Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001
Ещё раз прими моё сочувствие, положи цветочек на могилу отца, скажи, что от сибиряков с извинениями за то, что они его тут, за колючей проволокой, чуть не уморили и не заморозили, и с благодарностью за то, что он здесь, спасая душу, написал своего «Наследника из Калькутты».
Мир его праху! Кланяюсь. Виктор Петрович
9 октября 1985 г.
Красноярск
(В.Юровских)
Дорогой Вася!
Я вчера возвратился из деревни на городские квартиры, закончив работу над маленьким, но очень дерзким и трудным романом о современности (делал рассказы — они уже печатаются, пусть и с обрезонами, в седьмом номере «Юности» и в девятом номере «Нового мира»), и вот с одного рассказа вывело меня на роман.
В нём всего шесть листов, но рабо-оты-ы! Лето было плохое, холодное, дождливое, и ничего иного не оставалось, как сидеть за столом. На исходе лета ездил в Монголию и с делегацией писателей на машинах проехал почти две тысячи километров по пустыне Гоби. Пустыня как раз цвела. Боже, какая прекрасная планета досталась этакой сволочи, живоглоту, безумцу, предателю и ублюдку под названием человек! Мы недостойны своей матери-земли, мы — свиньи на двух ногах, подрывающие корни дерева, которое питает своими плодами свиней безропотно и бесплатно.
Готовлю дополненное и исправленное издание «Последнего поклона», написалась вдруг новая глава, пойдёт в первом номере «Сельской молодёжи», если цензура не снимет; снимается трёхсерийный телефильм «Где-то гремит война», пишу «затеси», делаю массу всякой работы.
Пить уже не могу нисколько. Кроме лёгких, пошаливать стали печень, желудок. В Монголии на дикой пище я их поджёг хорошо, до се прихожу в себя.
Были летом ребятишки в Овсянке — сначала Ириша с Витей и Полей, а недавно Андрей с женой.
Собираюсь съездить в ФРГ (нужно для работы над военным романом) и все, сажусь на прикол, наверное, зимой не миновать мне опять больницы, а пока сильно болит голова от усталости и взвинчены до предела нервы.
Сала, если барсука задавите, пришли, попробую поправить им лёгкие, хотя уже их поправить трудно. Болят все раны и царапины к непогоде. Поклон всем шлю. Виктор
Конец октября 1985 г.
(В.Г.Летову)
Дорогой Вадим!
А я тут последнее время часто тебя был вынужден вспоминать — заканчивал работу над рассказом «Ловля пескарей в Грузии», и там есть об Убилаве и о некоторых наших общих наблюдениях и мыслях.
Рассказ этот из нового сборника, который и занял мои последние годы и месяцы. Начиналось с походного рассказа «Медвежья кровь» и вдруг пошло-поехало. Накопилось, видно, всего много в душе и памяти. Из одного рассказа вылез роман небольшой, всего на шесть листов [«Печальный детектив». - Сост.]. Иные рассказы уже печатаются — девятый номер «Нового мира» (седьмой — «Юности», есть набранные, есть уже снятые с полос и возвёрнутые, всё есть. Роман одобрен в «Октябре», ждут для обсуждения и редактуру. И заранее уже ноет и болит сердце, зная сколько крови будет из него и автора выпито. Но сам ведь виноват, не работал бы, не марал бумагу, и здоровье бы сохранилось, или писал на потребу дня, не горячился, не лез на рожон.
Сборник будет издавать «Современник», если цензура не срубит его [сборник под общим названием «Жизнь прожить» выйдет в 1986 г. — Сост.]. Два заглавных рассказа так и не написал, отложил на потом, нет сил, полный нервный износ. Работал очень много и нагрузно. Весны не было, лета не было, загнало холодом в избушку, а осень была длинная, сухая, бодрая. Я сносно себя чувствовал и трудился, как в молодые годы. В январе-феврале думаю сдать книгу, и если её не обрежут, не исказят и оставят хотя бы часть того, чего хотел, книга будет заметная на моём, так сказать, заключительном этапе.
В сентябре съездил в Монголию, пронёсся две тысячи километров по пустыне Гоби в период её цветения. Дивное диво! Замечательная поездка. Сейчас собираюсь в Москву для работы, на съезд и затем в ФРГ, пришло частное приглашение от правительства данной республики, а мне для будущей работы поездка сия совершенно необходима.
Какой-то день сегодня! Три раза уже оторвали от письма посетители, закругляюсь. Готовить буду исправленное и дополненное издание «Поклона», написалась новая глава, идёт в первом номере «Сельской молодёжи». Снимется трёхсерийный телефильм «Где-то гремит война», в Малом театре готовят к постановке «Царь-рыбу». Вот и все мои основные дела и новости.
Пути в сторону Смоленска мне нет, а есть путь в Горький и Ленинград во второй половине зимы и весной в Болгарию. Надо отдохнуть. В сентябре похоронили последнего дядю, Кольчу-младшего. Умирал долго и тяжело. Опустел двор, изба, деревня, и вокруг сделалось очень пусто. Осталась одна тётка — Августа. Ну, что ли, всему свой срок...
Поклон всем твоим, обнимаю, Виктор Петрович
3 ноября 1985 г.
(В.Я.Курбатову)
Дорогой Валентин!
Сейчас я тебе не могу написать много. Устал. «Печальный детектив» я отослал в «Октябрь». Приступил к собиранию сборника и просмотрел пять рассказов и отдал их на машинку, ещё четыре на подходе, два — около дела, два — почти черновики, а один — за главный — ещё и не написан, буде уж зимой напишу, сдавши в издательство сборник без него пока. Был и ещё в задумке один рассказ, но такой сложный и тяжёлый, что его писать надо на свежую голову и с запасом сил, которых сейчас у меня почти нет.
Всё ещё много забирают силы и время посторонние дела и суета, ну никак от этого не спасёшься! Был недавно в Иркутске. И у Валентина [Распутина — Сост.] то же самое, пожалуй, что и похуже: дом — в городе, телефон работает, а я всё же в сторонке, и связь с миром аховая. В конце ноября собираюсь в ФРГ на 10 дён, а оттуда уж прямо на съезд. Марья Семёновна тоже едет на съезд, и тоже делегатом. Авось и увидимся где-нибудь, а нет — будем ждать февраля. Приедь пораньше. У нас теперь есть где жить и спать. Перечтёшь всё, что я тут наворокосил, в «отредактированном» виде. А редактируют!.. Мати Божья! Да уж неохота и плакаться на эту тему. Поклон твоим домашним.
Видел ли ты последнее «Литературное обозрение»? Эвон как тебя хвалют, а попутно и меня. Обнимаю. Виктор Петрович
16 ноября 1985 г.
(С.А.Баруздину)
Дорогой Сергей Алексеевич!
Жизнь твоя, как я понял, идёт разнообразно. Подлечившись в больнице, ты без устали делаешь детей, попиваешь коньячок и собираешь библиотеку для Нурека, а журнал редактируешь, пишешь стихи и романы меж этими, главными делами. Завидная активность и разносторонняя направленность. Дай-то бог! Среди всего этого и возраст незаметен, правда?
