Павел Яковенко - Харами

Стрельба внезапно для меня смолкла. Несколько секунд от наступившей тишины в моих ушах позванивало. Или мне это только показалось? А звенело совсем по другой причине? Я обратил внимание, что разочарованный Зерниев поднялся и ушел куда-то в сторону, бормоча проклятия себе под нос. Маленький, злой, боевой хоббит. Или гном? Нет, гномы — это Толя Романцев и его друзья. Это они любят ковыряться в камнях, таскать грунт и мастерить себе подземные убежища.

Кстати, убежища мы себе все-таки сделали.

Внутри землепалаток было сыро и сумрачно. И, что вполне естественно, достаточно грязно. Однако плюсы перевешивали. Во-первых, было где укрыться от дождя, а во-вторых, от сильного ветра.

Хотя, если честно, в первом варианте землепалатки мы допустили непростительную лень. Толя Романцев и компания сняли с машины Солохи дырявый тент, сняли металлический каркас, и перенесли все это на подготовленный фундамент. Однако, на этом и ограничились. То, что этот тент дыряв, конечно же, все помнили. Но вот прошел слабый дождик, наша крыша не протекла, и все решили, что существовать можно и так. Почему я все время говорю «наша»? Да потому что мы с Васей перешли жить все-таки к Толе и его друзьям. А вот Зерниев, Солохин, Костенко и Крикунов заняли собственное убежище. Впрочем, если честно, то их землянка была маловата для шести человек. А вот Романцев, Алиев и иже с ними выкопали не землянку, а настоящий котлован. Кроме того, из наших рядовых самое меньшее половина несли службу, а потому свободное место в «помещении» было всегда. Я мгновенно засыпал в любой позе, и на любом месте, поэтому мне было наплевать, где валяться: лишь бы не дуло, и не капало за шиворот.

Между прочим, мой вещмешок нашелся. И не где-нибудь, а в машине у Солохи. Но перед этим я все-таки добрался до «Шишиги» Пятницкого, для чего при первой же представившейся мне возможности выбрался на позиции Швецова.

В это утро солнца снова не было. Проклятая сырость заставляла меня мелко клацать зубами, но я согревался мыслью об отсутствии вшей. Если бы эти мелкие белые кусачие насекомые поселились бы на моем теле, то в такую погоду они размножались бы со скоростью насекомых! Бог мой! Что я несу! Они же и есть насекомые! Я стоял у входа в землянку, и, ковыряя грязь носком ботинка, мрачно размышлял, чем бы мне заняться.

Вот, черт возьми, вопрос: чем заняты остальные? Где шляется Вася, например? Ну, это нетрудно узнать — наверняка сидит у Сэма и слушает музыку. Собственно говоря, соседняя палатка тоже слушает музыку. За эти дни я успел раз по сто прослушать весь их небогатый репертуар. Ну а вот пехота? У них, насколько я знаю, музыки нет. Что они там слушают? Чем заняты? Я сильно сомневаюсь, что они заняты чисткой оружия и изучением боеприпасов. И до завтрака еще далеко… Пойти снова, что ли, завалиться спать?

Под бушлатом у меня был одет бронежилет. Ничего удивительного. В отличие от всех остальных, которые свои броники побросали тут же, как только поняли, что ежеминутно по ним стрелять никто не собирается, я оставил его на себе чисто из физкультурных соображений. Я посчитал, что это будет совершеннейшее сочетание полезного и необходимого: таская на себе день-деньской эту тяжесть, я уже перестал ощущать ее вес, а следовательно, натренировался. Проще говоря, пока я таскался по территории блока по тем или иным причинам, происходила незаметная, но от того не менее полезная физическая тренировка.

А ко всему прочему, когда я неудачно ложился спиной на какой-нибудь камень, титановые пластины предохраняли мой организм от всяких нехороших повреждений. Ну, в общем, снимать свой броник я не видел никакой необходимости.

Я бросил взгляд в район командного блиндажа. Около него стоял МТЛБ, и судя по движениям, которые вокруг него происходили, тягач скоро должен был отбыть за завтраком. В моей голове мелькнула мысль, которую я, внимательно рассмотрев с разных сторон, и пожав плечами, решил воплотить в жизнь, раз уж делать мне все равно было нечего.

Я пружинистым согревающим шагом направился к палатке Сэма.

Артиллеристы уже сумели соорудить что-то вроде навеса, под которыми установили импровизированный стол и стулья. Где-то раздобыли два столовских термоса, и вообще выглядели явно хозяйственнее нашей батареи. Однако ж грязи вокруг их пункта питания было нисколько не меньше, чем у нас. А вообще-то, как отметил я с неким удовлетворением, намного больше.

Я энергично сунулся к палатке, но поскользнулся, и вместо того, чтобы аккуратно приоткрыть вход и попытаться разглядеть Васю, был вынужден влететь в палатку на полной скорости. Естественно, иначе и быть не могло, я зацепился за растяжки, крепившие палатку, и упал прямо на Васю всей своей массой плюс бронежилет. Рац заорал, я скатился с него и попытался встать. Но теперь я зацепился уже за чьи-то сапоги и упал на самого Сэма. Он заорал тоже. В результате мы вскочили на ноги все трое одновременно и уставились друг на друга.

— Ты чего, — сказал мне Вася, — озверел?

— Нет, Вася, — ответил я. — Ты извини, я просто хотел отпроситься у тебя на блокпост к Швецову. Сейчас сесть на МТЛБ, они меня на повороте сбросят, а потом с завтраком возьмут. А с прапорщиком я договорюсь.

Вася, потирая ушибленную ногу, мрачно заржал.

— Ты чего? — я даже слегка опешил.

— Просто я и так тебя собирался сегодня отправить к Диме. Тебе там надо будет прибор ночного видения забрать и одного солдата. Швецов тебе его сам выделит. Так что давай отправляйся… Хорошо, что зашел сам, кстати, а то я проспал.

Мне не надо было по десять раз повторять. Я быстро вылез из палатки и устремился к командному пункту, а когда заметил, что тягач, уже, собственно говоря, трогается, то рванул со всей силою, на какую только был способен.

— Стой! — заорал я, — почувствовав, что не успеваю, — стой!

Прапорщик Гусебов с недоумением вытаращил на меня свои огромные глаза. Таким взглядом готовятся отшить любую просьбу, какой бы она не была. Даже толком не отдышавшись, я просипел:

— Подкинь до поворота — мне к Швецову надо.

Взгляд папоротника разгладился:

— Подкину, конечно. Только обратно сам думай. У меня бачки будут, хлеб будет, еще люди будут.

— Ладно, сам дойду. Туда подвези хотя бы, и достаточно.

Я быстро вскарабкался на броню, и мы заскользили вниз. По такому склону только на санках кататься, или на лыжах. На машине или тягаче спуск выглядел жутковато. Внизу ориентиром конца пути служил сожженный дом. Его в первые два — три дня расстрелял из гранатомета прапорщик Садыгов, из какой-то там тыловой службы. Через несколько дней объявился хозяин жилья и предъявил претензии. За эти претензии он чуть было не попал под арест. Ему весьма популярно объяснили, что каждую ночь, (на самом деле одну), в этом доме наблюдались приборы ночного видения противника, из которых рассматривали наши позиции. А значит, он укрывает бандитов. Кроме того, каждое утро саперы находят на этой развилке мины, (это было правдой), а кто их устанавливает? Не он ли сам устанавливает их, а?