Картинные девушки. Музы и художники: от Веласкеса до Анатолия Зверева - Анна Александровна Матвеева
Каких ещё маринистов можно поставить с ним в ряд?
Разве что японца Кацусику Хокусая и британца Уильяма Тёрнера – хотя Тёрнер признавал превосходство творений Ивана Константиновича над своими полотнами; так потрясён был его картинами, что даже сочинил стихотворение в его честь[34].
Единственный морской пейзаж Рембрандта «Христос во время шторма на море Галилейском» (1633; в результате ограбления в 1990-м музея Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне считается утраченным) и «Плот “Медузы”» Теодора Жерико (1818–1819, Лувр) – это своего рода ответвления от магистрального творческого пути обоих художников; к тому же, строго говоря, здесь речь идёт не о маринах, а о сюжетной живописи. Алексей Боголюбов, родной внук Радищева и современник Айвазовского, писал изысканные морские пейзажи, имевшие успех у публики и чем-то неуловимо напоминающие работы Каналетто, – но мощная кисть автора «Девятого вала» перекрывает их одним движением. В Третьяковской галерее работы Боголюбова и Айвазовского висят «лицом к лицу», стена к стене – их очень интересно сравнивать.
Первый заставляет вздохнуть, от второго перехватывает дыхание. Не зря Боголюбов питал неприязнь к Айвазовскому и презрительно называл его картины «подносами» – простить коллеге такое совершенство сложно, особенно если имеешь дело с теми же океанами и кораблями.
Айвазовский, вообще говоря, раздражал многих – и тем, что неправильно работает (не делает этюдов, пишет по памяти, к тому же непростительно быстро), и фантастическим везением, когда даже неудача поспешно, на ходу, оборачивается таким шансом, какого иные ждут десятилетиями! И повелось это с самых ранних лет.
Любой этап жизни Айвазовского – начиная с босоногого феодосийского детства и заканчивая громкими поступками поздних лет (чего стоит одно только утопление турецких орденов в Чёрном море!) – окружен таким количеством толкований и легенд, что хватит ещё на дюжину биографий. Голливудский сценарист тут же схватился бы за карандаш – или за что они теперь там хватаются, – ведь жизнь Ивана Константиновича – это самый настоящий блокбастер, где нашлось место и загадочному появлению на свет, и волшебному дару оказываться в нужное время в нужном месте, и невероятным совпадениям, и войне, и миру, и тайной любви, и разбойникам, и нищете, и богатству… Нет нужды ничего придумывать – только успевай записывать! Возможно, что Айвазовский или его биографы кое-где добавляли подробности от ебя – уж слишком невероятными и запутанными выглядят некоторые эпизоды его жизни.
Вот, например, национальная принадлежность. Общепринятым считается, что мальчик, родившийся в крымской Феодосии 17 (29) июля 1817 года, в семье Константина и Рипсиме Гайвазовских, был армянином и получил при крещении имя Ованес. Почему Гайвазовский? Откуда эта буква Г в самом начале – и почему окончание на «-овский», если фамилия армянская? Сейчас разберёмся. Предки художника были, скорее всего, Айвазянами, но отец его изрядно странствовал по свету в поисках лучшей жизни и провёл много времени в Польше, где фамилия и обзавелась буквой «Г» в начале и «-овским» в конце. Константин Григорьевич Гайвазовский был купцом, полиглотом и рисковым малым, поэтому, когда услышал однажды, что в никому не известной Феодосии бесплатно раздают земельные участки[35], тут же собрался в путь. Фортуна поначалу отнеслась к нему благосклонно, подарив не только доходное дело и собственный дом, но и семейное счастье: здесь, в Феодосии, Гайвазовский встретил армянскую красавицу, искусную вышивальщицу Рипсиме и женился на ней. Две дочери и три сына родились в этом браке – и каждый из сыновей на свой лад прославил фамилию скромного торговца. Первенец, Григорий, будет возглавлять порт Феодосии. Второй сын, Саргис, принявший в монашестве имя Габриэль, станет знаменитым учёным, историком, просветителем, архиепископом (кстати, именно благодаря Саргису от фамилии Гайвазовский отпадёт польская буква – произойдёт это в 1840 году, когда братья встретятся в Венеции и старший посоветует младшему вернуть имени армянское звучание: чтобы по-русски она писалась Айвазовский, а по-армянски – Айвазян). Ну а про младшего впереди целый рассказ!
Итак, вроде бы всё складывается, всё понятно: русский художник, по происхождению армянин, родом из Польши, вырос в Крыму… Как вдруг к родословному древу добавляется новая веточка – словно бы прибитая к стволу гвоздиком, но при этом пышная, благоуханная! По мнению некоторых биографов, Айвазовский имел не армянское, а… турецкое происхождение! Будто бы в 1770 году, когда русские осадили Бендеры, какой-то армянин спас от карающей гренадёрской длани сына турецкого военачальника – и младенец, усыновлённый тем добросердечным армянином, стал, дескать, дедом будущего мариниста.
Юлия Андреева, автор монографии о художнике, упоминает два источника происхождения этой легенды: воспоминания графини Антонины Дмитриевны Блудовой[36] и воспоминания Николая Николаевича Кузьмина, который ссылается на рассказ самого художника. Кузьмин собирался писать книгу об Айвазовском, вёл переписку с Иваном Константиновичем, но ни одного документа, подтверждающего красивую турецкую версию, в архивах не обнаружилось.
Александр Айвазовский, внук художника, приводит в мемуарах такую историю, ссылаясь на «биографию деда»:
«В XVIII столетии, во время одной из русско-турецких войн, наши войска взяли штурмом турецкую крепость, комендантом которой был Айваз-паша. Разгорячённые сопротивлением, возбуждённые боем, солдаты, ворвавшись в крепость, не давали пощады. Айваз-паша был убит. В толпе жителей, панически метавшихся по улицам, находился мальчик, сын убитого паши. Один из жителей, узнав мальчика, вытащил его из толпы и спрятался вместе с ним. Этот ребёнок и был родоначальником фамилии Айвазовских, разделившейся впоследствии на две ветви: одна распространилась и разбогатела в Австрии, другая обосновалась и обеднела в России».
Что же это – вольный миф или сознательное желание приукрасить и без того нарядную историю? Ответа на этот вопрос нам уже никто не даст, но в Турции, где хранится немало работ Айвазовского, до сих пор рассказывают об их авторе как о великом турецком художнике… Такова магия его картин – каждому хочется назвать их автора своим по крови.
Но вернёмся в Феодосию, в те счастливые годы, отведённые семье Гайвазовских; они вот-вот закончатся. Отечественная война 1812 года, эпидемия чумы, сокращение государственной помощи, разорение прибыльной торговли… Родители выживают как могут, Рипсиме просиживает ночи над вышивками, Константин помогает неграмотным согражданам составлять прошения, принимая в качестве гонорара продукты или старую одежду. В Феодосии тех лет армяне живут рядом с турками и греками, и именно в греческую кофейню родители пристроили в качестве мальчика на
