Предтеча Ленина. В спорах о Нечаеве - Александр Григорьевич Гамбаров
При таких условиях необходим был только внешний толчок, благодаря которому все дремлющие в подсознательном социальные антагонизмы могли бы вылиться в активную революционную борьбу. Таким толчком и был переезд его в Петербург в апреле 1866 г. Но прежде, чем успел переехать Нечаев в столицу, ему целых два года пришлось еще проторчать в Иванове.
В это время ему уже было восемнадцать лет. Благодаря тяжелым домашним условиям, ему пришлось значительно перестроить все свои планы. Не желая больше оставаться «обузой» для семьи, Сергей решил держать экзамен не за 6 классов гимназии, а на звание народного учителя, чтобы возможно скорее добиться самостоятельности. С этой целью в августе 1865 г. он переезжает г. Москву. Но в Москве экзамены почему-то тянулись очень долго, что-то около нескольких месяцев. Не желая терять времени, Нечаев, по совету своих друзей, Дементьева и Нефедова, в апреле 1866 г. переезжает в Петербург, где те же экзамены проходили значительно скорее. В Петербурге в это время происходили исключительной важности события. За несколько дней перед этим произошло покушение Каракозова. Выстрел Каракозова произвел огромнейшее впечатление на Нечаева. Бродившие в его сознании социальные антагонизмы и смутные политические воззрения под влиянием выстрела получили свою заостренность и политическое оформление. Отныне все симпатии молодого Нечаева начинают концентрироваться исключительно вокруг вопросов политического характера. Усиливавшаяся правительственная реакция для такой натуры, как Нечаев, только способствовала закалу его революционной воли и обостряла характер дальнейших его устремлений. Недаром, спустя несколько лет после этого, касаясь характера своей революционной деятельности, Нечаев писал: «Начинание нашего святого дела положено утром 4 апреля 1866 года Дмитрием Владимировичем Каракозовым».
Дело Каракозова надо рассматривать, как пролог. Постараемся друзья, чтобы поскорее наступила и сама драма».
Выдержав довольно скоро экзамен на звание народного учителя, Нечаев вскоре получил место в Андреевском училище, а через год был назначен заведывающим Петербургским Сергеевским приходским училищем. С Петербурга начинается не только самостоятельная, но и совершенно новая полоса в его жизни. За какие-нибудь два года жизни в столице Нечаев настолько быстро подвинулся в своем политическом развитии, что вскоре вокруг него начал образовываться политический кружок. В этом кружке обсуждались главным образом наиболее животрепещущие вопросы политической жизни, читали «Lanterne» Рошфора, a также разбирали такие произведения, как работу об Иосафе Огрызко, статьи Роберта Оуэна, «Историю Французской Революции» Луи Блана и книгу Буонарротти «Заговор Бабефа».
К этому времени, после трёхлетнего затишья в связи с каракозовским выстрелом, в среде учащейся молодежи начало обнаруживаться заметное пробуждение общественной мысли.
Пытаясь установить известную преемственность с предыдущими поколениями, молодежь переносила в круг своих интересов не задачи политической борьбы, впервые выдвинутые[13].
По свидетельству Ралли, одного из участников этого кружка, книга Буонарроти произвела «потрясающее» впечатление. Знакомство с жизнью и революционной деятельностью такого блестящего представителя революционного коммунизма, как Франсуа Гракх Бабеф, определило направление нечаевского кружка. Благодаря влиянию Бабефа, в кружке определенно заговорили о необходимости организации в России тайного революционного общества для предстоящей политической борьбы. Но если для других членов кружка, как, например Ралли, «разговор о тайном обществе был излюбленным сюжетом», то лично для Нечаева организация тайного общества являлась ближайшей задачей его дальнейших революционных устремлений. Каракозовым, а то мирное разрешение социальных вопросов, какое определялось правой частью ишутинского кружка.
С легкой руки Чернышевского актуальный для первой половины 60-х годов вопрос – «Что делать?» – целиком, по Чернышевскому, переносился молодежью в изменившуюся политическую обстановку. Если для своего времени вопрос этот представлял свою историческую значимость и сводился к призыву молодежи начать организацию образцовых мастерских, в которых, выучившись тому или иному мастерству, молодежь могла бы начать революционную пропаганду среди народа, то для «радикальной» молодежи конца 60-х годов вопрос этот значительно утрачивал свой революционный смысл, превращаясь в вопрос чисто этического порядка. Что делать, чтобы принести пользу народу и облегчить тяжелое положение крестьян?
И «радикально» настроенная народническая молодежь разрешала его по старому рецепту Чернышевского, ни капли не задумываясь над тем, что такой рецепт» был продиктован условиями тогдашней цензуры, так как свой роман «Что делать?» Чернышевский писал в крепости, а не на свободе.
Кроме того, «радикальная» молодежь упускала из виду, что предшествующий период правительственной реакции достаточно четко обнаружил все уязвимые стороны этого рецепта, а сама жизнь достаточно вскрыла основные противоречия его. Но если для «радикальной» молодежи вопрос этот стоял в плоскости чисто этических достижений – вместе с народом разделить его тяжелое положение, – то для Нечаева выход из создавшегося политического положения намечался совершенно иной. До тех пор, пока будет существовать царское правительство, до тех пор абсолютно нельзя помышлять ни о каких социалистических мероприятиях, в роде мастерских.
Для достижения поставленной задачи молодежь прежде всего должна сорганизоваться в революционное общество, выработать программу, а потом уже «итти в народ», но не для того, чтобы учить его, а для того, чтобы начать агитацию за всенародное восстание против царя, против царского правительства и помещиков. С такими вот мыслями и настроениями осенью 1868 года Нечаев и поступил вольнослушателем в Петербургский университет.
Революционная деятельность Нечаева начинается со студенческих волнений, происходивших в Петербурге зимой 1868 и весною 1869 г. Во время этих волнений Нечаев впервые обнаружил себя в качестве политического организатора учащейся молодежи. Это были первые после 1861 г. крупные студенческие беспорядки. Вспыхнули они, как и в 1861 г., из-за ограничений академических вольностей. К этому времени значительно изменилась социально-политическая обстановка, изменился и классовый состав самого студенчества. Если в начале десятилетия преобладающим контингентом среди студенчества была до некоторой степени обеспеченная часть дворянства, то к концу десятилетия студенческая масса значительно выросла за счет разорившихся слоев дворянства и выходцев из чиновного и духовного сословий. Это обстоятельство не могло не отразиться на экономическом и политическом уровне самого студенчества. Экономически студенчество представляло собою крайне необеспеченную массу, принужденную по большей части жить случайным заработком.
Нищета среди студенчества настолько была велика, что многим приходилось довольствоваться только хлебом и водою. У многих не было даже собственной квартиры, так что приходилось ночевать или у знакомых или под открытым петербургским небом. В политическом отношении это была мелкобуржуазная среда, выросшая на почве более интенсивного распада старого помещичье-дворянского быта и растущих буржуазно-капиталистических взаимоотношений. Несмотря на свою оппозицию буржуазно-демократической группировке, она неразрывно связана была с ее идеологией. Для передовой части этого студенчества высшими запросами являлись вопросы нравственно-этического порядка, для большинства же они не выходили за пределы чисто материальных интересов.
Вспыхнувший впервые после 1861 года огромнейший водород в девяти центральных губерниях в 1867— 68 гг. еще