Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
В этот же вечер на бронепоезде «Волжанин», который уходил на свою базу, меня отправили в Хабаровск.
Н. Голеевский
На мирном положении{110}
После окончания Хабаровского похода, не принесшего белоповстанцам ничего, кроме славы, уставшие и потерявшие больше половины своего состава их отряды разошлись, за немногими исключениями, по своим старым стоянкам.
Поволжской бригаде генерала Сахарова, в которой я имел честь служить, постоять на своих старых квартирах долго не удалось. Она, для сбора налогов и борьбы с красными партизанами, была в первых числах мая из Владивостока переброшена в село Владимире-Александровское, находившееся на левом берегу реки Сучан, в 10 верстах от ее впадения в море. В нем Поволжская бригада сменила оренбургских казаков генерала Бородина.
Находясь вдали от центра и происходивших там событий, бригада с приданным ей Анненковским пешим дивизионом питалась главным образом слухами и рыбой, которой река изобиловала. Продукты питания доставлялись из Владивостока судами флотилии адмирала Старка сравнительно регулярно, но в весьма ограниченном количестве и были очень однообразны – соленая кета. Закупок на местном рынке не производилось, потому что, как нам говорило наше начальство, не было денег. По этой же причине не выдавалось чинам бригады и жалованье, но к этому все давно привыкли и молчали.
В обложенном со всех сторон красными партизанами и опутанном колючей проволокой селе бригада, как на даче, просидела все лето, делая из него время от времени вылазки на скопившихся в какой-нибудь деревне партизан.
«Гоняли кота по Монголии», – острили офицеры. Партизаны, заблаговременно предупрежденные о нашем движении сочувствовавшим им местным населением, немедленно из нее исчезали, чтобы снова в ней появиться после нашего ужина. Иногда по шествовавшей отважно по дороге колонне волжан и анненковцев партизаны вдоль лежавших сопок открывали сильный огонь из винтовок. Обыкновенно пули где-то высоко свистели над головами или падали недолетами в стороне, поднимая маленькие клубки пыли на сухой земле. Сверху неслись громкие команды начальников партизан, которые, вероятно для собственного подбадривания, во все горло кричали: «Рота, пли! Батальон, пли!»
Стоило только снять с передка пушку и пустить по вершинам две или три шрапнели, как все моментально смолкало, и колонна продолжала победоносно двигаться дальше. Как-то из деревни, к которой беспечно подходила наша колонна, раздалось несколько выстрелов. Шедшие впереди анненковцы, обстреляв деревню, бросились в атаку, и она была быстро занята. Красных партизан в ней не нашли. Потерь с нашей стороны не было; у противной стороны оказалась убитой одна корова. Генералу Сахарову пришлось раскошелиться и заплатить. Бригада, к своему большому удовольствию, ела два или три дня мясной обед. Не знаю, как другие части, а батарейцы были в восторге от меткой стрельбы анненковцев.
Проделав одно-, редко двухдневную, прогулку по живописной долине реки Сучан, мы всегда почти без потерь возвращались к себе домой за проволоку, чтобы быть разбуженными очередным налетом партизан. Беспокоили они нас не совсем регулярно, но очень часто.
На каком-нибудь участке села поднималась среди ночи стрельба. Разбуженные по тревоге батарейцы, наскоро одевшись, неслись на позицию, на которой стояли два орудия. Она находилась на небольшой полянке недалеко от школы, служившей казармой для чинов Волжской батареи. Успевали обычно только добежать до пушек, как все прекращалось, и батарейцы, чертыхаясь, шли обратно досыпать прерванную ночь. Встреченные сильным огнем застав, партизаны, вероятно считая, что им тут больше делать нечего, куда-то исчезали в темноте. Больше одного раза в ночь они нас не тревожили и никогда не нападали с нескольких сторон. Партизаны, по-видимому, находили, что для нас и этого достаточно, но нам и это сильно надоело.
Генерал Сахаров, чтобы прекратить их безобразное поведение, передал через местных жителей, с которыми партизаны были в самых приятельских отношениях, что в случае дальнейших их ночных атак его пушки будут палить по близлежащей деревне, со стороны которой будет произведен налет. Батарея пристрелки днем не делала, но по карте определилась и на всякий случай приготовила все установки для орудий. Партизаны, вероятно, решили проверить и на следующую ночь напали со стороны Уношей. Только затрещали их винтовки, сейчас же прогремели и две пушки Волжской батареи, выпустив четыре гранаты по поскотине этой деревни. Партизаны моментально, как обычно, исчезли, а мы наутро проверили результат стрельбы: прицел был взят точно.
Все же на партизан это большого впечатления не произвело, и через два дня они атаковали нас с другой стороны села. В этой стороне деревни близко не было, но, чтобы поддержать свой авторитет, мы выпустили четыре гранаты по поскотине Екатериновки, лежавшей недалеко от Владимиро-Александровки на другой стороне реки, вниз по течению. Результат был точно такой же, как и первый раз, и генерал Сахаров вторично их предупредил, что в дальнейшем стрельба будет производиться по домам.
Крестьяне близлежащих деревень, за малым исключением, сочувствовали партизанам, а некоторые даже находились в их рядах. Увидев, что с ними особенно церемониться не собираются, партизаны прекратили свои ночные визиты. Белый гарнизон села Владимиро-Александровского с этого дня зажил совсем однообразно, продолжая изредка гоняться за ними, но с прежним успехом.
Поволжская бригада, стоявшая во Владимиро-Александровском, состояла из 8-го Камского имени адмирала А.В. Колчака и Волжского имени генерала В.О. Каппеля пехотных полков, 1-го кавалерийского полка, Волжской имени генерала Каппеля батареи и временно приданного ей Анненковского пешего дивизиона. 4-й Уфимский имени генерала Корнилова пехотный полк, входивший в состав бригады, был в отделе в бухте Святой Ольги. Численность гарнизона села была немногим больше 800 штыков и сабель, при двух трехдюймовых орудиях.
Каждая часть бригады жила своей собственной жизнью и довольно замкнуто, за исключением старших начальников, которые иногда, но не особенно часто, устраивали в штабах полков дружеские встречи – ужины. Один раз я имел удовольствие присутствовать на ужине в штабе Волжского пехотного полка. Командир батареи, идя туда, сказал: «Пойдемте со мной, вы будете у
