Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Первое, что меня поразило, – это полное уныние и даже растерянность, которые царили в нашей среде. О плавании и о каких-нибудь военных действиях, по словам моих новых подчиненных, не могло быть пока и речи. Все занято англичанами, которые одновременно с эскадрой привезли сюда значительный десант, состоящий из цветных войск. Эти вооруженные силы ведут себя в городе завоевателями, по городу ходят их патрули, повсюду стоят их караулы, ими же занято несколько лучших зданий. Матросы с эскадры бесчинствуют и пьянствуют. Набранные, по-видимому, далеко не из первосортного элемента, они продают на базаре казенное имущество, и английское командование никаких мер для прекращения этого безобразия не принимает.
Все было бы понятно, если бы в городе не было никаких русских войск. Между тем здесь стоит пробившийся с остатками Закавказской армии престарелый и заслуженный генерал Пржевальский. В его распоряжении сохранились броневики, несколько орудий, некоторое количество казаков и значительное количество офицеров. Все это понемногу разлагается. Пышнов являлся генералу, объяснял цель своего прибытия, но никакого определенного решения не получил. Единственным распоряжением пока было нести караулы в общей очереди с сухопутными войсками для охранения военного имущества. Вдобавок в городе существует антирусская агитация, не то со стороны большевиков, не то со стороны горцев, успешно мутящих все разноплеменное и разноязычное местное нерусское население. На днях получилось известие, что значительные части горцев намереваются спуститься с гор и ночью овладеть городом. Появились признаки панических настроений. Наши решили было проверить эти слухи: была сформирована небольшая часть, около полуроты, которая должна была выйти за город и пройти немного в горы с целью произвести разведку, но их встретила рота сипаев, и английский офицер предложил им немедленно вернуться в город, так как охрану его взяли на себя англичане. В случае неисполнения его распоряжений он угрожал открыть огонь. Не имея никаких указаний, как вести себя с англичанами, отряд несолоно хлебавши вернулся вспять. Появились разочарованность и апатия и, как следствие этого, жестокое пьянство по ночам. Таковы были первые полученные мною неутешительные сведения. Я не знал, что предпринять. Было уже поздно, и я решил выспаться, а на другой день первым делом представиться генералу Пржевальскому, как старшему военному начальнику в городе. Мне отвели ложе в одной из импровизированных кают, и я скоро заснул.
На другое утро я проснулся в отличном настроении, в голове зародились кое-какие мысли о неотложных мероприятиях. Надо было действовать. Главным моим козырем было то обстоятельство, что я знал, как вести себя с англичанами, и последние уже знали меня. Мне не хотелось являться к генералу без какого-нибудь готового определенного плана, и я спросил моих моряков, не могут ли они указать кого-нибудь из сухопутных офицеров, к которому можно иметь полное доверие во всех отношениях и который им известен как человек решительный и не утерявший влияния в среде своих подчиненных. Мне указали на командира автоброневого дивизиона Генерального штаба полковника Георгия Дионисиевича Ивицкого482. К нему я и направился.
Полковник Ивицкий произвел на меня сразу приятное впечатление. Это был настоящий военный, умный и образованный, импонировавший помимо всего остального и своей могучей красивой внешностью. Мы быстро сошлись, наша взаимная симпатия скоро перешла в искреннюю дружбу, сохранившуюся и до сего дня. В дальнейшем он оказал мне много услуг. Люди одинаковых симпатий и верований, оба убежденные монархисты, мы быстро сошлись в главных пунктах, и в конце концов отправились к генералу со следующим предложением. Хозяином города и всего района является генерал, стоящий во главе размещенных здесь русских войск. Англичане рассматриваются как прибывшие для содействия нам наши союзники. Все вмешательства их в распоряжения генерала должны быть пресекаемы самым решительным образом. Оборона города и обуздание как горцев, так и местных большевиков является нашим делом, и никто не смеет препятствовать нам принимать в этом отношении все необходимые меры. В частности, в данный тревожный момент необходимо провести следующее: 1) всех сколько-нибудь ненадежных воинских чинов уволить и удалить из города, 2) остальными в первую голову укомплектовать броневики и батарею, кои охранять усиленными караулами, 3) для батареи наметить наиболее удобную позицию и иметь дежурное орудие постоянно заряженным, 4) автоброневикам для всеобщего устрашения периодически циркулировать по городу, для чего взять на учет все наличные запасы бензина, 5) на следующую же ночь снова послать роту на разведку за город, о чем предупредить англичан с указанием, что по всякому, кто будет пытаться этому препятствовать, будет открыт огонь. Кроме того, было признано полезным привлечь к делу обороны добровольцев из местных жителей и установить тесную связь с застрявшими в городе казачьими частями.
Мы нашли генерала в полной прострации. Почтенный старик встретил нас в халате с Георгием на шее, небритый и нечесаный. Я представился ему по случаю моего прибытия, а затем полковник Ивицкий доложил ему об общей сумбурной и беспокойной обстановке в городе и просил о принятии перечисленных необходимых мер. Генерал Пржевальский только тяжело вздыхал и махал руками: все равно, мол, ничего не выйдет и все пропало. Ему, старому заслуженному военному человеку, трудно было понять и переварить все те ужасные события, жертвой которых стали и Государь, и Россия. Он предоставил нам полную свободу действовать от его имени, и мы вскоре раскланялись.
Полковник Ивицкий, так сказать, полуявочным порядком вступил в исполнение обязанностей градоначальника и начальника гарнизона города Петровска, и с той поры я имел дело исключительно лишь с ним. Охрана города перешла в твердые и надежные руки. Назначение Ивицкого вскоре после восстановления железнодорожной связи со Ставкой и Пятигорском – местопребыванием назначенного на должность кавказского наместника генерала И.Е. Эрдели – было официально подтверждено, и тяжелый кризис миновал. Все это было несколько позже, теперь же, не имея нужды заботиться о нашей непосредственной безопасности, я получил возможность обратиться к своим морским делам.
Прежде всего, чтобы рассеять мрачное уныние, овладевшее нашими моряками, и поднять в эшелоне бодрость и дисциплину, я чувствовал необходимость дать им хоть немного какой-нибудь работы, убедить их в действительной необходимости их существования. Вместе с тем я отнюдь не забыл грозной фразы об Андреевском флаге, в пылу нашего спора невольно вырвавшейся у
