Пушкин и финансы - Коллектив авторов
5) Так как он же г. опекун В. А. Жуковский сдал в опекунство и оригинал посмертных сочинений А. С. Пушкина в 3-х частях, но как право на напечатание оригиналов тех продано книгопродавцам, Глазунову, Заикину и другим, то дать им знать, чтобы они книгопродавцы по окончании такого предпринятого ими издания сдали упомянутые имеющиеся у них оригиналы вдове Н. Н. Пушкиной.
6) Так как подлинная книга подписчиков на полные сочинения А. С. Пушкина по окончании ныне подписки представлена в опекунство сие, в коей значится 354 номерованных листа, то по миновании в оной надобности равно сдать и оную книгу под расписку Н. Н. Пушкиной на сохранение.
Дворянская опека все предположения опекунов утвердила, и по особой описи все вещи, находившиеся в опекун-совете, были переданы Наталье Николаевне Пушкиной.
«Материалы для истории Петра Великого» до сих пор еще не увидели света. Кое-какие части этой работы Пушкина за это время затерялись. Впервые все сохранившееся будет напечатано в издании сочинений Пушкина, которое в настоящее время подготовляется в Госиздате.
V
С документальными данными об имущественном положении Пушкина надо сопоставить изданное свидетельство приятеля, хорошо знавшего материальные дела Пушкина и одно время, в 1834 г., помогавшего поэту в их разрешении, – С. А. Соболевского. В феврале 1837 г. Соболевский находился в Париже и узнал о смерти Пушкина 11 или 12 февраля[1052]. В этот день Андрею Николаевичу Карамзину, бывшему в гостях у Смирновой, подали письмо из Санкт-Петербурга от матери, Е. А. Карамзиной. 24/12 февраля (т. е. вечером этого дня или на другой день после получения) Карамзин писал: «Я получил Ваше горестное письмо с убийственным известием, милая, добрая маменька, и до сих пор не могу опомниться. Сидя за столом у Смирновых, мне вручили ваше письмо, я переменился в лице, потому что только четыре дня тому назад получил последнее, но, увидя вашу руку и милой Сонюшки – успокоился; прочел, вскрикнул и сообщил Смирновым. Александра Осиповна горько плакала. Вечером собрались у них Соболевский, Платонов». На другой день, т. е. 25 февраля, Карамзин приписал к письму: «Сейчас выходит из комнаты Соболевский. Ему пришла в голову хорошая мысль: он предлагает открыть по России подписку для детей Пушкина и оставлять проценты с капитала до замужества дочерей и до полного возраста сына. Он будет об этом сам писать Жуковскому»[1053].
Соболевский написал это письмо и первоначально действительно адресовал его В. А. Жуковскому, но потом вспомнил о Плетневе и, признав, что он лучше Жуковского опечет интересы семьи Пушкина, заменил в обращении имя Жуковского именем Плетнева. В письме Соболевского два момента обращают особое внимание: суждения о жене Пушкина, Наталье Николаевне, о ее расточительности и бесхозяйственности и чрезвычайно пикантное мнение о непродолжительности популярности («народность») Пушкина: «быть может, Пушкин в потомстве не переживет и 25 лет». Вот тебе и дружественный ценитель пушкинских произведений.
Приводим целиком письмо Соболевского, извлеченное нами из собраний Онегинского музея, что ныне находится в составе Пушкинского Дома.
25/13 февраля. Париж
Любезный Петр Александрович (Василий Андреевич)! Третьего дня получили мы роковое известие о бедном нашем Пушкине. Первые минуты отданы нашему горю; но теперь дело не в том, чтобы горевать о нем; дело в том, чтобы быть ему полезным во оставшихся после него. Государь обещал умирающему высокое свое попечение о детях. Отец он добрый! Но у этого отца сирот много; он может оградить Пушкиных от недостатка, но уделить им избытка на счет прочих – он не может. Это бы дело России; а наше дело подстрекнуть, вызвать Россию на это!
Начну изложением дел покойного и дел отца его. Первые могли измениться с августа месяца, вторые вероятно остались в том же положении; они мне известны, потому что я руководствовал в них Александра, в то время, когда он брал их на себя.
А. Дела Александра. а) Он должен государю значительную сумму, но об этой сумме вероятно нам заботиться нечего. Частных долгов на нем больших не было, но много маленьких, особенно счетов в магазины, книжные лавки и пр.; вещи жены его заложены у некоторого Шишкина (Алексея Петровича); этот Шишкин самый добрый и честный ростовщик. Вообще, я не думаю, чтобы частных долгов (из коих притом большая часть Натальи Николаевны) было более 30 000 рублейVII. б) Имения собственно его, нет никакова; кроме участка в 80 душ псковских, оставшихся ему, брату и сестре после матери. Этот участок может стоить 15 000 рублейVIII.– Книги и право на его сочинения.
Б. Дела Сергея Львовича. У С. Л. 1100 душ в Нижнем Новгороде. 500 душ из оных малоземельных, оброчных, таких, из которых никаким хозяйством лучшего не сделаешь: 600 душ при достаточном числе земли хлебопашественные; ныне не лучше первых, но при малейшем хорошем хозяйстве могут быть улучшены. Цена первых не более 400 рублей за душу; вторым не более 500. И так, всего имения (имения, находящегося в самых нехозяйственных руках) на 600000 рублейIX. На этом имении долга казенного по С.-Петербургскому Опекунскому совету 250 000; частного, вероятно, нет и 50 000, ибо Сергею Львовичу никто многова не поверит; остается 300000 имения, беспрестанно убывающего в ценности по нехозяйственности хозяина.
Замечу здесь следующее для вашего сведения 1) не знаю, как распорядились Павлищевы, Лев и Александр об имении матери; я предлагал, а Александр соглашался отдать оное на участок сестры, но в этом могло помешать желание Льва иметь чистых денег, ибо эта мера, полезная их благосостоянию в будущем при смерти отца, – оставляла его (Льва) ныне при том же недостатке. 2) При свадьбе Александра, отец отдал ему в распоряжение 200 душ, из числа 500 худших; Александр их заложил и употребил 40000 на обзаведение, но эта отдача сделана отцом по доверенности, а имение следственно все осталось за Сергеем Львовичем. По незнанию своему он будет уверять вас, что имение отдано им сыну.
