Марк Ферро - Николай II

В 1894 году началась война между Китаем и Японией, которая показала превосходство японцев на море и на суше; за несколько месяцев они оккупировали Формозу и угрожали с севера Пекину, и Китай оказался вынужденным подписать Симоносекский мирный договор.

Россия не смогла ответить на это военными действиями — Транссибирская дорога еще не была закончена, однако министр иностранных дел Лобанов убедил Николая II, что ему следует приобрести порт в «свободных водах» на побережье Маньчжурии, связанный с Сибирью. С помощью Франции, Германии и Англии Санкт-Петербург оказал давление на Японию, достаточно сильное, чтобы японский император уступил России Ляодунский полуостров, где находился Порт-Артур. Япония тем не менее осталась хозяйкой на Формозе, а Корея приобрела независимость. То, что стало поражением для Китая — и его союзницы России, — обернулось успехом для царя: его флаг развевался в Порт-Артуре.

В действительности же положение России после аннексии Ляодунского полуострова оказалось не таким прочным, как прежде, по той причине, что европейские державы все больше и больше ввязывались в дальневосточные дела. Легенды о китайском рынке интересовали их всех в равной мере, и действительный раздел страны на сферы влияния — break up of China — превратился в вопрос первостепенной важности на переговорах. Россия уже не была единственной, кто непосредственно вмешивался в будущее Китая; признавалось, что англичане и французы могут получить на периферии открытые порты.

Появление немцев расширило рамки европейского вмешательства.

Николай II дал согласие Вильгельму II на то, чтобы тот получил «угольную базу» в Циндао для заправки своих судов. Такая же роль в то время отводилась и Порт-Артуру.

Когда в 1897 году два немецких пастора были убиты «боксерами», Вильгельм II пожелал создать в Китае военную базу. «…Не могу одобрить или не одобрить твоего распоряжения направить германскую эскадру в Кио-Чау[7]… Боюсь, что строгие меры наказания… возможно, еще более увеличат пропасть между христианами и китайцами», — ответил царь на просьбу, которая в определенной мере означала признание особого положения России в Китае. В то же время он советовал Пекину сурово покарать виновных, что делало ненужной карательную экспедицию.

Экспедиция тем не менее состоялась и привела к боксерской войне, в которую Вильгельм И сумел втянуть другие державы, в том числе и Россию. Разумеется, царь следил за событиями, чтобы притормаживать их развитие. После этой войны Россия, как и остальные державы, отозвала свой флот, но сохранила войска в Маньчжурии. Во второй раз иностранное вмешательство в Китае закончилось выгодно для России. «Такое положение вещей, — оценивал французский посол в Санкт-Петербурге, — очень напоминает стремление к установлению протектората». Военный атташе Франции в Токио писал 10 марта 1901 года: «Здесь налицо пример Египта, позволяющий предвидеть — если верить не словам, а делам — судьбу Маньчжурии».

Когда в 1902 году после заключения англо-японского соглашения царь осознает необходимость отступить и обещает постепенный вывод войск из Маньчжурии, возникает вероятность войны России с Японией.

С. Витте, занимавший пост министра финансов со времен царствования Александра III, считает, что война обернется катастрофой. Министр иностранных дел Ламздорф предупреждает царя об опасности авантюристической политики; под их влиянием из первой зоны оккупации Маньчжурии выводят войска. Однако симпатии Николая II склоняются к клану сторонников интервенции: Безобразова, который рассчитывает использовать ресурсы этой страны, свояка царя великого князя Александра, адмирала Алексеева и военного министра генерала Куропаткина, который тем не менее не желает войны. Русский посланник в Токио Розен объясняет своему французскому коллеге, что его страна не может отказаться от того, что было достигнуто в течение многих лет; так же думает и Николай II. Он лишает своих министров прав вести дела, связанные с Дальним Востоком, и передает их адмиралу Алексееву, назначенному наместником и подчиненному непосредственно царю.

Ничего удивительного в том, что Япония предпринимает ответные действия. Она втихомолку вооружалась, приобрела стратегическое преимущество и теперь опасалась, как бы военно-морские планы России не изменили обстановку в ее пользу. Время работает против нее.

В январе 1904 года Япония запрашивает царя, согласен ли он уважать целостность китайской территории в Маньчжурии. «Из-за отсутствия удовлетворительного ответа» 8 февраля 1904 года Япония внезапно, без объявления войны, нападает на русскую эскадру, стоявшую на рейде Порт-Артура, и частично ее уничтожает. Пользуясь превосходством на море, она высаживает свои войска и заставляет русских отступить к Мукдену.

Для русских дело обернулось неудачей, но они не потерпели поражения, поэтому решено на помощь флоту, блокированному в Порт-Артуре, направить балтийскую эскадру; поход займет несколько месяцев…

«Небольшая победоносная война» началась плохо…

Царь записывает в своем дневнике день за днем, неделя за неделей поступающие с Дальнего Востока новости, в основном плохие. Но на все, что происходит, воля Божья; все его записи пронизаны мистическим фатализмом.

В фильме «Арсенал» (1929 г.) кинорежиссер Довженко резко меняет планы: то видишь трагическую сцену, то дневники царя, где он отмечает: «Прекрасная погода».

Однако историки не правы, считая пустым дневник Николая II и делая отсюда вывод, что царь не играл никакой роли и был безразличен к судьбам империи. Николай II сам определял иностранную политику и в 1903 году сумел отнять у графа Ламздорфа права на ведение дальневосточных дел, а также с готовностью позволил Витте оставить пост министра финансов — оба они отговаривали его от вмешательства в Маньчжурии. Николай II ненавидел японцев; экспансия русских в восточной части Азии представлялась ему «великой идеей царствования», «крестовым походом» за цивилизацию и православие. Кроме того, он мечтал стать «императором Тихого океана». Поэтому он был склонен слушать тех, кто, преследуя свои собственные экономические интересы или по иным мотивам, подталкивал его к действиям в этом направлении. Но по той простой причине, что его так информировали о состоянии международных отношений, Николай II недооценил — так же, кстати, как и военные круги — силы японцев, а его советники, как и он сам, полагали, что Микадо «блефует», оказывая им сопротивление: Япония не осмелится выступить против Российской империи. Она, однако, осмелилась.