палатку.
Здесь из сена и веток ему была приготовлена постель. Щука вспомнил, что с утра не брал в рот ни крошки. Но почему-то не чувствовал голода, только хотелось пить. Он пошарил рукой в изголовье, отыскал котелок с едой и полуостывший чайник. Есть он не стал, но припал к носику чайника и с жадностью выпил почти половину содержимого. Крепко заваренный напиток несколько взбодрил его. Щука расстегнул ворот гимнастерки, ослабил ремень и с удовольствием растянулся на постели. Сквозь приоткрытый полог палатки виднелись клочок неба и несколько далеких холодно мерцавших звезд.
События прошедших дней промелькнули так быстро и в то же время они были так богаты впечатлениями, что сейчас в глазах у майора рябило, воспоминания набегали одно на другое. Он видел перед собой то дорогу, по которой дивизия совершала марш из Молодечно на рубеж выдвижения, то изуродованные вражеские бронеавтомобили, то сложенные в кучу трофейные автоматы, отливавшие на солнце синевой вороньего пера, то свою уютную квартиру в Лебедеве. То слышал вдруг несмолкаемую канонаду артиллерийской перестрелки. Хотелось хоть на минуту забыться, уснуть. Но Щука отлично понимал, что об этом даже думать не имеет права и, чтобы не расслабляться, снова поднялся на ноги и вышел из палатки.
Как по заказу в это время прибыл посыльный третьей группы и доложил, что на полустанке, расположенном километрах в шести от Любчи, уже несколько дней стоит эшелон, груженный советской техникой и боеприпасами. Кто привел эшелон на полустанок, разведчику не было известно. Откуда и куда двигался — тоже. Командир разведгруппы остался на полустанке выяснять все эти детали. А разведчик одолжил у начальника почты лошадь и прискакал в расположение батальона.
— Нам боеприпасы
