Максим Чертанов - Дарвин

22 мая он вернулся в Мальдонадо, приводил в порядок коллекции и пополнял их с помощью «нерегулярных частей с Бейкер-стрит»: «За несколько реалов я завербовал всех мальчишек города, и нет дня, чтобы они не принесли мне какое-нибудь любопытное создание». Обзавелся и ассистентом: семнадцатилетний юнга Симе Ковингтон, выделенный ему Фицроем, оказался аккуратен и смышлен. Капитан согласился отдать мальчика, Чарлз через Кэтрин выпросил у отца 200 фунтов — жалованье Симсу за три года. Делился с сестрой: «Я очень интенсивно (так мне кажется) работал над естественной историей… было бы очень жалко, проделав так много, не продолжать дальше и не сделать все возможное в моей любимой области, которая, я уверен, останется таковой до конца моей жизни… Если бы я пренебрег этим, то, мне думается, не мог бы спокойно лежать в гробу. Я превратился бы в привидение, посещающее Британский музей». О политике: «Какая честь будет для Англии, если она первой из европейских стран окончательно уничтожит рабство. Перед отъездом мне говорили, что, когда я поживу в странах, где существует рабство, мое мнение изменится. Единственное изменение, которое я замечаю, это то, что у меня создается еще более высокое мнение о душевных качествах негров. Невозможно видеть нефа и не преисполниться симпатии к нему: такое веселое, прямодушное и честное выражение лица и такое прекрасное мускулистое тело! Я не могу видеть этих низкорослых португальцев с лицами убийц без того, чтобы почти не пожелать Бразилии последовать примеру Гаити[4]; и если принять во внимание, какое там огромное и здоровое население, будет удивительно, если однажды это не произойдет».

Третья партия «хлама» отправилась в адрес Генсло 18 июля 1833 года. Новых зверей в Мальдонадо Чарлз не собирал, только наблюдал за ними. «Мышь-песчанка весит столько же, сколько отвертка. Имеет длинную шерсть и карие глаза. Хвостик поврежден; поймана на приманку сыром… Птицы с длинным хвостом чаще встречаются на земле, а не в зарослях». 24 июля «Бигль» покинул Мальдонадо и 3 августа стал на рейд против устья реки Рио-Негро. Чарлз организовал верховую экскурсию через город Баия-Бланка до Буэнос-Айреса. Грузить вещи нанял индейцев: «Несчастный народ; находятся на иждивении правительства, похожи на огнеземельцев». Познакомился с ними — изменил мнение: «Прекрасные молодые люди; платье, чистоплотность…» Отправились 11 августа: Чарлз, один местный англичанин, проводник-аргентинец и пятеро гаучо. Запись два дня спустя: «Есть наслаждение в независимой жизни гаучо — в любой момент остановить коня и сказать "Ночуем здесь"».

13 августа в Риоколорадо попалась военная застава: «Никогда еще не существовало армии столь мерзкой и разбойничьей». Предъявили письма от центрального аргентинского правительства. Заставой командовал генерал Хуан Росас, федералист: носил костюм гаучо, говорил на их языке, считался «своим парнем»; он был губернатором Буэнос-Айреса, в 1832 году, когда парламент пытался ограничить его власть, от поста отказался, оставшись командующим буэнос-айресской армией, а поскольку война между провинциями в это время затихла, двинул армию против индейцев. Записная книжка: «Росас — серьезный, умный, восторженный; смех его — плохой признак». После нескольких дней в лагере Чарлз с одним гаучо двинулся в Колорадо, где должны были встретиться с «Биглем», но корабля там не оказалось, поехали дальше. Воды нет, лошади измучены. «Так как гаучо ходить не умеют, я отдал ему свою лошадь, а сам пошел пешком. Наконец я выбился из сил и был вынужден снова сесть в седло. Это было страшно бесчеловечно, потому что спина лошади представляла собой одну сплошную рану».

Не сумев поймать «Бигль», отправились на Пунта-Альту. Там 24 августа Чарлз обнаружил новые останки вымерших чудищ: огромного копытного животного токсодона, похожей на ламу макраухении и других, которых не мог идентифицировать. Как давно они тут бегали, щипали травку? В прошлый раз он решил, что относительно недавно, теперь передумал. «Нет необходимости считать, что найденные ископаемые животные жили одновременно с современными моллюсками. Они найдены также на горе Эрмосо, хотя там встречаются только древние раковины… Следовательно, если ископаемые соответствуют останкам, найденным на Эрмосо, то они должны были предшествовать современным раковинам. В какой мере это так? Quien sabel» Мысль дальше недодумал, в записной книжке тех дней писал больше не о костях, а о поразившем его воображение (и обоняние) скунсе и об аргентинских делах. 5 сентября: «Стрельба из пушки в знак победы, одержанной над индейцами… Всего 113 индейцев; все взяты в плен; 48 убито; два вождя. Всех женщин старше 25—26 лет убивают. Мой проводник ничего плохого в этом не видит и считает даже необходимым, так как они очень сильно размножаются… Когда на них нападают, они разбегаются, оставляя женщин и детей, так как знают, что задержка — неминуемая гибель: христианский зверинец. Индейцы обращаются с христианами так же, как христиане с ними: убивают всех бородатых».

«Бигль» отыскался 8 сентября в порту Бельграно около Баия-Бланки, Чарлз выгрузил «хлам» и снова поскакал со своим гаучо в Буэнос-Айрес. 20-го достиг столицы, остановился в доме англичанина Лэмба, отоспался и 27-го поехал в город Санта-Фе. 30 сентября: «В дальнейшем всегда иметь при себе пистолет. Не оставлять проводника ни на минуту». 1 октября: «Пистолет пропал. Мне не очень нравятся местные жители, вежливые проклятые разбойники». Его знобило, в Санта-Фе 2 октября он слег (вероятно, с малярией), ухаживала за ним местная старушка, лучше не стало и 12-го пришлось ретироваться в Буэнос-Айрес на пассажирском пароходе. К 20-му выздоровел и высадился в Ласкончас, чтобы ехать в столицу верхом. И тут узнал, что в стране переворот.

Пока Росас сражался с индейцами, в Буэнос-Айресе его сторонники свалили конкурента, генералу предложили пост губернатора, он настаивал на чрезвычайных полномочиях, провинции сопротивлялись. Дороги перекрыты, на порты наложено эмбарго, вернуться на корабль Чарлз не мог. Поехал верхом, наткнулся на заставу, где его взяли под арест и держали, пока он не сослался на знакомство с Росасом, тогда пропустили в столицу. (В комментариях к «Путешествию» советского периода не упоминается о протекции генерала: Дарвин «пробрался в город тайком».) «Революции в этих странах просто смехотворны; 14 революций за 12 месяцев и все так вяло; обе стороны не любят вида крови…»

Буэнос-Айрес, записная книжка: «Бумага, перья Брама, ножницы, ключ и стекло для часов; зубной врач; починить часы. Шпоры. Собрать раковины в известняке. Музей открыт 2-го в воскресенье. Должен м-ру Роулету доллар — заплатил мальчикам, которые проводили меня в трактир. Сигары. Животное без хвоста. Продавец книг… Животных в этих странах так много, что человечное обращение с ними не связано тесно с собственной выгодой, а потому, боюсь, с таким обращением здесь едва ли знакомы….» Аргентинцы «вежливые и утонченные, но не хотят работать, а пьянствуют». Есть и хорошее, и плохое: «Демократизм, отсутствие дворянства… Изящество, особенно женщин… коррупция… Когда говоришь об этих странах, всегда нужно помнить о том, как были они порождены своей чудовищной родительницей — Испанией». Каролине, 23 октября: «Ах, эти креолы! Банда отвратительных и беспринципных негодяев, каких свет не видал. В Буэнос-Айресе только один порядочный человек — английский посол». Кэтрин, позднее: «Мы узнали, что гаучос под предлогом революции убивали и грабили всех англичан, которые им попадались, а также многих своих соотечественников. Наш отечественный порядок делает все действия Англии удивительно жалкими. Как это разнится от Испании! Мы, подобно собаке на сене, захватываем остров и оставляем для охраны только британский флаг».