Петр Гутиков - Петля безопасности: хроника автомобильных катастроф

3 марта 1980 года учитель истории в одной из минских школ начал необычно. Он не стал проверять домашнее задание. Он не напомнил, что под 3 марта 1067 года в древнерусской летописи впервые упоминается Минск (Менск). Он начал говорить о том, что произошло буквально за час до начала уроков. С замиранием сердца даже отъявленные двоечники слушали рассказ учителя об автобусе № 62, который сгорел вместе с пассажирами. Он напомнил о роли случая в истории и вопреки господствовавшему тогда марксистско-ленинскому подходу указал на превратности судьбы. «В этом автобусе мог оказаться и я, — говорил историк. — Выбежал из дому, потом вспомнил о забытых на столе бумагах — пришлось возвращаться… Потому и ехал на следующем автобусе, из окна которого видел, что случилось». Так что же все-таки произошло тогда в Минске? Попробуем рассказать об этом по порядку.

То мартовское утро выдалось холодным. Весна наступила только календарная. Реально на улицах Минска царила зима. Лежал снег, кое-где даже оставались сугробы. Белорусская столица начинала новый день в своем обычном ритме. Оживился транспорт. Минское метро в то время только строилось. Люди спешили на автобусные, троллейбусные и трамвайные остановки, чтобы попасть на работу или учебу. Один из автобусов маршрута № 62 ехал почти точно по графику. Полностью соблюдать его было невозможно, ведь желающих ехать всегда много. На остановках частенько приходилось ждать, пока не прекратятся попытки новых пассажиров зайти в переполненный салон. Водитель-стажер Иван Петровский (все фамилии и имена участников минской трагедии изменены. — Авт. ) уже успел усвоить это обстоятельство. Он надеялся, что ближе к центру большая часть пассажиров выйдет, а желтый венгерский «Икарус» перестанет напоминать бочку с селедкой.

Другой водитель, пожилой мужчина Данила Касперович, также в то утро выполнял свою работу. Он водил бензовоз «ГАЗ» или, как его в народе называли, «газон». По накладной шоферу следовало на автозаправочной станции наполнить цистерну и перевезти топливо на одно из предприятий. Рейс был вполне обычным и незамысловатым. Такую работу Касперович проделывал много раз, как в городе, так и в деревне. Он спокойно крутил баранку и тихонько напевал популярную в те годы песню:

А дорога серою лентою вьется,

Залито дождем смотровое стекло.

Пусть твой грузовик через бурю пробьется,

Я хочу, шофер, чтоб тебе повезло!

Дождя, как и снегопада, не было, бури — тоже. Дорога была прямой. Бензовоз приближался к Запорожской площади — развязке улиц Столетова и Филимонова. Ничего не предвещало скорой беды.

Николай Доменюк в то утро вел машину «Скорой помощи». Он забрал ее после небольшого ремонта и перегонял к больнице. Особая модель «Москвича», приспособленная под карету «Скорой помощи», часто ломалась. Ремонты были нередким явлением, так как починить автомобиль надолго обычно не получалось. То ли потому, что советские мастера просто не хотели этого делать, то ли потому, что сама модель изначально была склонна к частым поломкам.

«Икарусу» до развязки Столетова и Филимонова оставалось проехать несколько остановок. В то самое время Касперович выехал на Запорожскую площадь и понял, что происходит что-то неладное. Его «газон» странно дернулся. Сзади послышался плеск бензина. Данила тут же остановил машину, заглушил мотор и выбежал посмотреть, что же случилось. Оказалось, что крепление между кузовом и баком бензовоза не выдержало нагрузки и цистерна очень сильно накренилась набок, практически перевернулась на девяносто градусов. Потоки бензина выливались из люка. Его крышка была закреплена только с одной стороны. А что же? Ведь так было привычнее! Зачем еще возиться лишнее время с каким-то болтом… Теперь эта привычка выходила боком — как в прямом, так и в переносном смысле.

Данила судорожно размышлял, что делать в данной ситуации. Он не придумал ничего лучшего, чем прикрыть люк спиной. Надеялся сдержать напор и дождаться подмоги. Однако бензин хлестал из люка с такой силой, что удержать его было просто невозможно. Поняв тщетность своих попыток, промокший от бензинового потока шофер отошел в сторону. Топливо продолжало выливаться на дорогу. Касперович с отчаянием наблюдал за этим зрелищем, не зная, что предпринять дальше. Бензином заливало. Транспорта на улице было не так много. Водители других машин издалека замечали стоящий с перевернутой цистерной бензовоз и старались развернуться, чтобы выбрать другой путь.

Водитель «Икаруса» Иван Петровский, завидев бензовоз, сначала не понял, что произошло. Он посчитал, что «ГАЗ» просто заглох и тем самым преградил путь. Запрокинутую набок цистерну он заметил только тогда, когда успел остановить автобус. Автобусу никак не удалось бы объехать преграду по проезжей части. Да Иван об этом и не подумал, надеясь, что вопрос со стоящим впереди бензовозом вскоре решится.

Петровский открыл две двери. Из первой мог выйти только он сам, из второй на выход неохотно потянулись пассажиры. Никто из них не осознавал опасности того положения, в котором они оказались. Автобус стоял, по сути, в бензиновой луже. Люди, покинувшие салон, стояли в горючем по щиколотки. Казалось бы, раз под ногами столько огнеопасной жидкости, значит, нужно быстрее уходить из зоны риска. Но нет! С десяток пассажиров, вышедших из автобуса, остались практически около его дверей. Они были уверены, что 62-й вот-вот продолжит движение по своему маршруту.

Какая-то тетка при выходе зацепилась сумкой о поручень и никак не могла выйти. Пассажиры, остававшиеся в салоне, ждали, пока она освободит выход. Впрочем, некоторые выходить не спешили, лелея все ту же надежду. Водитель «Икаруса» оставался на своем месте. Он бездействовал, никак не вмешиваясь в происходившее в салоне и вблизи автобуса. Сказывалось отсутствие опыта и неготовность к нештатным ситуациям. Петровский должен был предупредить пассажиров об опасности и срочно эвакуировать их подальше от автобуса и бензиновой лужи. Однако он этого не сделал.

На беду, к развязке улиц подъехал Николай Доменюк на «Москвиче» — «Скорой помощи». Несмотря на очевидное наличие впереди какого-то дорожного происшествия, он попытался объехать то место. Руководствовался простой логикой — по правилам дорожного движения машины «Скорой помощи» имели на дороге определенные привилегии. Пострадавших он не видел, в машине был без врачей. Решил не останавливаться и ехать по своему намеченному маршруту. Но едва «Москвич» въехал в лужу, Доменюк учуял, что под колесами не вода, а бензин. От осознания этого факта он резко ударил по тормозам. Только что отремонтированный автомобиль заглох. Николай ни секунды не желал оставаться в бензиновой луже. Он повернул ключ зажигания, пытаясь завести заглохшую машину. «Москвич» газанул и покинул опасную зону. В эти самые мгновения из его выхлопной трубы выскочила искра, которая попала в бензин.