Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев
— Это, наверно, та колонна, которую мы видели? — спросил Ханыга.
— Вряд ли. Боев не слышно. Те, наверно, уже далеко, — вздохнул Барбашов. — Те, может, уже к Минску подошли. Отсюда ведь до Минска рукой подать.
— Неужели Минск сдали? — ужаснулся Чиночкин.
Барбашов насупил брови.
— Это мне не известно. Я только говорю, что отсюда до Минска танкам четыре часа ходу, — после короткого раздумья ответил он. — И еще хочу сказать. Пятиться нам некуда. Мы в мешке. И выход у нас один: за шоссе. Сейчас подойдем вплотную к дороге и заляжем. Удастся — перескочим на ту сторону днем. Нет — будем ждать ночи.
Под сосной опять воцарилась тишина. Все ждали, когда обуется чернявый. Потом очень осторожно двинулись к дороге. Снова смертельная опасность подкралась к отряду так близко. Бойцы чувствовали это и шли с опаской, оглядываясь по сторонам. Рев двигателей с каждым шагом слышался теперь все отчетливей. Скоро стало ясно, что танки сосредоточиваются не только на вырубке, но и намного впереди нее. Район сосредоточения охватывал километра три. А может быть, и больше.
Барбашов напрягал слух, стараясь отыскать в этом гудящем и рыкающем десятками моторов зеленом мареве наиболее безопасный путь, и не мог. В ушах у него снова начался звон, голову заломило. Барбашов остановился и подозвал Клочкова.
— Слышишь, где танки? — спросил он сержанта.
— Слышу, — коротко ответил Клочков.
— Веди! — приказал Барбашов.
Клочков сразу же круто ввернул в сторону и увел отряд в низину. Отсюда через малинник он провел бойцов в густую поросль березняка. Ему удалось найти в районе сосредоточения незанятый участок, и он, петляя в нем, благополучно вывел людей на опушку. Во время всего этого пути Барбашов не переставая наблюдал за сержантом. Клочков действовал без суеты, очень спокойно и, как показалось Барбашову, продуманно, так, словно всю жизнь только тем и занимался, что водил отряды под носом у врага. Он не только наблюдал за немцами и правильно выбирал дорогу, но и успевал следить за бойцами, делать им замечания, вовремя останавливать, если кто-нибудь отходил вдруг далеко.
У опушки Клочков остановился. Отсюда до дороги оставалось метров пятьдесят. Но преодолеть их днем нечего было и думать. В кустах сновали немцы. Бойцы залегли. Время потянулось в настороженном, томительном ожидании. С дороги на опушку съехало несколько бензовозов. Немцы быстро замаскировали их в молодом березняке. Приползли танки.
— Огонек бы сюда навести! Забегали бы гады! — не выдержал чернявый.
Послышался новый гул, совсем не похожий на тот, что доносился с вырубки. Барбашов, а вслед за ним и все бойцы подняли головы. Гул нарастал. Но ничего не было видно. Барбашов перевел взгляд на немцев. Возня в кустах прекратилась. «Чудно́», — подумал Барбашов и снова стал пристально вглядываться в просветы между деревьями. Неожиданно его энергично толкнул в бок Ханыга. Барбашов посмотрел в сторону, куда указывал Степан, и сразу увидел самолеты. Это были советские скоростные бомбардировщики. Они летели строем на высоте четыреста — шестьсот метров. За первым звеном показалось второе. За вторым — третье. Барбашов видел их до войны всего раз или два. И сейчас еле нашел в себе силы, чтобы не вскочить с места от восторга и радости.
Самолеты сделали полукруг и устремились к вырубке. С земли хорошо было видно, как под плоскостями у них мелькнули черные точки. Раздался свист. Земля вздрогнула от мощного грохота. Удар следовал за ударом. Вырубку заволокло пылью. Багряным смерчем взорвалась бензоцистерна. Чадя гарью, словно огненный клубок, вывалился танк и, пытаясь сбить пламя, понесся по кустам. От него во все стороны врассыпную бросились солдаты.
Неожиданно танк остановился. В следующий момент из всех щелей его бронированного корпуса вырвались острые языки ослепительного пламени, башня отлетела в кусты.
Заработали зенитки. В небе повисли белые дымки…
Вскоре первое звено уступило место второму. На вырубку снова полетели бомбы. Земля заходила ходуном. С деревьев посыпались листья. Дым и пыль повисли над лесом.
За вторым звеном атаку начало третье. Сброшенные им бомбы накрыли новый участок леса. И там сразу поднялись в небо черные клубы бензиновой гари.
Зенитный огонь тем временем заметно усилился. Немцы довольно быстро оправились после внезапного нападения, пристрелялись, и теперь дымки разрывов в небе все плотней и плотней окружали самолеты. В бой вступили и зенитные пулеметы. Над лесом потянулись разноцветные огоньки трасс. Но самолеты продолжали атаковать.
Очередной заход снова начало первое звено. Бомбили с бреющего полета. Ведущий бомбардировщик, сбросив груз, взмыл кверху. В этот момент зенитный снаряд разорвался у него прямо под плоскостью. Бомбардировщик качнулся и окутался дымом.
На какой-то момент Барбашову показалось, что тем же снарядом ранило и его. Так резануло болью в груди, когда бомбардировщик вздрогнул от взрыва. Точно невидимая сила подбросила старшего политрука на ноги, и он, вцепившись руками в ствол осины, застыл, прикованный к горящему самолету неотрывным, напряженным взглядом. Он еще не знал, как и чем бойцы смогут помочь экипажу самолета. Но одно для него было совершенно очевидно: если летчики будут прыгать, бойцы непременно прикроют их огнем. Однако прошла минута, а экипаж не покидал самолета. Да и сам самолет продолжал лететь так, будто с ним ничего не случилось. Только пламя под правой его плоскостью бушевало и билось все сильней и сильней.
«Что же они тянут? — кусая губы, лихорадочно думал Барбашов. — Почему не прыгают?»
Горящий самолет закончил вираж. Некоторое время он еще продолжал полет в стороне от вырубки, а потом вдруг снова повернул на цель. И тогда случилось то, чего никак не ожидали ни Барбашов, ни его бойцы. Обреченный на смерть бомбардировщик лег в крутое пике. Оставляя за собой широкую полосу черного дыма, он с ужасающим ревом пронесся над лесом и, словно огненный смерч, врезался в гущу танков, замаскированных в дальнем конце вырубки. Все это произошло так стремительно, что никто из бойцов не успел сказать друг другу ни слова. И только когда над вырубкой взметнулся огненный всплеск, бойцы, словно по команде, вскочили со своих мест.
Удар был страшен. Немцы, оставив свои укрытия, бросились в лес. На головы им посыпались новые серии бомб. Вырубка утонула в дыму разрывов. Бойцы воспользовались этим и незаметно для врага перебрались через шоссе.
ИЗ ВСЕХ ОРУДИЙ
Пленного допрашивали майор Подорванов и батальонный комиссар Корпяк. На допросе присутствовал и майор Щука. Немец, кажется, понял, что ему ничто не угрожает, и довольно
