Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд
На следующий день в Лондоне на причале Трех Журавлей Джон Пим, Джон Хэмпден, Дензил Холлес, Артур Хаслериг и Уильям Строд сели на баржу под одобрительные возгласы толпы. Остальные депутаты отплыли после них. На пути в Вестминстер по Темзе парламентариев сопровождала регата украшенных судов, приветственные крики горожан и моряков. Под стук барабанов с развевающимися знаменами Скиппон и его милиция, в рядах которой шагал лорд Мэнд-вилл, прошли маршем по Стренду, чтобы встретиться с ними в Вестминстере. Проходя мимо опустевшего дворца Уайтхолл, они выкрикнули: «Где же король и его кавалеры?!» Победители, возвращающиеся домой, не могли бы ожидать более впечатляющей встречи. Да они и были победителями. Они захватили лондонский Сити и отправили короля в ссылку из его собственной столицы. Когда Карл оказался в Вестминстере в следующий раз, он был пленником, доставленным на суд, где шла речь о его жизни.
Глава 2
Подготовка к войне
Январь-июль 1642
I
Во всем Лондоне царила атмосфера героического возбуждения. Из Бэкингемшира, родины Джона Хэмпдена, прискакала тысяча всадников, заявивших, что они готовы отдать жизнь за парламент. Моряки предлагали захватить Тауэр и выгнать оттуда лорда Байрона и его кавалеров. Дензил Холлес сообщил, что из Кингстона дошел слух, будто полковник Лансфорд и лорд Дигби набирают войска и что на Темзе задержали шедший к ним корабль, груженный седлами и оружием. Казалось, битва за Лондон может начаться в любой момент.
Волнения быстро распространялись по стране. «Каждый сельский житель только и говорил о нарушении привилегий парламента», – писал наблюдатель. В Херефордшире утверждали, что паписты поднимают мятеж, в Южном Уэльсе опасались ирландского вторжения, один из солдат короля, капитан Ледже, спешно направился в Халл с секретной миссией, говорили, будто французская армия сосредотачивается в Пикардии, чтобы высадиться на южном побережье, а флот в составе 23 больших кораблей направляется в Ирландию. Палата общин направила гонцов к губернатору Халла сэру Хотэму и губернатору Портсмута полковнику Горингу, чтобы они не соглашались на предложения короля. В качестве гонца в Халл они выбрали старшего сына Хотэма, которому вручили 2000 фунтов, чтобы он передал их своему отцу на нужды гарнизона. «Господин спикер! – воскликнул молодой человек, вскакивая на ноги. – Что бы ни случилось, я выполню ваш приказ!» В его возбужденном воображении свирепые кавалеры притаились в засаде с мечами наготове, чтобы сокрушить палату общин и «партию всеобщего благоденствия».
Девять дней король колебался, не решаясь начать войну. Он переехал из Хэмптон-Корта в стратегически более удобный Виндзорский замок. Он тоже посылал гонцов в Халл и Портсмут, чтобы заручиться их поддержкой, однако безуспешно. Он думал о том, чтобы отправить королеву, ее старшую дочь и с ними кое-что из королевских драгоценностей из Портсмута в Нидерланды, чтобы получить деньги на покупку оружия за рубежом. Сам он поедет на север, где, как он считал, люди с радостью встанут за него. Потом, получив из-за границы оружие и деньги, он высадится в Халле и пойдет на Лондон. Королева сказала голландскому послу Хеенвлиту, с которым она встретилась в Виндзоре 17 января 1642 г., что ее супруг любим народом во всех своих владениях, кроме Лондона. Хеенвлит раскритиковал план Карла, и справедливо, поскольку было очевидно, что на Юге его не любили. Сэр Ричард Онслоу, лорд-лейтенант[10] Суррея, поднял милицию графства, обратил в бегство людей Дигби в Кингстоне и взял в свои руки местный парламентский журнал. Кроме того, он оставил своих людей в Фарнхеме, чтобы они наблюдали за дорогой на Портсмут.
Стремительные действия в Суррее и восстание арендаторов Джона Хэмпдена в Бэкингемшире показали королю, что если дело пойдет о немедленной пробе сил, его противники поднимут страну быстрее, чем он. Карл выжидал. Чтобы успокоить подозрения Лондона, он отправил туда маркиза Гамильтона, открыто предложив Сити восемь пушек и снаряды, хранившиеся в Воксхолле. Он написал из Виндзора парламентариям, заявляя, что «превосходит самых уступчивых принцев» в своем желании достичь с ними договоренности, и призывает небеса в свидетели, что никогда ничего не затевал против них. Позднее ему пришлось цитировать это сообщение от 20 января 1642 г. как доказательство, что он тщетно пытался помириться с палатой общин. Но Дигби тайком ускользнул и отплыл в Голландию, где спустя неделю снова объявился, спокойный, уверенный и полный новых идей.
Провал попытки захватить Пима заставил короля колебаться, но радикально не изменил его намерений избавиться от этого парламента. Он по-прежнему намеревался отправить королеву с дочерью в Нидерланды, там получить деньги и оружие и добиться заключения альянса с европейскими монархами. Сам он тем временем направится в Йорк и, когда будет готов, выступит из свой северной столицы на мятежный Лондон и на этих негодяев из Вестминстера. Шотландцы, которым он сделал так много великодушных уступок, непременно, как он считал, поддержат его в этом предприятии. Еще до конца января он написал Совету в Эдинбурге и отдельно обратился к Аргайлу и канцлеру Лоудуну с просьбой о помощи. О какого рода помощи пойдет речь, он обещал сообщить устно в личной беседе. Несмотря на то что в целом Карл доверял ковенантерам, которых намеренно поставил у власти, он предпринял дополнительные предосторожности, одновременно написав потерпевшему поражение роялисту Монтрозу и заверив его в своем неизменном расположении. Кроме того, он отправил графу Ормонду, своему самому надежному слуге в Совете в Ирландии, устное сообщение, слишком секретное, чтобы доверять его бумаге.
Тем временем воодушевление, охватившее Лондон, не спадало. Ни один человек не мог произнести публично ни слова против парламента, не подвергая себя опасности. Самые активные сторонники Пима организовывали демонстрации и петиции против папистов и епископов в защиту палаты общин. Хеенвлит, наряду с другими иностранными послами, разделял искреннее желание предотвратить серьезные неприятности и вместе с молодым Вейном негодовал, что толпы злых голодных безработных болтаются возле Вестминстера.
И даже некоторые парламентские лидеры чувствовали, как их охватывает холодная дрожь при мысли о будущем. Время от времени лондонцы демонстрировали свои христианские принципы, нападая на дома иностранных купцов-католиков, а 21 января они в большом количестве собрались, чтобы стать свидетелями казни еще двух священников. «Да тут собралась веселая компания», – сказал отец Албан Роэ, с доброжелательной улыбкой святого глядя с повозки палача в их лица, искаженные мстительной злобой. Его прощальная проповедь и спокойствие, с которым он и его товарищ по несчастью Томас Грин встретили свой конец,
