Предтеча Ленина. В спорах о Нечаеве - Александр Григорьевич Гамбаров
Здесь нет места высшим человеческим интересам: здесь один интерес – деньги. Целые десятки тысяч человеческих жизней, заключенных в страшных стенах фабрик и заводов, с раннего утра и до поздней ночи, изо дня в день надсаживают свои истомленные непосильным трудом груди и выматывают последние силы ради одной цели – заработать себе насущный кусок хлеба и уплатить повинности.
Нигде, как здесь, развитая человеческая личность не чувствует себя настолько беспомощной и одинокой, нигде запросы иного рода, чем нажива так быстро не глохнут, как здесь, в этом царстве хлопка и ситцев, в мире высоченных труб, закоптелых фабричных зданий, грохота и стука механизмов. Здесь одно божество – золото; здесь культ Ваала, и фабриканты его жрецы… Вот он, Манчестер-то русский»[12].
В таких вот условиях крайнего обострения классовых противоречий и напряженной борьбы труда с капиталом и протекало детство Сергея Нечаева. Окружающая обстановка оказала огромное влияние на развитие характера политических взглядов Нечаева. С детства впитав в себя классовый антагонизм, Нечаев и на протяжении всей своей политической деятельности оставался ярким представителем классовой борьбы.
Отец Нечаева, хотя и считался коренным ивановским жителям, но на ивановских фабриках не работал. Занимался он преимущественно малярным или живописным делом. Это ремесло передавалось в их семье из рода в род, от отца к сыну. Не избежал этого и Нечаев, который с раннего детства принужден был вместе с дедом раскрашивать крестьянские дуги, а под конец и сам писать вывески. Иногда, когда не было малярной работы, отец Нечаева поступал на услужение к богатым ивановским купцам или служил половым в трактире. Мать Нечаева была портнихой. Еще крепостной девочкой выучилась она этому ремеслу и с тех пор не оставляла этого до конца своей жизни. На девятом году родители Нечаева определили Сергея на фабрику в качестве посыльного мальчика при конторе. Здесь Нечаеву пришлось воочию испытать на себе весь гнет и бесправие фабричного мальчика, на которого беспрерывно сыпались всякого рода затрещины, зуботычки и ругань. В фабричной конторе Сергей прослужил не больше года. Однажды ему поручили отнести какое-то письмо главному заведывающему фабрикой. Идти пришлось далеко и в метель. По дороге Сергей нечаянно потерял это письмо. Об этом узнал сам фабрикант и пожаловался отцу. Отец сильно разозлился и жестоко высек розгами Сергея. Это обстоятельство так подействовало на десятилетнего Нечаева, что он решил во что бы то ни стало бросить службу на фабрике и заняться ученьем, для того чтобы поскорее выбиться в люди. Много труда и настойчивости пришлось приложить маленькому Нечаеву, пока он добился своего, и ему позволили учиться. Постоянной школы в Иванове в то время не было. Приходилось большею частью самому, без помощи руководителей осиливать грамоту.
По счастью в то время из Москвы переселился писатель Дементьев, который открыл в Иванове нечто вроде домашней школы. К этому Дементьеву и начал ходить Нечаев. Огромные способности Сергея обратили внимание Дементьева на нового ученика. Вскоре они настолько сдружились, что начали даже переписываться, когда Дементьев снова переехал в Москву. Знакомство с Дементьевым оставило глубокий след на Нечаеве. Он решил серьезно заняться образованием, чтобы вырваться из давившей его обстановки и начать самостоятельную жизнь. Зарабатывая на малярном деле небольшие деньги, Сергей решил все оставшееся свободное время употребить на учебу. Нечаев сразу наметил себя цель – поступить в университет. В тогдашних условиях это было более, чем смелая задача. Тем не менее, Нечаев ни на один день не оставлял ее. Но раньше, чем поступить в университет, необходимо было выдержать экзамен за полный курс гимназии. Можно представить, через какие огромные трудности пришлось перешагнуть Нечаеву, чтобы одному, без всяких руководителей, самостоятельно разбираться в сложных геометрических, алгебраических и тригонометрических задачах и по самоучителю осилить французский и немецкий языки.
К этому периоду усиленной подготовки так же относится знакомство Нечаева с молодым начинающим писателем народником Нефедовым, Пример Нефедова заражал и Нечаева. Вместо того, чтобы стоять за купеческим прилавком, Нефедов бросил семью и переехал в Москву. Сохранилась обширная переписка Нечаева с Нефедовым, в которой довольно ярко отразился духовный облик самого Нечаева, его рост и непреклонная воля к достижению намеченной цели. Для более успешного прохождения гимназического курса Нечаев решил подыскать себе сотоварищей для совместной проработки гимназического курса. Но вскоре ему пришлось отказаться от этого. Благодаря своим выдающимся способностям, Нечаев довольно скоро обогнал своих товарищей, которые, систематически отставая, задерживали этим самыми Сергея.
Не считая целесообразным попусту тратить время, Сергей отказался от такой «помощи» и принялся за самостоятельное прохождение гимназической программы.
Через несколько лет он был настолько подготовлен, что нашел возможным держать первый экзамен за шесть классов гимназии. В своих занятиях Нечаев не ограничивался только одним прохождением гимназического курса, – свое образование он усиленно пополнял чтением книг по вопросам естествознания. В шестнадцать лет он перечитал почти все книги, какие можно было достать в ивановской библиотеке, и это в то время, когда ему приходилось тратить много времени на добывание средств к жизни в качестве маляра. В это время Нечаев представлял шестнадцатилетнего юношу, похожего скорее на мальчика. Тем не менее, это был уже совершенно взрослый человек. Сильная воля и настойчивость являлись отличительными чертами его характера. Умение оказывать влияние на окружающих заставляло прислушиваться к нему людей, по возрасту значительно старше его. Даже суровый отец и тот принужден был считаться со своим шестнадцатилетним сыном. С детства выработанная железная воля, способность оказывать огромное воздействие на окружающих, не покидали Нечаева на протяжении всей дальнейшей его революционной деятельности.
Никакие силы, ни гонения правительства, ни заключение в одиночном каземате Александровского равелина, ни даже пытки, – ничто, казалось, не в силах было сломить его стальную, неприступную волю. Чем тяжелее обрушивались на него всякого рода лишения, тем крепче закалялась его воля… А если принять во внимание, что окружающая жизнь промышленного села Иванова с ее классовыми противоречиями давала обильный материал для наблюдений, то вполне понятно, почему в этом раннем возрасте у Нечаева начинает
