Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес

К полудню я был на аэродроме Варпалота. Армия большевиков в каких-нибудь двадцати километрах, но густой туман, накрывший аэродром еще с утра, придавил наши самолеты к земле. Какая разница в погодных условиях. всего в паре десятков километров на запад ясно, а здесь – туман. Пока погода нелетная мы готовимся к обороне аэродрома, наземные службы копают рвы, зенитки укрепляются на противотанковых позициях, здесь война совсем близко, и пришла она не по воздуху, как сегодня в Веспреме, а вот-вот докатит на гусеницах русских танков. Остается надежда на удар по большевикам танкового корпуса СС северо-западнее Будапешта. Сейчас позиции немецких и венгерских частей рядом с нашим аэродромом тянутся от Секешфехервара до Мора и далее на северо-запад в район Дьора.

К тринадцати часам видимость улучшилась до полутора километров и мою первую эскадрилью поднимают для атаки моста через Грон в районе ее соединения с Дунаем. Берем по одной фугасной авиабомбе калибром пятьсот килограммов. Взлетаем, видимость то лучше, то хуже. Там где туман рассеялся, активно действует наша и вражеская авиация. Я иду на высоте тысяча метров, видя над собой воздушные схватки. Один из самолетов приближается, и я готовлюсь принять бой, но с облегчением определяю его как Мессершмитт в окрасе Люфтваффе. Затем нас все-таки пытаются атаковать. Группа разорвана, в одиночку несусь на хорошей скорости, не зная смогу ли выйти на заданною цель при неважной видимости.

Через некоторое время по моему самолету открывают огонь с земли, я над территорией, захваченной большевистскими войсками. Добираюсь до Дуная последним из группы, где-то севернее разрушенный изнасилованный красавец-Будапешт. Лечу к Грону в район Эстергома, я хорошо знаю эту местность, и туман не мешает мне выйти правильно. Переправа разрушена, левее по курсу товарищи принимают бой превосходящих сил, я должен избавиться от бомбы и присоединиться. Вижу еще один мост, прохожу вперед, разворачиваюсь строя заход, и, поймав переправу в прицел, атакую под углом тридцать градусов, заход идеален, я совершенно спокоен и уверен, что уложу бомбу точно в яблочко. Сброс, тяну наверх с перегрузкой в три единицы, давая «полный газ». Двигатель берет обороты и захлебываясь замолкает. Ничего не понимая, пытаюсь толкнуть рычаг вперед, отвожу назад и опять плавно вывожу на «полный газ», мотор почти не реагирует. Я в наборе как после взлета, запас высоты и времени минимален. В голову лезет фатальная мысль, что я «долетался» и это конец… Понимаю, что двигатель не запустить, и, чтобы не сорваться в штопор, энергично перевожу самолет на планирование, пытаясь еще и развернуться в сторону территории, не захваченной русскими. Вначале получилось развернуться на юг, но там был Будапешт, тогда уже на снижении я повернул на северо-восток, чувствуя, что не дотяну. Высота была не больше стандартного полета по кругу, то есть ее почти не было. Подо мной было заснеженное поле, впереди редкий лесок. Я приземляюсь в мягкий снег так хорошо, что самолет можно было бы запросто восстановить, выбираюсь из кабины, даже не думая, что Фокке-Вульф достанется неприятелю в качестве трофея и бегу к леску. Уже добежав до деревьев останавливаюсь и приседаю, отдышавшись, пытаюсь понять ситуацию. Если я правильно определил свое место, то сзади справа и слева могут быть передовые отряды русских, преодолевших Дунай и Грон. Впереди на юго-западе за леском всего в нескольких километрах у Эстергома – позиции Вермахта, дойти до них можно менее чем за час даже по снегу, но как не попасть в лапы большевикам!

Крадусь по редкому лесу, пока никого нет. Выхожу на открытый участок и вижу колонну солдат в нескольких километрах идущую с юго-востока, кто это, руски или наши, они двигаются в том же направлении, что и я. Ускоряю шаг, по мне стреляют, падаю в снег, противник приближается, все, это конец, я в плену! Меня окружают немцы, это были части прорвавшие русское окружение и вырвавшиеся из Будапешта, они преодолели Грон и двигались к Эстергому. Я спасен!

Я снова в Веспреме, в 102 группе меня считают пропавшим без вести, с потерей Фокке-Вульфа «цирк» закончен, теперь вместе с братом я только истребитель «Пумы» в составе 76 истребительной эскадры Люфтваффе. У меня даже нет возможности сообщить Лайошу, что я жив.

Погода стабильна своей нестабильностью. ночью мороз сковывает грунт, днем температура выше нуля.

Сегодня 20 февраля, вторник. Еще вчера нам обещали день отдыха, но рано утром, так и не дав выспаться, подняли по тревоге. Солнце еще не встало, утреннее небо безоблачно.

Нам сообщили, что Эстергом из района Будапешта атакован крупными силами большевиков, город в огне и гарнизон долго не продержится. Точных разведданных нет, так как все самолеты-разведчики сразу сбивают русские истребители. Было бы логично, если бы нас направили на охоту за этими самыми истребителями, но на «воздух» уже всем наплевать, и так понятно, что противник полностью владеет небом, задача поддержать огнем наших пушек немецкие танки.

В семь утра подняли четыре БФ-109Г, летят только опытные пилоты. лейтенант Тотх со своим ведущим, я, без пяти минут лейтенант, считаюсь достойным умереть в сложившийся ситуации и иду ведомым у командир эскадрильи капитана Поттьонди. В утверждении кандидатуры сыграл мой короткий опыт истребителя-бомбардировщика «Пули». Нас прикрывает пара немцев. Наши самолеты – чистые истребители и не оборудованы бомбодержателями, поэтому будем действовать пушкой и двумя крупнокалиберными пулеметами. Набираем четыре тысячи метров и несемся навстречу встающему солнцу, величие природы завораживает, сегодня прекрасное утро, чтобы умереть. Пока воздух чист и это удивляет.

Справа Будапешт, внизу двигаются войска большевиков, мы разделяемся на пары и начинаем атаку. Первая пара открывает ураганный огонь по земле, с земли стреляют по нам. Следующим пикирует Поттьонди, теперь моя очередь. Русские рассредоточиваются, я пикирую и не нахожу подходящей цели, внизу уже горят несколько автомашин. Командир группы отдает команду разойтись и выбирать цели. Делаю еще несколько заходов, но так и не открываю огня. Прошу разрешения у ведущего пройти дальше в тыл русским, капитан дает добро. Пересекаю Дунай севернее Будапешта, иду вдоль противоположного берега попадая под огонь с земли, поворачиваю на восток, огонь стихает, теперь я в тылу у большевиков. Удивительно, почему меня до сих пор не атакуют истребители. Внизу вижу грузовой состав, идущий с востока в сторону Будапешта. Русские смогли восстановить сообщение на отдельных участках и теперь доставляют подкрепления. Цель идеальная, пикирую «в лоб» и стреляю в локомотив, делаю боевой разворот, состав остановлен, из поврежденного локомотива вырывается пар, смешиваясь с языками пламени и черного дыма. Делаю еще один заход «с тыла» ведя огонь по вагонам, успею выпустить девять тридцатимиллиметровых снарядов, не считая пулеметных очередей.