Адольфо Камински, фальсификатор - Сара Камински
Мне, как я уже говорил, приходилось подделывать для подпольных репатриантов групповые визы. В основном туристические. Человек на тридцать, пятьдесят, сто, если повезет.
Страну я выбирал исходя из того, на каком языке говорила конкретная группа. А вот список имен выдумывал полностью, от начала и до конца. Так что каждый участник узнавал свою новую фамилию в последний момент, перед самым отъездом. Непросто запомнить, а тем более привыкнуть к ней. «Белая книга» по-прежнему запрещала иммиграцию на подмандатную территорию Великобритании. Главная наша задача – обмануть бдительность британских спецслужб. Вот почему мы делали вид, что перевозим туристов, устраиваем обзорные экскурсии для школьников во время каникул, ну и для взрослых круглый год. Конечный пункт назначения в бумагах не фигурировал. А еще я снабжал репатриантов фальшивыми железнодорожными билетами и бланками с таможенными печатями различных стран, коль скоро британцы неизменно задерживали группы с однородным национальным составом.
Для каждого «экскурсовода» и сопровождающего группы я готовил полный пакет документов. Паспорта, визы, водительские права – ведь им приходилось странствовать по всей Европе, перевозить беженцев на грузовиках через границы. А экипажи судов, помимо всяческих удостоверений, нуждались в разрешениях на заход в порт, где их ждали пассажиры. Зачастую «туристы» направлялись якобы в Латинскую Америку. Их действительно везли кружным путем, я знаю лишь один случай, когда пароход направился прямо в Палестину. Впрочем, с первого раза туда мало кто попадал. Стоило войти в британские территориальные воды, военные корабли немедленно преграждали пароходу путь и отводили его под конвоем к Кипру. На острове вновь прибывших селили опять-таки в лагеря для перемещенных лиц в ожидании виз, которых британцы не выдавали ни под каким видом. «Алия Бет» вела работу и на Кипре. Раз попал сюда, прошел половину пути – считай, почти победил. Ты больше не в Германии и не в Польше, ты приблизился к заветной цели, к Эрец Исраэль.
Работать на подпольщиков в конуре безо всяких удобств на улице Шарантон оказалось мне не по силам. Тогда Хагана перевела меня на улицу Экос, дом два, недалеко от Пантеона. В полное мое распоряжение предоставили просторную, чистую, свежевыбеленную комнату с электричеством, водопроводом и газом. Я перенес сюда все оборудование, унаследованное мной после закрытия лаборатории «Шестерки» и других тайных лабораторий Сопротивления. Все, что мне позволил забрать Генеральный директорат.
Также Хагана оплачивала все мои насущные потребности, каким образом – сам не знаю. Не мое дело. В денежные дела никогда не вникал. Ненавижу их. Кажется, Пьеро открыл два каких-то предприятия импорта-экспорта для прикрытия, меня записали в штат и выплачивали небольшую зарплату, чтобы я мог покупать необходимые материалы и реактивы, а еще обедать в дешевой закусочной, ведь мне, единственному из всех, не полагалось продовольственных карточек…
Не веришь? Согласен, поверить трудно. После всего, что я сделал для победы, для той же военной разведки, невероятно, что я вновь оказался на нелегальном положении, вне всевозможных реестров и списков. Нет-нет, не подумай плохого, как только я вышел в отставку, сейчас же отправился в полицейский участок и попытался получить необходимые документы. Кроме просроченного военного билета и справки о регистрации 1942 года с жирной печатью «еврей», у меня ничего не было. Полиция выпучила глаза от удивления, они о таком позабыли напрочь. Уже год, как Франция свободна от захватчиков, все население давным-давно выправило себе удостоверения нового образца. Один я опоздал. Дежурный счел это весьма подозрительным.
– В течение месяца вы обязаны предоставить нам подтверждение гражданства Аргентины, иначе пеняйте на себя, – пригрозил он мне.
Я нашел свое свидетельство о рождении, но для временной регистрации требовалась еще справка с места постоянной работы, а такую мне дать никто не мог. Миграционная служба вручила уведомление с печатью, согласно которому в случае непредоставления вышеупомянутой справки в течение двух недель меня принудительно посадят на пароход и депортируют в Аргентину.
Роковая печать напомнила о мучениях родителей. С каким трудом они раз за разом собирали всевозможные бумажки, без которых власти не продлили бы нам временный вид на жительство! Как мы боялись отправки в Латинскую Америку, новых скитаний и лишений! Прежде поиск различных доказательств и подтверждений, постоянные просьбы об отсрочке просто утомляли и угнетали. Теперь же угроза депортации привела меня в бешенство. Как смеют чиновники унижать, высылать из Франции человека, который день и ночь трудился ради ее славы, независимости, свободы и по праву считал ее своим домом!
Неудивительно, что первое поддельное удостоверение и в «Шестерке», и в Директорате, и в «Алия Бет» я изготавливал для себя самого. Привычный ритуал. Однако остаться фальсификатором и после войны – непростое решение. Никогда не забуду мою первую подделку. Тогда мне было не в чем себя упрекнуть. Законы, навязанные нацистскими оккупантами, следовало нарушать во имя правды и справедливости. Теперь же меня терзали сомнения: не пристрастился ли я к беззаконию, не переступил ли черту безвозвратно? Я всегда старался служить правому делу, не употреблял своих знаний и умений во зло. Не шел против совести, не поступался моральными и этическими принципами. И все-таки вновь оказался в подполье, заодно с заговорщиками. Что, если та первая подделка толкнула меня на кривую дорожку, с которой до самой смерти нельзя свернуть?
Итак, Эрнест явился ко мне за документами ни свет ни заря. С собой он притащил громадный чемодан и гигантскую холщовую сумку, набитую оружием. Пистолет-пулемет «стэн» с несколькими магазинами, ручной пулемет, револьвер, значительный запас патронов, взрывчатка, детонаторы.
– Прибереги у себя до срока.
До какого срока, черт возьми?! Об этом я не имел ни малейшего представления. Эрнест оставался таким же таинственным, высокомерным, заносчивым как в годы войны. И абсолютно непредсказуемым. Хотя нельзя усомниться в его преданности общему делу и жутковатой успешности всех его рискованных предприятий. Он постоянно затевал и обдумывал несколько планов одновременно, каких именно – догадаться невозможно. У нас с ним установился негласный уговор: не задавать друг другу никаких вопросов по поводу подпольной деятельности. Поэтому я без возражений принял оружие на хранение. До этого всю ночь напролет не спал, бился над смазанной бразильской печатью на групповой визе и все-таки одолел ее. Скорей бы позавтракать и отнести выполненный заказ Мсье Полю.
Проглотили пару бутербродов в ближайшем кафе и вместе отправились в штаб Хаганы. Мсье Поль поговорил с каждым из
