Михаил Девятаев - Николай Андреевич Черкашин
Популярности этому биплану добавило и то, что через этот многоцелевой, но прежде всего учебный самолет прошли почти все летчики страны, поэтому между собой и называли У-2 «летающей партой». Незамысловатый восьмиметровый «воздушный корабль» (фактически «воздушная лодка») прощал новичкам ошибки и не срывался в губительный штопор, не капотировал при неумелых посадках (почти не капотировал), его аэродинамика была проста и понятна. Вес его был чуть больше тонны. Со всевозможными грузами – не более полутора тонн. Эдакая воздушная «полуторка», прославленная послевоенным фильмом «Небесный тихоход».
При всем том У-2 был самолетом не только учебным или транспортным, но и вполне боевым. Его не зря называли «ночным бомбардировщиком». В силу своей относительной малошумности он с большим опозданием обнаруживался противником над своими позициями. А небольшая скорость позволяла летчику и штурману-бомбардиру хорошо ориентироваться на местности. «Ночные бомбардировщики» появлялись в тылу врага всегда внезапно, что сильно действовало на нервы солдатам вермахта.
Почти все летчицы женских полков советской авиации летали на легких в управлении У-2, отчего и заслужили прозвище «ночные ведьмы»: прилетали в полуночный час, сбрасывали свой смертоносный груз и тихо исчезали в ночной темени. А еще немецкие солдаты называли его «ночной фельдфебель» – потому что не давал спать по ночам. Небольшой биплан оказался серьезным противником даже для истребителей, скорости которых были слишком высоки для того, чтобы брать на прицел «небесный тихоход». К тому же он оказался практически неуязвимым и для осколков зенитных снарядов: они прошивали его перкалевые крылья, пустой фюзеляж и, если не задевали мотор или пилота, не наносили особого вреда «Железному Густаву», как называли У-2 немецкие зенитчики. Летали У-2 и в глубокий вражеский тыл, доставляя партизанам важные грузы, принимая от них разведданные и раненых.
Создал эту замечательную во всех отношениях машину авиаконструктор Николай Поликарпов еще в 1927 году. С той поры и до 1953 года в СССР было построено свыше 33 тысяч подобных самолетов. После смерти Поликарпова в 1944 году в память о нем его детище было переименовано в По-2.
Несмотря на скромные тактико-технические данные У-2 мог подниматься на высоту почти четырех километров и преодолевать (без дополнительных баков) до четырехсот километров. А для разбега и взлета ему хватало и 100–140 метров. Для машины подобного класса это были очень неплохие показатели.
С началом Великой Отечественной войны стандартные варианты У-2 стали переделывать в легкие ночные бомбардировщики. Доработка проводилась как в ОКБ Поликарпова, так и на серийных заводах и в действующей армии силами инженерно-технического состава строевых частей и авиаремонтных мастерских. Вследствие этого конструкция боевого У-2 имела большое количество различных вариантов. Бомбовая нагрузка варьировалась от 100 до 350 килограммов.
Связь необходима на фронте, без нее невозможно вести боевые действия; все это Девятаев понимал, но душа рвалась к друзьям-товарищам, которые вели реальные воздушные сражения. А тут – небесный почтальон. Пытался изменить свою летную судьбу. Изменил. И в сентябре 1943 года попал, как говорится, из огня да в полымя: в 1001-й отдельный санитарный авиаполк – тем же «воздушным извозчиком».
В авиаполку использовали У-2 как санитарный транспорт. Для этого на нижнее крыло крепили два фанерных контейнера, в которые можно было задвинуть носилки с раненым. Разумеется, в первую очередь в санитарный рейс отправляли тяжелораненых, которых еще можно было спасти в столичных медицинских центрах.
Занесенный снегом аэродром санитарной авиации. На бортах и крыльях бипланов – красные кресты. На нижних крыльях – фанерные ящики-контейнеры. По одному слева и справа. Туда сейчас задвигают носилки с ранеными. Закрывают за ними задние дверцы. Все готово к полету. Лейтенант Девятаев в меховом реглане, в зимнем шлемофоне, прогревает мотор. К самолету подбегает дежурный по полку:
– Эй, Девятаев, на обратном пути кровь забери!
– Не понял.
– Кровь донорскую забери. Сто литров. Сюда доставишь!
– Есть!
Таких грузов он еще не возил. Кровь… Как нужна она была тем, кто пребывал на краю жизни и смерти…
– От винта!
– Мотор!
Двукрылый «небесный тихоход» взлетает, поднимая вихрь снежной пыли, и скрывается в низких облаках. Тут главное не напороться на немецкий истребитель, рыщущий в облаках в «свободной охоте». Во второй столь же открытой всем ветрам кабине, как и у пилота, сопровождающий фельдшер или просто санитар.
Девятаев на судьбу не ропщет. Главное, что не отлучили от неба. А ногу он приведет в порядок. Не зря в санитарном полку обзавелся друзьями-медиками.
Слетал, ориентируясь по «компасу Кагановича» – железной дороге. Штурман на У-2 не положен.
Конечно, служба в санитарном полку это не истребительный полк. И времени побольше на личную жизнь, и письма от Фаины приходят чаще, да и ногу можно потренировать… Но бывают и свои особые случаи.
М.П.Девятаев:
«В полку я встретил много себе подобных – бывших истребителей, штурмовиков. Они тоже начинали свой путь сначала. Их боевой опыт делал этот самолет (У-2.– Н.Ч.) мощнее, и вскоре враг почувствовал это. Ржевские поля и леса тогда были изрыты свежими окопами и воронками, и когда их окутывала ночь, с прифронтовых аэродромов поднимались легкие бомбардировщики. Сквозь тьму и непогоду разыскивали они огневые точки противника и сыпали на них смерть. У-2 ходили сначала по одному, гуськом, и нередко цепкие лучи прожекторов хватали их в свои лапы и держали до тех пор, пока „эрликоны“ – спаренные крупнокалиберные пулеметы – не расстреляют их. Но опыт помогал: летчики стали летать вдвоем – один выше, другой пониже, – и как только вспыхивал луч вражеского прожектора, „низовик“ набрасывался на него и расстреливал из пулемета, забрасывал бомбами. Вражеские позиции беспрепятственно бомбил „верховик“».
Прифронтовой госпиталь. Медики и ходячие раненые смотрят новый фильм на натянутой вместо экрана простыне. Смотрит и Девятаев, вспоминая, как и все, такую милую, такую безмятежную довоенную жизнь… Вдруг крик дежурного:
– Девятаев, на выход!
Чертыхаясь, Михаил выбирается из темного, битком набитого помещения.
– Что случилось?
– Начальник госпиталя объяснит!
Начальник госпиталя, пожилой майор медицинской службы, встретил его встревоженно:
– Слушай боевую задачу. Надо срочно доставить в Москву тяжело раненного генерала. Срочно, понимаешь? Очень срочно. Иначе умрет.
