Михаил Ходорковский - Тюрьма и воля
После пресс-конференции в «Хаятте» группа олигархов отправилась ужинать в ресторан «Капри» на проспекте Сахарова. Ресторан выбирал Абрамович. Среди приглашенных было по несколько человек от всех крупнейших компаний страны, включая их руководителей. В том числе Вагит Алекперов, Михаил Фридман, Владимир Потанин, Михаил Прохоров. Произносили тосты и выпивали за новую компанию. Как сказал мне один из участников встречи, особой радости не было, но и сильной нелюбви к победителям тоже.
Разводка
Сделка была предварительно одобрена на встрече с Путиным, которая, скорее всего, состоялась до объявления о слиянии компаний или в тот же день. Почему-то никто из моих собеседников не может вспомнить точную дату. Три принципиальных момента, которые прозвучали на этой встрече: Путин одобрил слияние ЮКОСа и «Сибнефти», Путин одобрил предполагавшееся слияние с крупной западной компанией, но при условии, что западникам не отдают контрольного пакета, и Путин в разговоре с глазу на глаз с Ходорковским настоял на прекращении финансирования коммунистов.
Василий Шахновский: Когда Миша вернулся с этой встречи, он мне сказал: мы коммунистов не финансируем. И мы прекратили финансирование. Финансирование до этого момента было одобрено администрацией президента, во всяком случае так говорил Сурков. Я не знаю, довели ли информацию о прекращении финансирования до Путина. На моих дальнейших встречах с Сурковым этот вопрос никогда не возникал.
Акционеры тратили на политику свои личные деньги. Это касалось и «Яблока», и СПС, и коммунистов, и «Единой России». Финансирование «Единой России» происходило на постоянной основе. Деньги перечислялись по безналу — указанная сумма на указанный счет (в некий фонд) через определенного чиновника. Думаю, с теми или иными нюансами такая схема работала для всех олигархических групп.
При этом у юкосовцев были разнообразные политические пристрастия. Например, Шахновский считал, что не стоит поддерживать «Яблоко», но при этом поддерживал СПС, как и Невзлин. Кондауров и Муравленко поддерживали коммунистов. Дубов собирался идти кандидатом от «Единой России». Ходорковский даже после ареста просил Дубова довыполнить все обязательства, которые оставались у него перед «Яблоком», и Дубов их выполнил.
Перед выборами в Государственную думу, которые должны были пройти в декабре 2003 года, все крупные бизнес-группы представили список своих кандидатов — сводный список «от бизнеса» включал 80–90 человек. От ЮКОСа там было человек 20. Этот список согласовывался с администрацией президента, лично с Сурковым. Часть людей шла по спискам различных партий, в том числе и «Единой России», а часть избиралась в одномандатных округах. Процесс согласования заключался, в частности, в том, чтобы «невраждебные» кандидаты, которые шли от разных структур, не пересекались в одном округе. В ряде случаев администрация просила снять кандидатов «от бизнеса» в каких-то округах, иногда, наоборот, корректировала собственный список. Это был согласовательный процесс как по фамилиям, так и по округам, довольно продолжительный — он начался в конце зимы, то есть почти за год до выборов. Окончательно согласованный список был у Владислава Суркова.
Вскоре после ареста Платона Лебедева и в день очередного обыска в структурах ЮКОСа — 11 июля — Владимир Путин встречался с представителями Государственной думы. Почти дословно его диалог с тогдашним спикером Госдумы. Путин: «Я против тюремных камер и выкручивания рук, но влияние бизнеса таково, что и такие меры тоже нужно иногда применять». Селезнев: «Да, Владимир Владимирович, как-то много стало в Думе лоббистов от бизнеса, не продохнуть». Путин: «Видите, даже Геннадий Николаевич обращает внимание на то, что бизнес усиливает влияние на власть»[103]. С высокой долей вероятности кто-то из «доброжелателей» Ходорковского в Кремле к этому моменту уже положил на стол Путину общий список кандидатов в депутаты Думы от бизнеса, представив его как список ЮКОСа. В российской Госдуме 450 мест. Если Путина «развели», что почти четверть из них будет представлена ЮКОСом, то его негативная реакция вполне предсказуема. Можно с уверенностью сказать, что это не единственный «компромат» на Ходорковского, который ложился на стол Путина в этот период.
Леонид Невзлин: Я помню, Миша рассказывал мне, что ему пришлось фактически оправдываться перед Путиным, что он не собирался продавать ExxonMobil контрольный пакет или 50 % акций или что таких переговоров не ведется. А Путин был проинформирован кем-то, что Миша на переговорах с ExxonMobil предложил не 25 %, а половину или больше. Путин был противником продажи контрольных пакетов нефтяных компаний. Так вот, кто-то же, зная это, подготовил Путина в ключе, что Ходорковский обманывает.
Мог ли Ходорковский купить Думу, просто вот всю, до последнего депутата? Я не знаю уровень коррумпированности депутатов, но полагаю, что технически он мог бы — у него хватило бы средств. Но для этого понадобился бы консенсус абсолютно всех интересов. Ведь у всех же были «свои» депутаты, свое лобби и свои интересы.
Отвечая в недавнем письменном интервью радиостанции «Эхо Москвы» на прямо поставленный вопрос: «Действительно ли вы скупали голоса в Думе, чтобы превратить Россию в парламентскую республику?», Ходорковский сказал: «Нет. Чтобы изменить Конституцию, даже 2/3 Думы недостаточно, а „купить“ и половину было бы невозможно. Ведь кроме ЮКОСа есть Газпром и все прочие компании, не говоря уж об администрации президента и губернаторах».
Компромат
К моменту встречи Путина с Ходорковским в апреле 2003 года в Федеральной службе безопасности работала специально созданная «под ЮКОС» группа сотрудников спецслужб которую курировал Юрий Заостровцев — заместитель директора ФСБ, начальник департамента экономической безопасности.
По данным совладельцев ЮКОСа, собирать компромат на руководителей ЮКОСа начали в феврале или марте 2003 года — сразу после выступления Ходорковского на встрече Российского союза промышленников и предпринимателей с Путиным 19 февраля. Между ним и президентом произошел довольно резкий обмен мнениями, когда речь зашла о покупке «Северной нефти» по завышенной цене государственной нефтяной компанией «Роснефть», которую лоббировал Игорь Сечин. Стоит учесть, что в начале 2003 года ближайшего соратника Путина Игоря Сечина в публичном пространстве еще мало кто знал и мало кто рассматривал как сильную политическую фигуру, тем более как «серого кардинала». В администрации президента Александр Волошин оставался все еще куда более влиятельной фигурой в глазах журналистов и экспертов, чем Сечин или любой из «питерских» людей, совсем недавно пришедших в Кремль вместе с новым президентом.
