Михаил Ходорковский - Тюремные люди

Михаил Ходорковский

Тюремные люди

Руководитель проекта С. Турко

Корректоры С. Мозалёва, Е. Чудинова

Верстка и дизайн Аникст дизайн. Лондон

Фото на обложке Т. Макеева

Все эссе, за исключением «Наркоман», «Нацист», «Амнистия», были ранее опубликованы на русском языке в The New Times

© 2011, 2012, 2013 MBK IP Limited

Печатается с разрешения М. Ходорковского MBK IP Limited

© 2004 MBK IP Limited

Photograph taken by Tatiana Makeeva

© ООО «Альпина Паблишер», 2014

Все имена и фамилии героев книги являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Как известно, тюрьма – место, где встречаются самые необычные люди. Множество типов и интереснейших человеческих судеб прошло перед глазами за эти годы.

Часто становится буквально жутко от ощущения бездарно растрачиваемых человеческих жизней. Судеб, сломанных своими руками или бездушной Системой. Я попытаюсь рассказать о некоторых людях и ситуациях, несколько изменив детали и имена, с учетом жизненных обстоятельств героев. Однако существо характеров и ситуаций оставляю в том виде, в котором услышал и воспринял сам.

От автора

или

Как я хотел написать о своем впечатлении от концерта классической музыки

Много раз в тюрьме, позже – в лагере, потом – снова в тюрьме, а потом – снова в лагере мне хотелось послушать классическую музыку вживую. Как-то не довелось до этого, какая-то сумасшедше-суматошная жизнь была. Еще очень хотелось совсем в другой обстановке читать и обсуждать прочитанное – в то время собеседника частенько заменял лист бумаги. А теперь вот совсем нет желания писать про «ту» мою внутритюремную жизнь.

Но настойчивый редактор попросила написать предисловие к книге, созданной в условиях, отличных от тех, в которых я сейчас нахожусь.

Задача не из легких, потому как, перечитывая то, что было написано за последние десять с лишним лет моей тюрьмы, невольно снова и снова переживаешь ту жизнь, которая казалась мне «навсегда».

25 октября 2003 года, в день моего ареста, мне даже и в голову не могло прийти, что запомнившиеся подробности, пусть даже и мелкого, бытового характера, кого-то еще заинтересуют. Пережил? И ладно. К тому же, будучи человеком глубоко технократичным и совсем не гуманитарного склада ума, всегда раньше относился к чтению, как к некоему обязательному набору получения необходимой информации или понуждения к мыслительному процессу. Да и сейчас, положа руку на сердце, могу честно сам себе признаться: ну какой из меня писатель?!☺

Помню ли я собственный арест в деталях? Скорее нет, чем да. Вернее, я помню, что думал о совсем другом, нежели о том, что описывается во всех замечательных книгах, которые нам дают читать в школе.

Помню, что не было злости от собственного упрямства. Да и упрямства-то не было. Растерянность и ощущение неопределенности мне вообще не свойственно.

Думал о родителях, жене, детях. Пытался понять, что и как будет с компанией. Точно думал о том, что могут быть допросы с использованием психотропных средств, как у моего коллеги Пичугина, – подсунут что-либо в пищу и проведут видеозапись. Поэтому старался первое время не есть и очень аккуратно пить, хотя страха не было, это точно…

Диковинно набирать сейчас буквы в слова на компьютере, оставив привычку писать урывками на листочках.

Часто спрашивали и продолжают спрашивать, сколько раз в день, в неделю, в месяц, в год у меня была возможность пользоваться Интернетом, компьютером и прочими благами технического прогресса. Отвечаю – за десять с лишним лет у меня такой возможности не было! Некоторые современные лидеры оппозиции даже удивлялись моей информированности в нашей переписке, не веря тому, что я в камере без компьютера и Интернета. Удивлялись ровно до той поры, пока сами не получали десять суток ареста – этого хватало сполна для понимания…☺

То, что читатель сейчас держит в руках, – это попытка показать мир, недоступный для понимания большинства обычных людей, мир прошлого, комфортного для одних и дискомфортного для других, соседствующий в моей стране с настоящим, как будто нет технического прогресса и достижений цивилизации. Но в России все, читавшие Солженицына и Шаламова, равно как и никогда не слышавшие имен этих великих писателей, генетически, на подкорке головного мозга держат пословицу, что от сумы да от тюрьмы зарекаться нельзя.

Подчиняясь внутренней дисциплине, привитой мне родителями с детства, и не думая о своем выходе в ближайшей перспективе, я загружал себя умственной работой, обширной перепиской и заочными спорами, писал тюремные рассказы о том, что видел сам, о том, что узнал и что может быть с каждым. О стране, в которой живет наш замечательный народ в бесправии и нищете, и о той России, которой можно будет гордиться без привкуса стыда и которая в конце концов пойдет дорогой европейской цивилизации. Нашей общей дорогой.

после стольких лет

в тюрьме я далек от

идеализации тех, с кем

довелось встречаться.

однако у многих

сидельцев есть принципы.

правильные с точки

зрения общества или нет?

по-разному. но это именно

принципы, за которые

люди готовы страдать.

и по-настоящему.

Коля

Как-то довелось мне провожать на свободу ничем не примечательного молодого человека Николая. Николай сидел по так называемой «народной статье» – за хранение наркотиков. Таких в тюрьмах почти половина.

Было ясно, что он вернется, поскольку за свою недолгую 23-летнюю жизнь успел пять лет провести «за колючкой». Не собирался он отказываться от такой жизни и дальше. Хотя парень откровенно неглупый, но с детства впитавший ощущение своей отверженности, ненужности и привыкший бороться с ним в коллективе таких же отверженных.

Проходит полгода, и я встречаю Колю снова, но уже с жутким шрамом на животе.

– Коля, что случилось?

– Да, опять прихватили с «химкой».

И здесь Коля мнется, но все же рассказывает историю, которую потом подтвердили те, кто был очевидцем. Прихватив многократно сидевшего человека, оперативники решили списать на него «до кучи» еще какое-нибудь дело. Разговоры такого рода происходят часто и бывают достаточно откровенными: тебе, мол, добавят только два года, мы судью попросим, но ты возьми на себя какой-нибудь грабеж – и получишь свидание или зону на выбор. Обычно речь идет о вырванном из чьих-нибудь рук мобильнике. Коля, недолго думая, согласился. Но на опознание привели пожилую пенсионерку, у которой какой-то подлец выхватил сумочку с двумя тысячами рублей. Бабка, конечно, ничего не запомнила и легко «опознала» того, на кого ей указали оперативники.