Это было давно: Дневники. Воспоминания. Путешествия - Алла Сергеевна Демидова
Мадерно. Озеро Гарда. Фото начала ХХ века
Я специально не хотела будить Сережу – ему надо было возвращаться обратно в Париж, но он никак не мог расстаться с нами. Я видела, что у него с Александрой Васильевной произошло серьезное объяснение, и он просил ее ехать с ним, поскольку сам не мог вернуться в Россию. Но у Александры Васильевны была на попечении ее младшая сестра. Я видела ее заплаканные глаза. Она стояла у борта и смотрела на берег. Не знаю, что и кого она хотела там видеть, может быть, того, с кем вечером простилась.
Я очень хорошо помню момент нашего отъезда из Мальчезине. Утро, раннее утро; в отеле открыты окна, но закрыты жалюзи почти во всех номерах; только в немногих окнах видно фигуры в наскоро наброшенных платьях, приветствующие нас платками. На балконе 2-го этажа и в саду отеля есть публика; там я вижу и хозяина отеля с братом, Antoinette, повара и другую прислугу отеля. На балконе стоит итальянец-офицер; ему хочется увидеть в последний раз Н.П.
Отель уходит все дальше и дальше. Вот по горе тянется оливковая роща; где-то там есть наша лекционная площадка. Мальчезинский замок на скале тоже уходит и наконец исчезает из глаз за выступом берега, где, против острова Oliva, стоит на мысе вилла, у ограды которой мы разыскивали на берегу озера мелкие раковины. «Может быть, никогда не придется увидеть еще раз Мальчизине», – говорит Александра Васильевна, и ее слова опять будят чувство разлуки, заставляют немного сжаться сердце.
На другом берегу опять знакомые картины. Набережная Gargnano, где мы разговаривали с итальянскими ребятами и где смотрели, как итальянки моют в холодной воде белье, все время переговариваясь между собой и прикрикивая на ребят резкими голосами. Навес муниципального здания с какой-то надписью на итальянском языке, которую мы несколько раз разглядывали и где разобрали только то, что говорится о Гарибальди. В Торболе, первом поселении на австрийском берегу, есть тоже такая доска над раковиной водопровода, на ней написано, что там жил Гёте. Следы пребывания Гёте на берегах озера Гарда мы видели и у нас в Мальчезине; рядом с нашим отелем есть домик, где теперь заведение шелковичных червей; на былой ограде домика черными буквами намалевана чьей-то рукой надпись: «В этом доме жил поэт Гёте в 1786 году». Говорят, что известное стихотворение Гёте «На озере» навеяно впечатлениями озера Гарда.
После Gargnano пароход прошел еще до Maderno, и там, как только положили сходни, Эфрос стремглав бросился в пароходное здание и оттуда притащил мою юбку, которую я по рассеянности забыла тогда мокрой после сушения у камина. Я уж не знала, как и благодарить нашего Абрама Марковича. Во вторую половину нашего путешествия у нас установились с Эфросом хорошие отношения. Он был весел и разговорчив, и когда мы как-то рассказали ему, что боялись к нему обращаться, он, смущенно улыбаясь, говорил: «Неужели это было?» Но он сам признавал, что старался установить в начале как можно более официальные отношения, был уже научен опытом путешествий предыдущего года, когда видел, куда во многих случаях ведет слишком предупредительное отношение проводника к группе. Поэтому тактика его была в общем правильна: он до мелочей старательно исполнял свои обязанности, но держался официального тона.
От Maderno пароход снова повернул к восточному берегу и направился к мысу St.Vigilio. Здесь уже все было нам незнакомо, хотя общий характер местности тот же, что и у Мальчезине. Та же оливковая роща и кипарисы, такие же виллы подходят к берегу озера. От St. Vigilio до Garda я заметила какой-то уголок, напомнивший мне уже не итальянские виллы, а скорей дачи немецкого курорта.
Еще один переезд, и мы в Пескиере. Мы покидаем пароход, он медленно отходит от пристани и направляется к западу. Забираем наши чемоданы, которые с непривычки кажутся очень тяжелыми. Шли мы довольно долго по берегу, а потом завернули к вокзалу. Когда наконец тронулся поезд и все быстрей и быстрей замелькали мимо окон виды озера, оно было такое же синее, каким мы привыкли его видеть: в мелких местах только, вероятно от водорослей, вода принимала зеленоватую окраску. Наконец дорога стала отходить от берега, озеро мелькнуло еще раза 2-3 и скрылось. Прощай! Прощай, синее озеро, для многих из нас навеки. Спасибо тебе за все то хорошее, что влилось в душу на твоих берегах и что заставит до смерти помнить твою синюю гладь, твои оливковые рощи, твои скалы и твои песни, и этих людей, которым здесь, под ярким солнцем и при свете южного звездного неба удалось заглянуть в душу друг друга и почувствовать красоту!
До Вероны поезд идет недолго, часа 2-3. Сначала он пересекает холмистую страну, которую мы уже видели в Тироле, река мутная-премутная… покрытая желтоватой пеной. На этой реке стоит город Верона.
На вокзале в Вероне нас встретила целая группа учителей, принадлежащих к учительскому союзу. Большинство их говорит только по-итальянски, так что понять друг друга нам трудно. Нас повели по узким улицам типично итальянского города осматривать достопримечательности. Прежде всего там есть остатки античного мира: выкопанные недавно, частью из-под земли, развалины театра и древний римский амфитеатр. И то и другое интересно. Какие это постройки! Толстые-претолстые, как будто из целого камня вырубленные стены. Особенно интересен амфитеатр, двухэтажная Арена-ди-Верона, сохранившаяся почти совершенно. Мы побродили по ступеням, посидели в «местах для публики», глядя на широкую арену. Спустились вниз и через арки, служившие когда-то для выхода на арену гладиаторов, зверей и христиан,
