Нелли Гореславская - Татьяна Доронина. Еще раз про любовь

Олег Басилашвили и Татьяна Доронина в спектакле «Маленькая студентка» Н. Погодина.

Когда сбываются мечты

На «Маленькую студентку» пришел Товстоногов, но пришел не на спектакль и не на генеральную репетицию — он, профессор кафедры режиссуры Ленинградского театрального института, явился принимать дипломный спектакль своего ученика Игоря Владимирова. Это происходило утром, в 11 часов, разумеется, без зрителей. Владимиров умолял актеров: «Милые, не подведите. Сыграйте, как на генеральной. Будет трудно, но играйте, как играли вчера. Не скисайте и не жмите. Не старайтесь смешить — играйте!»

Перед пустым залом, в котором сидят только три человека — Владимиров, Малышев и Товстоногов — играть трудно. Актерам нужна реакция зрителей. Но Товстоногов это знал. И на первую же «трагическую» реплику Вавы: «Почему шпаргалки считаются злом?» — она услышала басовитый смешок. Товстоногов был одним из немногих режиссеров, по-настоящему любящих актеров. Он любил актеров — этих взрослых детей, иногда жестоких, иногда доверчивых, болтливых, иногда пошлых, иногда честных и обаятельных, иногда даже жертвенных и по-человечески значительных. И он создавал необходимую им реакцию: он бегал по залу, хохотал, заполняя огромный зал одним собой. Потом Таня узнала, что он не может не бегать по залу, если спектакль ему нравится. В общем, играть было удивительно легко. И удивительно, что эта реакция помогала по ходу корректировать спектакль, делать его еще веселее, ярче, выразительнее…

После просмотра была встреча исполнителей с Товстоноговым, на которой он тонко, точно и лаконично сказал им об их ошибках и удачах. А вечером, после спектакля, Владимиров выходил к зрителям вместе с актерами на поклоны уже дипломированным режиссером.

На следующий день в общежитии Таню подозвали к телефону. «С вами говорит завлит БДТ Дина Морисовна Шварц, — услышала она женский голос. — Георгий Александрович хотел бы поговорить с вами о вашем переходе в БДТ. Как вы к этому относитесь?»

Господи, как она может к этому относиться? Как можно относиться к счастью, к сбывшейся мечте? Разве можно к этому относиться как-то иначе? Ее приглашает сам Товстоногов, великий режиссер, чье имя уже давно гремит по Ленинграду, чье имя уже стало легендой театрального мира!

«Я могу прийти прямо сейчас», — ответила Таня. Она не могла дождаться трамвая, не могла бы спокойно сидеть в нем и ждать, когда он тронется после очередной остановки. Она побежала бегом через парк, Кировский мост, через Летний сад на Фонтанку… Вот наконец и БДТ. Только месяц назад она смотрела тут «Лису и виноград», в которой неподражаемый Виталий Полицеймако играл одну из лучших своих ролей. «Ксанф, выпей море!» — говорил он печально и мудро, он следил за полетом птиц в небе, он выигрывал в игре под названием «случай и судьба». Таня плакала, не скрывая слез, не обращая внимания на то, что на нее смотрят, что ее, актрису Ленкома, уже узнают — ей было все равно. Она второй раз в жизни, после мхатовских «Трех сестер», видела идеальный, совершенный спектакль, который поразил ее своей силой, мощностью изложения, законченностью… Своей гениальностью.

Она отрыла тяжелую дверь. Ее встретила Дина Морисовна, которая провела Таню в кабинет к Товстоногову. Он встал, когда она вошла, протянул руку.

— У нас есть хорошая пьеса Дворецкого «Трасса». Мне хотелось бы, чтобы вы ее прочли. Вы сильно заняты в Театре Ленинского комсомола?

— Нет. Пять названий я играю и два репетирую.

— Это мало?

— Да.

Георгий Александрович переглянулся с Диной Морисовной.

Та улыбнулась, закурила и сказала: «Пять вечеров».

— Я буду договариваться о вашем переводе в БДТ, — сказал Товстоногов, — Думаю, мы сумеем сделать это быстро.

Но быстро не получилось. В театре им. Ленинского комсомола сменился главный режиссер. Теперь вместо Пергамента им стал молодой и, как теперь принято говорить, амбициозный Александр Рахленко. Рахленко был прекрасным, талантливым актером, одинаково органичным и в драме, и в комедии. Он никогда не играл роль, он играл спектакль, нес его атмосферу, дух, настроение. Режиссерское видение было в нем всегда, он хорошо знал, кто из актеров чего стоит, и, конечно, не захотел отдавать двух сильных молодых артистов другому театру. Поэтому и «Трасса», и «Пять вечеров» вышли в БДТ без Дорониной. Потом пришло письмо из Москвы от Варпаховского, который стал к тому времени главным режиссером Театра имени Ермоловой. Он писал, что для дебюта у него приготовлена пьеса Брехта «Сны Симоны Мошар», что Мария Осиповна Кнебель будет ставить «Женитьбу» Бомарше, и Таня в ней может сыграть роль Сюзанны.

Это было бы прекрасно, если бы… не было БДТ. Но БДТ был, существовал и притягивал, словно магнит, влюблял в свои спектакли и зрителей, и актеров. Казалось, что Товстоногову доступно все, он ставил таких разных авторов, как Достоевский, Володин, Николаи, принадлежащих разному времени, поднимающих совершенно разные темы, — с одинаковым успехом, с глубочайшим проникновением в их суть и смысл, проникновением одновременно легким, истинным и страстным. Работать у него было мечтой, счастьем для актера. Могли ли они с Олегом от этого счастья отказаться? Почему с Олегом? Потому что еще во время того первого разговора с Товстоноговым Доронина поставила перед ним условие — она переходит в БДТ только вместе с мужем, и Товстоногов на это ее условие согласился! Наверно, дело было не только в том, что он увидел в Дорониной «свою» актрису, будущую приму и героиню его спектаклей, которую ему хотелось заполучить в театр любой ценой, но и в том, что Олег и сам кое-что значил, был талантлив, и великий режиссер не мог этого не заметить. Другое дело, пригласил ли бы он к себе Басилашвили без Дорониной… Видимо, у него и мысли такой не возникло после просмотра спектакля Владимирова.

Счастливые годы с Мастером — Георгием Товстоноговым на сцене БДТ.

Через много лет Басилашвили скажет в одном из интервью: «Таня была простой девочкой из рабочей семьи, мало знающей, но безумно-безумно любящей театр. У нее был мягкий характер и очень большой талант. К сожалению, Танин характер постепенно стал меняться, и под влиянием театра в том числе… Меня поразила совсем не красота Дорониной. Нас объединяло что-то другое, более глубокое… Когда мы разошлись, я вдруг понял, что освободился от этого гнета. Я очень благодарен Татьяне Васильевне, что она была инициатором развода».

Что ж, очевидно, когда тебя тянут за собой, как паровоз тянет вагон, это неприятно, это гнетет. Но и выгоды очевидны. Ведь на самом-то деле в Волгоград распределили Басилашвили, а Доронину в свои труппы приглашали несколько театров, причем весьма и весьма известных. Именно благодаря Дорониной после Волгограда им было так легко устроиться в Ленинграде, Басилашвили тогда никто не знал, а ее уже знали. Что же касается малых знаний, то ведь они восполняются, к тому же, как мы помним, выдающиеся педагоги Школы-студии МХАТ Поль и Симолин были на этот счет совсем другого мнения. Не говоря уж о Борисе Ильиче Вершилове.