Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца? - Сергей Юрьевич Нечаев
Понятно, что Сальери его торопил: такой шанс упускать было нельзя. Но да Понте все тянул и тянул, и Сальери уже начал нервничать. Когда же композитор увидел окончательный вариант либретто, он сказал:
— Это хорошо написано. Тут есть арии и сцены, которые мне нравятся, но нужно будет сделать кое-какие изменения — для повышения эффекта от музыки, а не по какой-то другой причине.
«Что же это оказались за изменения? — пишет в своих «Мемуарах» Лоренцо да Понте. — Искалечить, удлинить или укоротить почти все сцены, вставить новый дуэт, изменить слог в середине одной арии, добавить хоры, которые пелись бы… немцами! Устранить почти полностью все речитативы, и, следовательно, нанести ущерб развитию сюжета…»
Короче, Лоренцо да Понте был взбешен. И такова была его благодарность. То есть он не только не последовал указаниям более опытного мастера, но и принялся спорить с ним, совершенно не понимая, что конкуренты не дремлют, и что затягивать процесс до бесконечности нельзя.
А ведь конкурентами были Джованни Паизиелло и Джованни-Баттиста Касти, очень популярные в тот момент в Вене. Впрочем, да Понте понимал это, ибо сам же написал, что «в Вене только и говорили, что о Касти и Паизиелло».
И они все сделали раньше, и успех их оперы был огромным. Да и могло ли быть иначе, если певцы были безупречны, декорации и костюмы — красивы, а музыка — божественна.
Соответственно, Сальери потом в течение года не мог представить «Богача на день». За это время он успел съездить в Париж, а оттуда он вернулся под впечатлением от музыки Глюка, которая, как признается Лоренцо да Понте, «сильно отличалась от нашей».
Все это, наложившись одно на другое, привело к тому, что композитор поругался со своим либреттистом. Как пишет Лоренцо да Понте, «Сальери однажды даже торжественно поклялся, что лучше даст отрубить себе руку, чем напишет хоть ноту на мои стихи».
На самом деле, они еще будут работать вместе (над операми «Аскур», «Верный пастор» и «Цифра»), но это будет позже. Пока же победил Джованни-Баттиста Касти. В связи с этим, Лоренцо да Понте вспоминает:
«Что касается Касти, то он вел со мной войну другим способом: он вставал на мою защиту, но его похвалы наносили мне больше вреда, чем это сделала бы честная критика».
Эх, да Понте! Редактор немецкого издания его «Мемуаров» Густав Гугиц (Gugitz) усиленно предостерегает читателей от безоговорочного доверия всем этим «показаниям» либреттиста.
Его настоящие имя и фамилия — Эммануэле Конельяно (Conegliano). При крещении семьи отца (еврея по национальности) он в 1763 году получил имя крестившего его епископа Лоренцо да Понте. Потом он учился в духовной семинарии, а в 1773 году стал аббатом, хотя никогда не выполнял обязанностей священника. Он преподавал литературу и красноречие в семинарии Тревизо, но был оттуда уволен за радикальные политические взгляды в сочетании с распутным поведением. Потом он жил в Венеции, потом — в Дрездене, потом — в Вене (до 1791 года), потом — в Лондоне. Всего этот человек написал тридцать самостоятельных и несколько переводных либретто, преимущественно в жанре оперы-буффа. В историю вошли его тексты для трех опер Моцарта, в том числе для «Свадьбы Фигаро» (по Бомарше) и «Дона Жуана» (переделка либретто Джованни Бертати). А с 1805 года да Понте жил в Северной Америке, работая антрепренером итальянской оперной труппы в Нью-Йорке и обучая итальянскому языку и литературе в Колумбийском университете. Там, в Америке, он и умер в 1838 году, и его похоронили в Бруклине.
Человеком Лоренцо да Понте был, безусловно, одаренным, но характером он обладал взрывным, по определению Б. Г. Кремнева, «во многом под стать Фигаро».
А вот музыковед Е. С. Черная отмечает, что это был «человек «авантюрной складки и разносторонних способностей, с острым, гибким и несколько циническим умом, лишенный предрассудков».
Короче говоря, они с Сальери были диаметрально противоположными личностями, и их совместная работа — опера «Богач на день» — успеха не имела.
* * *Об опере «Данаиды» мы расскажем чуть ниже, а пока же отметим, что после «Признанной Европы» Сальери в 1779–1782 годах написал музыку еще к пяти операм: «Талисман» (Il Talismano), «Неожиданный отъезд» (La Partenza inaspettata), «Дама-пастушка» (La Dama pastorella), «Трубочист» (Der Rauchfangkehrer) и «Семирамида» (Semiramide).
Что же касается упомянутой оперы «Школа ревнивых», то великий немецкий поэт Гете в письме от 29 августа 1784 года к своей близкой подруге Шарлотте фон Штейн так отзывался об этой работе Сальери:
Вчерашняя опера была великолепна и очень хорошо исполнена. Это была «Школа ревнивых» на музыку Сальери, опера-фаворит у публики, и публика права. В ней есть богатство, удивительное разнообразие, и все выполнено с очень деликатным вкусом. Мое сердце обращалось к тебе при каждой арии, особенно в финалах и в квинтетах, которые восхитительны.
Отметим, что в то время многие крупнейшие итальянские театры заказывали оперы своему европейски известному соотечественнику. Среди них — римский театр «Балле». Более того, три театра начали свою деятельность постановкой опер Сальери: помимо знаменитого театра «Ла Скала», это миланский театр «Каноббиана» и театр «Нуово» в Триесте.
Как видим, произведения Сальери обошли почти все оперные театры мира.
Популярность его была огромна!
Император Иосиф II, убежденный католик и приверженец национальной идеи, после поездки в Италию в 1778 году склонил
