Леонид Млечин - Брежнев
Иногда он вполне отдавал себе отчет в собственном физическом состоянии и задумывался над тем, как это скрыть.
В конце 1975 года Брежнев был занят подготовкой очередного партийного съезда.
«Он обсуждал с нами, не стоит ли поручить Суслову открыть съезд, – вспоминал Черняев. – Он, Брежнев, сам очень бы хотел это сделать – ведь генеральный секретарь:
– Но тогда придется в течение получаса произносить приветствия иностранным гостям, называть труднопроизносимые фамилии. И – устанешь еще до начала доклада.
Брежнев очень тревожился по поводу того, что болезнь челюсти не позволит ему внятно говорить несколько часов подряд. Он действительно утомляется после двадцати пяти – тридцати минут говорения, и начинается косноязычие.
Шишлин предложил: пусть Леонид Ильич войдет в зал один, откроет съезд, проведет выборы президиума и даст слово Суслову для перечисления братских партий. На том Брежнев и порешил, успокоившись и заметив:
– Так-то лучше».
В принципе, он очень заботился о себе.
Он курил сигареты «Новость». Ему делали сигареты с длинным фильтром. В 1975 году Брежнев бросил курить. Стоматологи внушили ему, что протезирование не удается из-за того, что курение раздражает слизистую оболочку рта. И он нашел в себе силы отказаться от табака.
Чазов убедил его плавать каждый день. На даче Леонид Ильич начинал утро с бассейна. В отпуске подолгу плавал в Черном море. Собственно, ничего иного в отпуске он не делал. Гулять и читать не любил. Поплавав, садился на пирсе под тентом и играл в домино. Постоянные партнеры – помощник, сопровождавший его в отпуске, врач, охранник.
В море рядом с ним всегда плыли два охранника, неподалеку шли шлюпка еще с двумя охранниками и катер с аквалангистами и врачом-реаниматором. Однажды у него что-то произошло с головой и он стал тонуть.
«По мере того как Брежнев дряхлел и у него усугублялся склероз, – писал Чазов, – все более четко обозначались две его навязчивые идеи – несмотря ни на что, он должен плавать в море и охотиться. Видимо, этим он хотел доказать окружающим, а возможно, прежде всего самому себе, что он еще сохранил свою активность и форму, которой всегда гордился».
Академик Петровский, описывая историю болезни Брежнева, прибегает к термину «дезагравация». Это ситуация, когда больной преувеличивает свое физическое благополучие и не жалуется на болезни. Леонид Ильич вовсе не считал себя больным. И убедить его уменьшить количество снотворных и седативных препаратов не удалось. Он попал в зависимость от них, это была своего рода токсикомания, разрушавшая личность.
Кажется странным, что Брежнев, который прошел войну и выиграл столько политических сражений, был человеком со слабой психической структурой. Он, как гимназистка, мог упасть в обморок. Психика главы государства не выдерживала постоянных стрессов. Когда возникала неприятная ситуация, он хотел уйти в сон.
Леонид Ильич инстинктивно искал способ снять напряжение, хотя бы на несколько часов избавить себя от груза непосильных проблем. Что мужчина обычно делает в такой ситуации? Прибегает к помощи алкоголя.
Пока Леонид Ильич был относительно здоров, мог под хорошую закуску прилично выпить – и без плачевных последствий. В 1973 году Брежнев приехал в Соединенные Штаты. Ужинал у Никсона на даче.
– Появился официант, – вспоминал Виктор Суходрев. – И довольный Никсон сказал: специально для вас я припас бутылку «Столичной». Официант разлил водку по рюмкам и унес бутылку.
Дальше имелось в виду, что хозяин и гости станут пить вино – по классическому образцу: к рыбе – белое, к мясу – красное. Слуга стал разливать белое вино. Тут Брежнев недовольно сказал:
– Ну, зачем же так, пусть нальет еще по рюмке водки. Суходрев перевел. А слуга уже ушел. Никсон попросил:
– Нажмите кнопку.
Появился слуга, выслушал распоряжение Никсона, налил всем по рюмке и опять хотел уйти. Но тут Брежнев успел вмешаться:
– Чего он уносит, пусть оставит на столе, мы сами разберемся.
Вместо вина за ужином выпили втроем бутылку водки.
– Брежнев – не пьяница, он вообще непьющий человек, – рассказывал в газетном интервью его помощник Виктор Голиков. – В лучшем случае, если какое-то событие, праздник, он рюмочку выпьет – и всё. Я одному дураку сказал: «Ты знаешь, я выпил за свою жизнь столько, что Брежневу вместе с тобой и такими, как ты, столько не выпить». Я не пьяница, но я жил недалеко от Абрау-Дюрсо, Анапы. Попал в Молдавию – тоже винодельческая страна. А Леонид Ильич вина-то по-настоящему не пил…
Но с годами Брежнев стал серьезно ограничивать себя в спиртном. По словам Чазова, в периоды неприятностей в семье Леонид Ильич прикладывался к коньяку, но это продолжалось недолго. На приемах и торжественных обедах из бутылки с наклейкой «Столичная» ему наливали простой воды.
В последние годы Брежнев уже нуждался в более сильных средствах, чем алкоголь, дававший лишь кратковременную передышку. Он открыл для себя снотворные препараты, которые позволяли ему надолго забыться. Брежнев принимал снотворное, считая, что без таблеток он не в состоянии заснуть. Конечно, пожилые люди не спят так же крепко, как молодые, но бессонницы, как считают врачи, у него не было. Леонид Ильич спал достаточно, но внушил себе, что ему нужно спать больше.
Это сейчас появились легкие препараты без серьезных побочных последствий, а тогдашние снотворные действовали на нервную систему и постепенно вызывали дряхление.
Окружащие не понимали, что происходит с генеральным секретарем, отчего он пребывает в таком странном состоянии.
– Чем дальше, тем чаще он был в странном состоянии, словно спросонья, – вспоминал Виктор Суходрев. – Потом уже узнал, что он пристрастился к снотворным. Из-за этого произошла атрофия мышечного аппарата, он стал плохо говорить.
В 1974 году Леонид Ильич прилетел в Казахстан на торжества, посвященные двадцатилетию освоения целины. Вечером он пригласил к себе Виктора Голикова. Тот застал у генерального секретаря личного врача – Николая Родионова, который выдал Брежневу четыре или пять таблеток снотворного. А Брежнев молящим голосом попросил:
– Коля, дай еще одну.
– Нет, Леонид Ильич, хватит.
Голиков и Родионов вышли вместе. Голиков с раздражением сказал:
– Коля, ну что тебе жалко лишней таблетки, что ли?
– Виктор, ты не знаешь всего – это ведь наркотик. Дело не только в том, что Брежневу хотелось спать. Ему надо было хотя бы на время отключиться, уйти от проблем. У него иногда прорывалось раздражение:
– Да что же это такое, ничего невозможно решить! Брежнев изрядно подорвал свое здоровье неумеренным приемом снотворных. Если бы он не глотал таблетки в таком количестве, он бы так быстро не сдал.
