Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко
К вопросу о переходе из кандидатов в члены Союза писателей Бондарев вернулся весной 1955 года. 12 апреля он подал соответствующее заявление. «В 1951 году меня приняли кандидатом в члены Союза советских писателей, – напомнил молодой автор. – После этого в течение 1952–1955 г. у меня вышли 2 книги рассказов: сборник „На большой реке“ (Советский писатель, 1953 г.) и небольшой сборник „Незабываемое“ (Воениздат, 1954 г.). Кроме этого, был напечатан ряд рассказов в журналах ‹…› В настоящее время я закончил для издательства „Советский писатель“ повесть „Юность командиров“, рассказывающую о послевоенной армии, об офицерском училище. Прошу принять меня в члены Союза советских писателей и прошу бюро секции прозы поддержать меня в этом».
На этот раз собирать новые рекомендации Бодареву не понадобилось. Его книги и журнальные публикации литфункционеры передали на рецензирование Владимиру Немцову и Юрию Нагибину. Однако Нагибин к представленным вещам Бондарева отнёсся сдержанно. «Автор, несомненно, талантлив, – согласился он, – внимателен к жизни, пишет не „на тему“, а из внутренней потребности». Но требовательному Нагибину этого было мало. Поэтому он честно дал понять, что прежде чем решать вопрос о переводе Бондарева из кандидатов в члены Союза писателей, следовало бы дождаться выхода новой книги соискателя.
Приёмная комиссия рассмотрела дело Бондарева 27 июня 1955 года. На ней выступил второй рецензент Немцов, который присоединился к мнению Нагибина: подождать публикации новой повести молодого автора. К такому же выводу склонялся Моргулис.
Переломила ситуацию Вера Смирнова. Она резонно спросила: к чему формальности? Её поддержала Маргарита Алигер: мол, раз дело уже дошло до приёмной комиссии, нечего затягивать решение вопроса («Не будем же буквоедами. Вопрос уже поставлен, мы знаем, что человек работает, и нет никаких оснований откладывать этот вопрос до осени»). Соломоново решение предложил Всеволод Иванов. «Мы можем его принять, – сказал он, – а до Президиума ‹Московской писательской организации› прочесть его новую повесть». Правда, старый мастер не пояснил, какое заседание Президиума он имел в виду: ближайшее или одно из…
Судьба Бондарева решилась не на ближайшем, а на одном из заседаний Президиума, которое состоялось только через полгода – 21 ноября 1955 года. Вёл тот Президиум Константин Федин. Евгений Долматовский попытался уколоть приёмную комиссию: мол, зачем она подсунула Президиуму автора с ещё не вышедшей книгой об армии. Но Федин полемики не допустил. Проглотив реплику Долматовского, он сразу предложил подвести итоги. Цитирую протокол: «К. А. Федин. Я буду голосовать. Кто за то, чтобы перевести т. Бондарева из кандидатов в члены ССП? Кто против? Нет. Кто воздержался? Двое. Принимается решение при двух воздержавшихся». Но имена воздержавшихся в протокол не попали.
Ну а проанонсированная в приёмной комиссии и на заседании президиума столичной писорганизации книга Бондарева «Юность командиров» вышла уже весной 1956 года в издательстве «Советский писатель».
«Убрать из сценария мрачное»
Первые отношения с кино у Юрия Бондарева возникли, видимо, в конце лета или начале осени 1955 года. Он тогда только закончил работу по последним замечаниям редактора издательства «Советский писатель» Клавдии Ивановой над своей первой большой вещью на армейскую тему – повестью «Юность командиров». У молодого автора возникла пауза, оставалось решить, чем её заполнить: отдыхом на море или сбором материалов для нового произведения, может быть, даже романа. Конечно, отдых был бы предпочтительней, но это когда карманы переполнены монетами. А если в кармане ни шиша? А на твоём содержании жена, дочь, да и мать с недавно выпущенным из лагерей отцом нуждались в материальной поддержке… И тут Бондареву весьма кстати кто-то сообщил, что при кинематографическом главке Министерства культуры функционировали какие-то сценарные мастерские, где слушателям вроде бы выплачивали небольшие деньжата.
Я подозреваю, что этим «кем-то» был лучший в то время друг писателя – Григорий Фридман-Бакланов. Он, как выяснилось, стал обивать пороги киноорганизаций ещё с пятьдесят четвёртого года, а то и раньше. Ему доходчиво объяснили, что без имени и связей шансов сразу найти понимание на «Мосфильме» у него нет, но можно попытаться пролезть в мир кино через сценарный отдел Минкультуры, который отбирал перспективные сценарии и рассовывал их по периферийным киностудиям. Недолго думая, Бакланов попробовал предложить в этот отдел свои вещи о современной деревне: мол, чем чёрт не шутит. Но его ждал полный облом: в июне 1955 года редактор Семёнова доложила руководству, что уже долгое время ничего не может принять от этого автора. «В журнале „Партийная жизнь“, – рассказала Семёнова 21 июня на заседании редсовета сценарной студии, – напечатали рассказ Бакланова, который является перепевом старого и напоминает Ардаматского» (РГАЛИ. Ф. 2372. Оп. 21. Д. 754. Л. 137). Речь шла о какой-то простенькой вещи писателя Василия Ардаматского, посвящённой колхозной деревне (о подвигах разведчиков он стал писать позднее). Начальник сценарной студии Василий Дулгеров тут же приказал Семёновой: «Так и скажите Бакланову, что его тема совпадает с темой Ардаматского и поэтому мы заниматься ею не будем». Но Бакланов оказался настойчив. Не получив одобрения на экранизацию одного своего рассказа о деревне, он стал просить, чтоб его определили в сценарную мастерскую и там дали возможность или дошлифовать старую вещь, или написать новую.
Пример Бакланова оказался заразителен для Бондарева. 29 сентября 1955 года он тоже подал в эту мастерскую своё заявление. «В этом году, – сообщил молодой автор, – я закончил большую повесть о послевоенной армии „Юность командиров“, которая выйдет, очевидно, в начале 1956 г. В настоящее время я задумал написать сценарий о нашей молодёжи. Прошу зачислить меня на курсы сценаристов» (РГАЛИ. Ф. 2378. Оп. 26. Д. 10. Л. 4).
К этому заявлению Бондарев приложил свою краткую автобиографию. Он писал:
«Родился в 1924 г. в гор. Орске Чкаловской области.
В 1931 г. семья переезжает в Москву, где я поступил учиться в 516 среднюю школу.
В 1941 г. в июле месяце находился на оборонных работах на подступах к Москве, в Смоленской области. После окончания работ я поехал к семье, эвакуированной в Среднюю Азию. 10-й класс заканчивал в Ташкенте. Затем в селе Вознесенском Мартукского района Чкаловской области работал в колхозе, на шахте Мартукуголь, некоторое время работал учителем в школе, преподавал военное дело и физкультуру.
В августе 1942 г. был призван в армию и послан учиться во 2-ое БПУ (Бердичевское пехотное училище, которое на тот момент дислоцировалось в Актюбинске. – В. О.]. В октябре месяце училище было направлено на Сталинградский фронт. Я был зачислен в 98 г.д.
