Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко
Марьяна Зубавина рассказывала мне, что в 1982–1984 годах Коробов очень приблизился к Бондареву. Его стали звать на все мероприятия Союза писателей России, выписали несколько командировок в места, связанные с Бондаревым: в Орск, Актюбинск, Волгоград… Все, конечно, сразу догадались, что Коробов получил заказ на новую книгу о Бондареве.
Но даже специально отобранному критику Коробову Бондарев доверил далеко не всё. Он так и не посвятил его во многие тайны своей семьи, очень мало рассказал ему о своём отце, умолчал о том, когда, как и где познакомился с будущей женой, что привело его на сценарные курсы, кто позвал на работу в «Литературную газету» и т. д. Бондарев рассказывал Коробову только то, что считал нужным и что было ему выгодно.
Кстати, у многих литфункционеров – и не только у них – к середине 1980-х годов сложилось впечатление, что Бондарев готовился к новому мощному рывку, но не столько творческому, сколько к административному. Он явно замахивался на кресла двух главных литгенералов: Сергея Михалкова и Георгия Маркова, а может, и на что-то большее.
Вспомним: как осторожно вёл себя Бондарев с партаппаратом в начале 1970-х годов. Инструктор ЦК Нина Жильцова была для него чуть ли не главной литначальницей, но уже вскоре писатель нашёл подходы практически ко всем сотрудникам отдела культуры ЦК: от инструкторов до замов заведующего отделом. Весной 2015 года он признался мне: «Знаете, я всех цековцев прекрасно помню. Тогда литературой в ЦК занимались Черноуцан, Мелентьев, Туманова, Кузьменко, Галанов, Жильцова… Сейчас на них вешают всех собак. А ведь это были очень умные люди. Они отлично знали литературу, всё понимали, но вынуждены были соблюдать определённые правила игры. Именно поэтому мы не стали врагами, с некоторыми из них я даже приятельствовал» («Литературная Россия». 2015. 29 апреля). Правда, при этом писатель не уточнил, с кем конкретно из упомянутых он приятельствовал и кто именно в разные периоды его жизни оказывал ему протекцию.
Судя по всему, Бондарев в начале 1980-х годов имел выходы не только на всех сотрудников отдела культуры ЦК, но и на секретаря ЦК по пропаганде Михаила Зимянина и члена Политбюро Михаила Соломенцева, а также на ближайшее окружение недолговечного генсека Константина Черненко. Громкое собственное имя и связи в верхах позволяли ему строить далеко идущие планы, но все карты спутала начавшаяся в 1985 году перестройка.
«Неужели добра не ищет душа?»
Когда началась горбачёвская перестройка, нетрудно было догадаться, что одним косметическим ремонтом во всех институциях дело вряд ли обойдётся. Следовало ожидать реформирования многих структур и серьёзного кадрового обновления в большинстве отраслей и ведомств. Не надо было думать, что перемены обойдут стороной и творческие союзы.
Некоей разминкой в предстоявших баталиях стал состоявшийся в октябре 1985 года съезд российских писателей. Бондарев накануне этого форума зондировал в инстанциях почву, мог ли он рассчитывать на повышение. Ему ведь давно хотелось с поста зама перескочить в кресло председателя Союза писателей России. Сергей Михалков долгое время был непотопляем, а тут вроде бы появился повод для отправки его на пенсию. Но не по возрасту (хотя «дяде Стёпе» шёл уже 73-й год) – в Америке задержался его старший сын Андрей, а тогда такие вещи властями не приветствовались. Однако Бондареву в верхах дали понять, что трогать Михалкова рано.
Вообще весь съезд готовился по прежним сценариям. Партаппарат, как всегда, дал указание литфункционерам заранее составить списки возможных делегатов, определить выступающих в прениях по отчётному докладу руководства и представить в отдел культуры ЦК КПСС все тексты речей. Но сам съезд пошёл не по плану. Некоторые делегаты стали зачитывать на форуме не утверждённые в партаппарате тексты, а говорить о наболевшем – прежде всего о проблемах с экологией. Этот писательский съезд потом даже так и назвали «экологическим». Высшее партруководство было изумлено.
Другая неожиданность случилась при выборах нового состава правления Союза. Как было раньше? Все списки заранее формировались и утверждались в отделе культуры ЦК, а потом из числа делегатов – членов КПСС собиралась партийная группа, она давала своё согласие на предложенные списки, и уже потом проходило голосование на самом съезде. Но в декабре 1985 года во время заседания партийной группы десятилетиями существовавшие порядки нарушил народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов. Потрясённый блестящим выступлением на съезде алтайского стихотворца Бронтоя Бедюрова, он предложил дополнить сформированный партаппаратом список нового правления Союза писателей России этим поэтом. Присутствовавший на собрании партгруппы заместитель заведующего отделом культуры ЦК Альберт Беляев чуть дара речи не лишился. Он грубо одёрнул Кугультинова: мол, как тот посмел внести коррективы в согласованный с ЦК проект. Кугультинов не ожидал такой реакции и сразу поник. Других желающих из числа делегатов поспорить с мнением ЦК тогда не нашлось. Подчеркну: тогда, в декабре 1985 года. Но где была гарантия, что эти желающие не могут найтись через два или три месяца?
Тем временем началась подготовка уже к общесоюзному писательскому съезду. И для многих было очевидно, что в отличие от Сергея Михалкова первый секретарь Союза писателей СССР Георгий Марков вряд ли сохранит свой пост. Он давно утомил литературную общественность, да и в верхах его безынициативность вызывала раздражение. На сей раз Кремль решил ничего не пускать на самотёк и заранее стал просчитывать разные варианты. В ЦК согласились: писательскому сообществу нужен новый лидер. Но там долго не могли определиться с тем, на кого делать ставку.
Вопрос о возможном преемнике Маркова обсуждался 3 июля 1986 года даже на Политбюро ЦК КПСС. Но в правящей верхушке мнения разделились.
«Горбачёв. Маркова – в председатели… чтоб не подыгрывать демагогам. В бюро: Залыгина, Быкова, Бакланова, Бондарева, Айтматова, Евтушенко.
Медведев. Не на Карпова лучше делать ставку, а на Бондарева, чтоб реальный творческий авторитет был у руководителя СП…
