Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго
В-четвертых, во всем следует придерживаться диалектического подхода. Советско-китайская конфронтация создала Китаю необходимые условия для осуществления стратегически важных изменений. Объективно говоря, ухудшение отношений с Советским Союзом открыло нам дверь на Запад. А уже наладив взаимодействие с Западом, мы вновь восстановили сотрудничество с СССР. После 1982 года обе стороны скорректировали свой политический курс. Китай отказался от идеи «мерить мир по Советскому Союзу»[37], отошел от выдвинутой в 1970-е годы концепции «одной единой линии» и примкнул к сбалансированному «треугольнику». КНР начала придерживаться независимой и мирной дипломатической политики, развивать отношения с США на основе «пяти принципов мирного сосуществования»[38] и налаживать взаимодействие с СССР. Тот факт, что Китай избегал вступления в коалицию или в стратегические отношения с двумя вышеупомянутыми державами, обеспечил ему достаточно свободное и выгодное положение на международной арене. Мы получили стратегическую свободу, а китайская дипломатия стала более зрелой, законченной и соответствующей действительности.
Такая позиция Китая была, в частности, обусловлена объективными условиями. Страна в то время не обладала значительной мощью и не могла тягаться с такими гигантами, как Соединенные Штаты или Советский Союз. Последние считали друг друга главными конкурентами и не рассматривали Китай как равного себе соперника. Они боролись за Китай, но ими руководила надежда пополнить собственные силы китайскими в этой взаимной схватке, завладеть новыми рычагами воздействия на оппонента.
Треугольник отношений «Китай – США – СССР» оказался очень запутанным явлением: его участники сдерживали друг друга, но при этом являлись взаимозависимыми. Если в советско-китайских отношениях происходила малейшая перемена, Америка тут же пыталась вмешаться и связать нам руки. Поэтому вопрос взаимодействия СССР и Китая превратился в очень щепетильную тему: не будучи улаженным, он мог повлиять на место Китая в мировой дипломатии. Дэн Сяопин тогда не раз говорил, что нужно действовать осторожно, и многократно делал важные указания на этот счет, чем проявил свое мастерство в умении держать ритм и дожидаться нужного момента в отношениях с великими державами.
В-пятых, с началом политики реформ и открытости мы нормализовали отношения с Советским Союзом и создали новую модель китайской дипломатии. Объективно говоря, Горбачев и остальные советские руководители той эпохи активно ратовали за нормализацию двусторонних отношений. Если бы взаимодействие не наладилось тогда, то не факт, что это удалось бы осуществить позднее. Так что эту нормализацию можно считать крупной дипломатической победой Китая, общей дипломатической победой Китая и Советского Союза, заложившей основу для развития двусторонних отношений и добавившей последние штрихи в картину внешних связей двух стран.
Налаженные советско-китайские отношения привнесли в международную дипломатию новую модель взаимодействия, которую впоследствии стали описывать как «отношения без формирования альянсов, без противостояния и без воздействия на третьи страны»: она строилась на пяти принципах мирного сосуществования. Китай и Советский Союз уже пережили этап противостояния, извлекли урок из прошлых ошибок и поумнели. Они четко уяснили, что нельзя, как раньше, все мерить идеологической линейкой.
«Пьешь воду – помни об источнике»: не будь Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Дэн Сяопина и других революционеров старшего поколения и мастеров дипломатии, заранее подготовивших почву для будущих преобразований, нам, их потомкам, ни за что бы не удалось так быстро «оживить» китайскую игру на дипломатической арене. Оглядываясь назад, невозможно не восхититься их расчетливостью и исключительным талантом решать сложнейшие дипломатические задачи. Именно благодаря им, расчистившим поле для китайско-американского сотрудничества, мы смогли достаточно успешно провести курс реформ и открытости. Именно они, своевременно наладившие китайско-советские отношения, обеспечили взаимное доверие и взаимную поддержку между Россией и Китаем, которые мы наблюдаем сегодня. И конечно, им мы обязаны нашими отношениями со странами Запада и со множеством развивающихся стран, наконец обретшими прочный фундамент.
Вручение верительной грамоты в Будапеште Матьяшу Сюрёшу, исполняющему обязанности президента, в период моей службы послом КНР в Венгрии. Ноябрь 1989 г.
Мы вершим дипломатию, стоя на плечах предыдущих поколений, которые сформировали базовую сеть внешних связей, чтобы мы смогли завоевать еще больший авторитет на международной арене, создать тот недосягаемый дипломатический облик, который Китай имеет сегодня, реализовать реформы и открыть Китай миру. В этом смысле я полностью поддерживаю идеи генерального секретаря Си Цзиньпина, которые тот высказал в свой блистательной речи о внешних связях до и после политики реформ и открытости. Он отметил: «Несмотря на большие различия в ведущей идеологии, политической линии и реальных действиях по строительству социализма, между этими двумя историческими периодами нет ни раскола, ни противоречий. Нельзя отрицать период до начала курса реформ и открытости, обращаясь к периоду после него, равно как и невозможно отрицать период после курса реформ и открытости, ссылаясь на период до». Шестидесятилетняя бурная история китайской дипломатии – вот истинное и непосредственное проявление того, о чем говорил генеральный секретарь.
Чему нас научил распад Советского Союза
В 1973 году я вернулся на родину, покинув свой пост в советском посольстве, и с тех пор меня больше не отправляли за границу на постоянную службу Как-то раз министерство собиралось меня распределить за рубеж, но в итоге я все же никуда не поехал. Вплоть до 1989 года я постоянно работал в напряженном темпе, из-за чего подорвал здоровье. Многие мои коллеги обращались к министру Цянь Цичэню с просьбой отпустить меня, но министр отвечал: пусть сначала Горбачев закончит свой визит, тогда и Дай Бинго тоже может уезжать.
В июне 1989 года я занял пост посла КНР в Венгрии, так завершились мои двадцать три года работы в департаменте Европы и Советского Союза. С 1989 по 1991 год я работал в посольстве в Будапеште, и моя деятельность никак не была связана с СССР.
Находясь в Венгрии, я узнал о том, что сплоченность советского общества и государства заметно снизилась, хотя, как казалось, до полного краха еще далеко. Вот уж не ожидал, что СССР действительно развалится, притом бесповоротно и окончательно.
Прошло уже больше двадцати лет[39] с падения КПСС, с развала Советского Союза. Такая большая партия, такое огромное государство – как их история могла вот так прекратиться? Наша партия тоже большая, наша страна тоже огромная, так какой урок мы должны отсюда извлечь? Боюсь, что мы пока недостаточно глубоко изучили этот вопрос, а сам я могу сделать лишь несколько следующих выводов, хотя и весьма поверхностных.
На мой взгляд, распад СССР произошел в результате переплетения многих факторов – политики и экономики, внутреннего и внешнего курсов, истории и реальности. Противоречия и вопросы, копившиеся на протяжении нескольких десятилетий правления
