Театр и военные действия. История прифронтового города - Валерий Альбертович Ярхо
Пятый и шестой орудийные номера расчета – установщики трубок – доставали из ящиков снаряды и особым ключом устанавливали скомандованное им значение на дистанционной трубке снаряда. Подготовив его, они подавали снаряд заряжающему, тот досылал снаряд в ствол, замок автоматически срабатывал, запирая ствол. И орудие было готово произвести выстрел. При наличии на орудии установщика взрывателей работают с ним, а не ручными ключами. Для увеличения темпа стрельбы эта часть расчета увеличивалась за счет привлечения 2–3 дополнительных «номеров» из состава других подразделений дивизиона.
Две батареи 257-го дивизиона были вооружены скорострельными пушками 61-К калибра 37 мм, очень эффективными при стрельбе по целям, идущим на высотах менее километра. Снаряд орудия весил 730 г, а темп стрельбы этих пушек был очень высок. Их заряжали обоймами унитарных снарядов. Причем в заряжающее устройство можно было вставлять новые обоймы прежде, чем израсходуют предыдущую. То есть стрелять из такой пушки можно было не прерываясь на перезарядку, что очень ценно в ходе быстротекущего боя со скоростной целью на малой высоте.
В каждой батарее было по четыре орудия 61-К. Их размещали там, где вероятнее всего противник мог использовать штурмовики или пикирующие бомбардировщики, снижавшиеся до предельных высот при заходе на цель. По два орудия одной из батарей прикрывали железнодорожные мосты через Москву-реку и Оку.
Два расчета с орудиями второй батареи развернули боевые позиции прямо на футбольном поле стадиона «Зенит» Государственного артиллерийского ремонтно-опытного завода (ГАРОЗ)[113] на Окском проспекте, ровно посредине между заводом и железнодорожной станцией. Расчеты скорострельных пушек прикрывали подходы к станции «Голутвин» со стороны Оки, территории ГАРОЗ, и поджидали в засаде штурмовики, выходившие после пикирования на мост и окскую переправу.
Занятно то, что орудия этой батареи, можно сказать, «вернулись домой». До войны скорострельные зенитки калибра 37 мм производили на коломенском ГАРОЗ, который для вящей секретности в открытых документах называли завод сельскохозяйственных машин им. К. Е. Ворошилова, а в документах Наркомата вооружений СССР – завод № 4. Теперь изделия[114] этого предприятия защищали небо над родным заводом и городом.
Расчеты батареи крупнокалиберных зенитных пулеметов располагались на крышах цехов Коломенского машиностроительного завода. Подвоз боеприпасов и питания на позиции дежурных расчетов осуществляли грузовики ЗИС-5. Кроме того, у транспортного отдела дивизиона были трактора, которыми передвигали и транспортировали тяжелые дальнобойные орудия, установленные на четырехколесных металлических платформах. Хозвзвод и склады имущества находились при казармах на Бочмановском шоссе, неподалеку от стадиона «Зенит». Штаб 257-го дивизиона разместили возле вокзала «Голутвин» в деревянном двухэтажном здании, где прежде находился родильный дом[115].
Для обеспечения функционирования всех служб дивизиона была необходима надежная связь. Ее обеспечивали бойцы подразделения управления, в распоряжении которых имелось 5 радиостанций и 80 телефонных аппаратов с внушительным запасом телефонного кабеля[116]. При штабе находился пункт телефонной и радиосвязи, свои радисты работали на постах наблюдательных пунктов (НП), от которых к ближайшим огневым позициям шли телефонные линии.
Пространство над городом и районом разделялось на сектора. В каждом секторе находился свой НП, расчеты которого вели не только визуальное наблюдение при помощи биноклей и иных оптических приборов, но и вслушивались, фиксируя шумы моторов в небе. В журнале боевых действий 275 ОЗАД[117] указаны позывные НП 257-го дивизиона в окрестностях Коломны: «Тула», «Брянск», «Егорьевск», «Вышка», «Ока», «Ураган». Они чаще других упоминаются в донесениях, зафиксированных в журнале боевых действий. Но где находились эти НП, теперь сказать трудно. Можно лишь предположить, судя по направлению, что НП «Егорьевск» дислоцировался в селе Дарищи. Скорее всего, пост располагался в руинах храма Святителя Николая, закрытого в 1938 году. Больше подходящих зданий в том селе нет.
Диверсанты-наводчики
Обычно боевая работа зенитчиков начиналась в сумерки, когда эскадры немецких бомбардировщиков пытались прорваться к Москве. Едва они появлялись в зоне поражения, зенитчики 257-го дивизиона открывали огонь, не позволяя противнику прицельно бомбить защищаемые объекты. В темнеющем осеннем небе начиналось феерическое представление воздушного боя, поглазеть на которое выбирались осмелевшие коломенские обыватели.
По мере продвижения немецких самолетов к Москве небо расцвечивалось вспышками разрывов зенитных снарядов, трассерами очередей зенитных пулеметов, лучами прожекторов, а иной раз и огненным метеором сбитого бомбардировщика, валившегося с небес на землю. Увидев это «падение денницы», невольные зрители кричали от радости, но поводы для таких криков бывали редки.
Но зенитчикам приходилось вести бой не только в поднебесье, но и на земле. В журнале боевых действий дивизиона 257-го ОЗАД есть такая запись:
«17.10.41. 1 час. Дарищи. Парщиков доложил: обстрелян наш НП. Ведется перестрелка. Принял Гетман. Сообщено Хапёрскому. 1 ч. 10 мин. Нападающие скрылись в лесу. Организовано окружение. Парщиков. 1 ч. 12 мин. Приказано командиру 3-й батареи немедленно снарядить 12 вооруженных бойцов и выслать их на ДКП (дивизионный командный пункт)»[118].
В ту ночь была попытка прорыва бомбардировщиков Ю-88. Не исключено, что атака на НП в Дарищах была спланированной акцией. В журнале боевых действий несколько раз отмечалось, что при появлении вражеских самолетов в зоне ответственности дивизиона с земли им подавали сигналы зелеными и красными ракетами. Иногда ракетами сигналили и с самолетов.
Что все это означало, ведущим журнал известно не было, а рассуждать отвлеченно не позволял формат заметок. Они лишь дают основание утверждать, что осенью 1941 года в окрестностях Коломны скрывались и действовали несколько диверсионно-разведывательных групп противника, одной из задач которых было наведение самолетов на цели с земли. Поэтому, помимо своих прямых задач по ПВО, 257-й ОЗАД как воинская часть, контролировавшая определенную территорию вдоль железной дороги, станцию и ее окрестности, обязан был проводить противодиверсионную работу.
Орудийные и пулеметные расчеты использовать для патрулирования было нельзя. Бойцов службы огневого обеспечения тоже. Они постоянно находились в готовности по сигналу боевой тревоги занять свои посты. При объявленном «положении № 2» им запрещалось покидать расположение части. А когда объявлялось «положение № 1», артиллеристы, пулеметчики и команда обеспечения дежурили на позициях по боевому расписанию. Их силами обеспечивалось несение караульной службы на боевой позиции, у складов боеприпасов, охрана автомашин, тракторов, ремонтной базы.
Функции патрулирования территории возлагались на работников штаба, медиков, личный состав хозяйственного взвода, политруков и бойцов транспортного отдела, свободных от несения основной службы.
На вокзале станции «Голутвин» и на прилегающей территории действовали патрули оперативного батальона 189-го стрелкового полка 12-й дивизии НКВД и посты 58-го истребительного батальона. Патрульные группы 257-го ОЗАД контролировали железнодорожную линию от станции «Голутвин» до моста через Оку, напротив Щурово, где караульную службу несли бойцы расчетов скорострельных пушек, защищавших мост. Патрули проверяли документы у всех, кого встречали в районе железнодорожной линии. Тех, кто не имел документов, удостоверявших личность, или подозрительно себя вел, задерживали и доставляли в штаб дивизиона, где «особист» проводил опрос и, если считал нужным, направлял задержанных в комендатуру.
Хорошо поставленная служба дала результат. Патруль в составе лейтенанта Гетмана, сержанта Науменко и младшего сержанта Трояна в ночное время на путях перегона Голутвин – Щурово задержал самого настоящего диверсанта, разбиравшего рельсовые пути, подсвечивая себе фонариком.
Исход
Однажды в октябре 1941 года немецкий самолет-разведчик пролетел над Коломной белым днем. Все силы ПВО были сконцентрированы у заводов, мостов и станции, а исторический центр города оставался совершенно неприкрытым с воздуха. По мнению командования, защищать там было нечего – застроенные старыми домами жилые кварталы да руины кремля вряд ли могли привлечь внимание немцев.
То ли пытаясь провоцировать активность средств ПВО, чтобы выяснить их наличие, то ли действительно куражась, ощущая свою полную безнаказанность, немецкий пилот совсем низко прошел над городским рынком, заложил вираж над коломенским кремлем, вернулся и дал пулеметную очередь по людям. Возникла паника, все побежали кто куда, а летчик сбросил над головами перепуганных
