Ланкастеры и Йорки. Война Алой и Белой розы - Элисон Уэйр
Третьим выжившим сыном Эдуарда III был Джон Гонт (1340–1399), который получил титул герцога Ланкастерского по праву женитьбы на своей дальней родственнице Бланке, наследнице дома Ланкастеров, основанного Эдмундом Горбатым, графом Ланкастером, вторым сыном Генриха III, в XIII веке. Герцогство Ланкастерское представляло собой палатинат, то есть в буквальном смысле слова независимое государство, на которое королевская власть почти не распространялась.
Джон Гонт, высокий, худощавый человек с военной выправкой, был сказочно богатым принцем. Надменный и честолюбивый, он имел внушительную резиденцию, устроенную по примеру королевского двора, со штатом в пятьсот слуг. Он владел огромными поместьями, разбросанными по всей Англии и Франции, тридцатью замками и многочисленными особняками-мэнорами и мог собрать устрашающей численности войско из своих «держателей»-арендаторов, когда ему заблагорассудится. Любимыми резиденциями Джона Гонта были его лондонский дворец Савой, который своим великолепием не уступал Вестминстеру, но сгорел во время крестьянского восстания 1381 года, и замок Кенилворт в графстве Уорикшир, весьма и весьма любимый всеми потомками Ланкастеров. Сейчас он разрушен, однако от него сохранился величественный пиршественный зал с огромными окнами.
Он испытывал пристрастие к пышным церемониям и, подобно большинству представителей своего класса, придерживался законов рыцарства, как если бы они были его второй религией. Он был хорошо образованным человеком, любил книги, покровительствовал Чосеру и с упоением сражался на турнирах. Исполненный чувства собственного достоинства, со сдержанными манерами, немногословный и осторожный в речах, он также отличался миролюбием, редко обрушивал месть на тех, кто причинил ему зло, и заботился о своих арендаторах. Он проявлял милосердие к бедным и незнатным, сострадание – к вилланам, или крепостным, которые хотели обрести свободу, и даже к прокаженным, этим отверженным средневекового общества. Верша правосудие над мятежными крестьянами после подавления восстания, он поступал с честью.
Хотя Джон Гонт и принимал участие во многих военных кампаниях, он ни разу не сумел добиться значительного успеха на поле брани и, таким образом, остался в тени своего отца и старшего брата и, в отличие от них, никогда не снискал славы национального героя. Более того, к семидесятым годам XIV века англичане сильно его невзлюбили. Эдуард III, больной и одряхлевший, всецело пребывал во власти своей коварной и алчной фаворитки Алисы Перрерс; Черный Принц медленно умирал, измученный недугом. Победы Англии, одержанные в Столетней войне, давно ушли в прошлое, а ее правительство, не умея выработать последовательного курса, совершало одну фатальную ошибку за другой. На Джона Гонта, старшего представителя королевского дома, принимавшего активное участие в политической жизни, возлагали вину за промахи правительства и утрату некоторых английских территорий во Франции. Кроме того, у многих вызывали негодование его богатство и влиятельность, а после смерти Черного Принца распространилась молва о том, что он намеревался захватить престол. Ходили даже слухи о том, что Джон Гонт был на самом деле не королевским сыном, а безвестным фламандцем, которого в младенчестве тайно пронесли в опочивальню королевы, дабы подменить им мертворожденную дочь. Все это были сплошь ложные измышления, но когда его племянник Ричард II взошел на трон, Джон Гонт присягнул ему на верность, продемонстрировав подчеркнутое смирение, и всячески постарался отмежеваться от противников правления несовершеннолетнего короля. Отныне он полагал делом своей жизни заботиться о чести и достоинстве английской короны. Он сохранил верность Ричарду, от имени которого, до достижения им зрелости, он буквально правил страной, но тем не менее нажил лютых врагов, особенно в лице духовенства, которое не могло простить ему поддержки Джона Уиклифа, с гневом обрушивавшегося на церковные злоупотребления. Многие вельможи подозревали его в том, что он тайно жаждет завладеть престолом, но в действительности Джон Гонт мечтал лишь о троне Кастилии, на который он мог предъявить права от имени его наследницы, своей второй супруги Констанции Кастильской, хотя его попытки сделаться королем Кастилии не возымели успеха.
До девяностых годов XIV века Ричард II почитал принца Джона, доверял ему и полагался на него. Статус Джона Гонта как политика к этому времени настолько вырос, что даже его заклятый враг, хронист Томас Уолсингем, вынужден был описать его как человека достойного и верного своим клятвам. Чосер, свояченица которого стала третьей женой Джона Гонта, называл своего покровителя «уступчивым, на удивление сведущим, способным и разумным», в то время как Фруассар восхвалял его как «мудрого и наделенного богатым воображением».
По словам Чосера, посвятившего «Книгу о королеве» первой жене Джона Гонта, Бланка Ланкастерская была прекрасной, золотоволосой, высокой и стройной. Она умела читать и писать, немалая редкость в ту эпоху, когда женское образование не поощрялось, ибо давало женщинам возможность писать любовные послания. Однако репутация Бланки была безупречна, и потому она считалась целомудренной покровительницей писателей и поэтов. Она родила Джону Гонту восьмерых детей, из которых до зрелого возраста дожили лишь трое: Филиппа, вышедшая замуж за Иоанна I, короля Португалии, Елизавета, которая сочеталась браком с Джоном Холландом, первым герцогом Эксетерским, и Генри Боллингброк, наследник Джона Гонта. Бланка умерла во время третьей эпидемии «черной смерти» в 1369 году и была погребена в старом соборе Святого Павла.
Во второй брак с Констанцией Кастильской Джон Гонт вступил по политическим соображениям. У них родились двое детей, Джон, который умер в младенчестве, и Екатерина, вышедшая замуж за Генриха III, короля Кастилии. Констанция умерла в 1394 году.
13 января 1396 года в Линкольнском соборе принц Джон обвенчался в третий раз, и теперь уже женился по любви. К этому времени невеста уже четверть века была его любовницей. Звали ее Кэтрин Суинфорд, она была дочерью герольдмейстера Гиени и вдовой сэра Хью Суинфорда, который погиб в бою с французами в 1372 году. На момент заключения брака с принцем Джоном Гонтом ей исполнилось сорок шесть лет. Полагают, что она приходилась сестрой Филиппе Пикар – фрейлине королевы Филиппы Геннегау и кастелянше Бланки, герцогини Ланкастерской, а возможно, также жене поэта Джеффри Чосера.
Кэтрин впервые привлекла внимание принца Джона Гонта, когда была приглашена «гувернанткой» к его дочерям от герцогини Ланкастерской. Фруассар уверяет, что их роман начался за год до смерти Бланки. Он совершенно точно не прервался
