Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова
В то время как публика волновалась, насколько серьезно заболела актриса, на долю которой выпал самый большой успех этой премьеры, именитые актрисы Малого театра, заподозрившие в ней сильную соперницу, волновались о своем сценическом первенстве на московских подмостках.
– Семен Александрович, раздобудьте мне местечко на «Чайку» у Станиславского, – обратилась Мария Николаевна Ермолова к администратору своего театра. – Очень уж хочется самой увидеть, действительно ли это так хорошо, как пишут в газетах.
– Я постараюсь, но, боюсь, это будет сложно, – уважительно ответил администратор. – Все просто с ума сошли. Там два спектакля, что шли сразу за премьерой, отменили из-за болезни Книппер, так никто билеты не сдал. Ждут назначения дополнительных чисел. Говорят, эта Книппер чудо как хорошо играет!
– Удивительное дело, – пожала плечами Ермолова. – Ленский отчислил ее после первого месяца занятий на своем курсе, а она глядите как взлетела в этом Художественном. Надо на нее посмотреть. Постарайтесь, Семен Александрович. Скажете, что лично для меня. Константин Сергеевич не сможет мне отказать.
⁂
А между тем Ольга довольно быстро начала поправляться. Ее часто навещали и Немирович-Данченко, и Вишневский.
– Только никого не вводите там на мои роли, – говорила Ольга Немировичу. – Я скоро встану.
– Не волнуйся. О том, чтобы вместо тебя вводить кого-либо, речи нет, – уверял он ее. – Двадцать третьего декабря в репертуаре стоит «Чайка». Она должна быть обязательно! Так что к этому числу ты должна подняться!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – улыбнулась ему Ольга.
Но 20 декабря Вишневский сообщил ей невероятную новость:
– Завтра «Царь Федор Иоаннович» состоится. Репетируем с утра с Савицкой.
– Как? Немирович обещал, что никаких вводов не будет!
– А это в общем-то и не считается вводом. Ведь она стояла вторым составом с самого начала.
– Нет. Не отдам роль! – воскликнула Ольга. – Сейчас же напишу записку. Передай ее в репертуарную срочно!
«Здорова. Завтрашний спектакль „Царь Федор Иоаннович“ буду играть», – написала она.
– Доктор говорит, что вам, Ольга Леонардовна, еще категорически рано выходить из дома. То, что сейчас нет температуры, еще не значит, что вы здоровы, – разволновался Немирович, тут же появившийся в квартире семейства Книппер, обращаясь к ней на «вы», так как в комнате находилась еще и мать актрисы. – Давайте думать лучше о «Чайке», которая будет через три дня. Нельзя, чтобы простуда дала осложнения!
– Нет, – твердо заявила Книппер. – Завтра я буду играть Ирину.
– Но в составе уже стоит Савицкая.
– Об этом мне уже сообщили и без вас, Владимир Иванович. Так вот, никакой Савицкой! Ирину завтра играю я! Не отдам роль!
– Так нельзя! Доктор сказал, что могут быть последствия. Анна Ивановна, ну может, хоть вы повлияете на свою дочь.
– Оленька, – обратилась к ней мать. – Право, если доктор говорит… Ты еще слаба.
– Я лучше доктора знаю, что мне нужно для окончательного выздоровления, – тут же прервала ее Ольга. – Мне нужна сцена! Я буду играть, и баста!!!
И Ольга Книппер на следующий день была в театре. Некоторые приняли ее восторженно, иные шушукались за спиной:
– Она так никогда и не даст Савицкой выйти на сцену.
– Бедная Мария. Уж слишком она интеллигентна, чтобы отстаивать свои права в дирекции.
– А я так считаю, что Книппер права. Я бы тоже не разбрасывалась такими ролями.
Спектакль, как всегда, прошел при полном аншлаге и с неистовыми криками «браво». Ольга была возбуждена от успеха. Она так соскучилась по сцене во время болезни, что сейчас действительно чувствовала себя просто чудесно. С букетами цветов, поднесенных ей публикой, счастливая, возвращалась она домой в крытой коляске, которую поймал для нее Вишневский.
– Саша, а не пора ли подумать, каким образом устроить мне встречу с Марией Павловной, – произнесла Ольга, как только возница тронулся с места.
Теперь, когда она чувствовала себя прекрасно, ей захотелось как можно скорее познакомиться с сестрой Чехова, чтобы напомнить писателю о своем существовании.
– Подумать-то можно, но только она пару дней назад уехала к брату в Ялту на Рождество, – неожиданно прозвучал ответ Александра, и настроение актрисы сразу на несколько градусов сползло вниз.
– Надолго?
– Понятия не имею.
Встреча с сестрой Чехова откладывалась на неопределенный срок, но наконец все-таки состоялась. Произошло это уже в начале марта, после того, как сезон был закончен. Мария Павловна в сопровождении Вишневского, как полномочный представитель Чехова в Москве, приехала в театр получить причитающиеся ему десять процентов от сборов со спектаклей «Чайка». Когда все дела в дирекции были закончены, Александр предложил:
– А хотите познакомиться с Ольгой Книппер, которой вы так восхищаетесь? Да и с другими нашими актерами, что сейчас в театре?
– Очень! Но вы же сказали, что сезон закончен? – удивилась Маша.
– Спектаклей нет, но репетиции-то продолжаются. Идемте.
Это предложение было принято с радостью, и с этой самой минуты жизнь Марии Павловны Чеховой кардинально изменилась.
⁂
Еще до знакомства с Ольгой Книппер, тогда, когда Маша была в Ялте, брат начал готовить ее к тому, что они с матерью непременно переедут к нему в Крым, как только будет готов дом в Аутке, а Мелихово надо будет продавать. Маша не возражала. Даже успела договориться, что ее возьмут на должность преподавателя географии в ялтинскую гимназию. Но после знакомства с Ольгой Книппер девушка уже не хотела уезжать из Москвы. Теперь у нее началась здесь совсем другая жизнь. Она со вкусом входила в роль «полномочного представителя Чехова» в театре, обедала с актерами и актрисами, посещала званые вечера и принимала друзей у себя в четырехкомнатной квартире, которую ей и матери оплачивал брат. О нет! Она совсем не стремилась теперь преподавать географию в Ялте. Ей теперь весело и интересно жилось в Москве.
– Это чья картина? – спросила Ольга, впервые попав к ней в дом и остановившись перед висевшим на стене полотном, изображавшим женщину с измученным усталым лицом и натруженными руками.
– Называется «Бедность». Нравится?
– Очень.
– Это картина моего брата Николая. Он умер десять лет назад. Вполне мог бы стать таким же знаменитым, как и его друг Левитан. Они вместе учились в Училище живописи, и Колю там даже больше ценили, чем Исаака. Ведь Исаак рисует в основном только природу, а у Николая чудные портреты, а какие жанровые картины! Кстати, ты видела картину Левитана «Осенний день. Сокольники» в Третьяковской галерее? Там еще по дорожке парка идет одинокая женщина в черном… Так вот, эту фигуру ему написал мой брат, – засмеялась Маша. – И это пока единственная картина у Левитана, где есть хоть какая-то фигура.
– Мне неудобно тебя расспрашивать, но…
– Ты хочешь
