Валентин Берестов - Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

ТОПОЛЬ

Как зелен, тополь молодой,Убор твоих ветвей.И я любуюсь чистотойИ стройностью твоей.

Но горек твой весенний сок,Горька твоя кора,И горек каждый твой листокС отливом серебра.

Ты вынес холод зимних днейИ бурю не одну,И даже горечью своейПриветствуешь весну.

ХОДУЛИ

Несут меня ходули.Кричат ребята: «Слазь!»Боюсь, не упаду лиС ходулейПрямо в грязь.

И сразу позабудут,Как важно я ходил.Но долго помнить будут,Куда я угодил.

ГРАЧИ

О чем на закате в грачиной слободкеОрут и горланят крикливые глотки?Грачи восклицают: — Ребята, беда!Задумало солнце уйти навсегда!Вот-вот горизонта коснетсяИ к нам нипочем не вернется!Сгущается мрак, и во веки вековНам больше нигде не найти червяков,И больше не будет в желудках грачиныхПитательных, жирных и вкусных личинок! —Беде не поможешь, кричи не кричи, —Журят крикунов пожилые грачи.Возможно, что мы беспокоимся зря.За ночью обычно приходит заря!

«Октябрь. На первый снег зимы…»

Октябрь. На первый снег зимыЛетел последний лист осенний.Включив приемник, ждали мыНе новостей, а откровений.

ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА

ДружноУдарилисьРыбыОб лед —И на рекеНачалсяЛедоход.

НА СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЕ С. МАРШАКА

Я взял размер четырнадцатистрочныйИ так хочу, чтоб каждая строка,Неся поэту мой привет заочный,Порадовала сердце Маршака.Поэзии посланник полномочный,Чья поступь так уверенно легка,Ваш мудрый стих, забавный, сильный, точный,Переживет века наверняка.Он крепко сбит и хорошо построен,Он не умрет, я за него спокоен.Но всей душой хочу, чтоб сам поэт,Взяв у стиха и силу и здоровье,Прожил на свете, окружен любовью,Еще хотя бы семь десятков лет.

ПАЛАТКА

С. П. Толстову

Унылый брезентовый свертокСо связкой веревок истертых.Туда убралась без остаткаВеселая наша палатка.

Сложили ее деловито,В машину суем как попало.А сколько же в ней пережитоИ сколько в ней песен звучало!

Грустя по степям и пустыням,Лежать ей на складе придется.Но мы ее снова раскинем,Как в песнях об этом поется.

Все будет знакомым и новым,Как голос забытого друга,Под верным брезентовым кровомПалатки, натянутой туго.

ГЛИНЯНЫЕ БОГИ

Из глины сделаны божки.Им от людей влетело.Обломок тела без башкиИли башка без тела.

Видать, в один прекрасный день,Не допросившись чуда,Их били все, кому не лень,Как бьют со зла посуду.

ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ

Вот перекати-поле —Колючий пыльный шар.Он лихо скачет в поле,Хоть с виду сух и стар.

Но этот бесшабашныйБродяга и чудакБежит от пашни к пашнеСовсем не просто так.

Ведь в поле опустеломС утра и дотемнаОн занят важным делом —Он сеет семена.

ОПУШКА

Как будто все, что есть в бору,Собралось на опушке:Здесь и лучи, и тень в жару,И пение кукушки.Грибы находишь поутру,Несешь малину в кружке.

Но не сидится мне на пнеИ не лежится на спинеСредь света и простора.А что таится в тишине,А что творится в глубине,А что томится в полуснеТаинственного бора?

В САМОЛЕТЕ

Самозабвенно моторы пропелиВ черной, пронизанной звездами мгле.Высь прорезая, трудился пропеллер.Мирно фонарик мерцал на крыле.

И, утомленные, в полудремоте,В кресла упав, мы летели вперед.Я вспоминал о ковре-самолете.Взято из сказок словцо «самолет».

Чудилось мне: на свидание с милойЯ тороплюсь на крылатом коне.С ревом свои «лошадиные силы»Гулкий мотор напрягал в вышине.

В свете небесных прозрачнейших красокУтро входило в заоблачный мир.Будничный век совершившихся сказок.Сонный, влюбленный чудак-пассажир.

МИР

Нет, слово МИР останется едва ли,Когда войны не будут люди знать.Ведь то, что раньше миром называли,Все станут просто жизнью называть.

И только дети, знатоки былого,Играющие весело в войну,Набегавшись, припомнят это слово,С которым умирали в старину.

ПРОПАВШИЕ ПТИЦЫ

Из Мориса Карема

Считало утро певчих птиц.Недосчиталось двух синиц.Пяти щеглов, шести скворцов.Ну, где ж они, в конце концов?Взлетели птицы в час ночной,Чтоб покружиться под Луной,Да так кружились, что Земли,Летя обратно, не нашли.Пускай падучая звездаИх на хвосте примчит сюда.Ведь так прекрасен ранний час,Когда поют они для нас!

ДИКИЙ ГОЛУБЬ