Евреи в России: XIX век - Генрих Борисович Слиозберг

указывал ему на то, что изучение юриспруденции даст мне возможность использовать то, что я накопил во времена изучения Талмуда; наконец, и то, что для юриста открыта возможность более широкой деятельности, чем узкая специальность медицины. Несомненно, играло роль и то соображение, что врачей-евреев было много: даже в Полтаве уже их накопилось сравнительно много, тогда как там не было ни одного еврея — присяжного поверенного. До Полтавы еще не доходили слухи о таких юристах, как Думашевский, Пассовер или Оке в Одессе, Банк в Петербурге, и о юристах, бывших уже на государственной службе, как Гальперин, Острогорский, Трахтенберг, Шафир и др. Но самое трудное было убедить отца отпустить меня в Петербургский университет, так далеко от Полтавы. Мне и самому тяжела была мысль жить на столь далеком расстоянии от семьи. Но Петербург манил. Мне казалось, что в Петербурге сразу оценят признаваемые за мною способности, что и в столице я окажусь одним из лучших репетиторов, которого будут «искать», как в Полтаве, и что поэтому заработок будет обеспечен. И сколько привлекательного для меня представляла столица — центр духовной жизни страны, где, как мне думалось, можно встречаться с писателями, где жизнь бьет ключом и свет просвещения изливается широкими струями, увлекая всех к культуре и прогрессу…

Но было и другое обстоятельство, тянувшее меня в Петербург. Еще будучи в 6-м классе, я познакомился с тою, с которой провел почти весь свой жизненный путь. Это была дочь местного почтенного купца Зекеля. Она была гимназисткой и, по окончании курса в женской гимназии, поступила, еще до окончания мною гимназического курса, в Петербургскую консерваторию. Понятно, что другого университета, кроме Петербургского, для меня не существовало.

Лето перед поступлением в университет я провел на уроке близ Харькова, в одной еврейской семье. Еще до того я из своих заработков, достигавших для гимназиста в Полтаве небывалого размера, — я зарабатывал уроками до 150 рублей в месяц, — копил резервный фонд для Петербурга и ежемесячными выплатами оплачивал портному заранее приготовленный гардероб. Скопить удалось до 200 рублей, и с этим капиталом я бодро двинулся в конце августа 1882 года в столицу.

Будущее меня не волновало. Я имел в кармане письмо к директору одного из видных банков, богатому еврею, жившему раньше в Харькове, где он владел аптекой, — и я был уверен, что он устроит мою материальную судьбу.

ГЛАВА VI

Приезд в Петербург Первая лекция профессора Сергеевича • Профессорский персонал • Генерал Левицкий, участник Русско-турецкой войны • Происхождение правительственного антисемитизма • Ежегодные всеподданнейшие отчеты губернаторов и высочайшие на них отметки • Учитель Кукуричек • Редакция «Рассвета» • Я.Г. Розенфельд • А.С. Танненбаум • Г.И. Богров, автор «Записок еврея» • Н.М. Виленкин-Минский • М.С. Варшавский • Отношения между редакциями «Рассвета» и «Русского еврея» • Медички • Н.И. Бакст, профессор Высших женских курсов • В.Л. Берман • Г.И. Трахтенберг, бывший обер-секретарь Сената • Евреи на службе в ведомстве юстиции • А.Б. Думашевский • Я.М. Гальперин Э.Б. Банк • М.Я. Острогорский

Долго длилось путешествие из Полтавы в Петербург. Поезд приходил к вечеру. Помню, что это было 29 августа. На следующий день, выйдя рано со Знаменской площади на Невский проспект, я был поражен красотою проспекта, но еще больше был оглушен звоном колоколов, видом десятитысячной толпы, двигавшейся крестным ходом (в день Александра Невского, 30 августа) из Исаакиевского собора в Александро-Невскую лавру. Через несколько дней я получил новые впечатления: трудно их описать вследствие их грандиозности: хоронили Тургенева. Не только для провинциального гимназиста, но и для столичного жителя похоронная процессия с сотнями венков, несомых депутациями, не могла не представить поразительной картины. Похороны Тургенева превосходили по своей грандиозности похоронную процессию Достоевского, умершего позднее.

Я поселился в меблированной комнате на Пушкинской улице. Эта улица почему-то была сплошь студенческая и преимущественно заселялась провинциалами-новичками. Это была еще новая улица, и, очевидно, постройка домов рассчитана была на устройство меблированных комнат. Притом она была ближайшей к Николаевскому вокзалу, через который двигался главный поток молодежи, стекавшейся в высшие учебные заведения столицы. Облачившись в лучшее свое платье, я наконец отправился на Могилевскую улицу к моему, как я ожидал, будущему покровителю — директору банка А.М. Соловейчику; я был уверен, что моя судьба будет решена им в самом благоприятном для меня смысле. Но меня ожидало большое разочарование. Меня приняли без всякой теплоты, нисколько не поощрили и заявили, что у самого директора занятий нет, а искать их он, по обремененности делами, не может. И я очутился без покровителя и должен был прибегнуть к обычному для студентов способу приискания занятий, то есть публиковать в газетах. А между тем мои капиталы таяли, и приближалось полное их истощение. В университете мне дали небольшую стипендию, как медалисту, — 120 рублей в год — и освободили от платы за право учения.

Занятия в университете начинались не ранее 10-х чисел сентября. Первая лекция была профессора Сергеевича по истории русского права. Эта лекция не произвела на меня большого впечатления. Мне казалось, что для того, чтобы слушать лекции знаменитого профессора, необходима упорная работа мысли, что слушатель должен ощущать высокий подъем духа и испытывать наслаждение, похожее на те минуты умственного экстаза, которые я испытывал в детстве при изучении Талмуда, когда, казалось, мозг в голове расширяется от наплыва мыслей, от натиска умственной энергии. Между тем профессор хотя и не совсем монотонно, но без всякого подъема объяснял, довольно популярно, какое значение имеет изучение истории права и. в частности, отечественного права для изучающих юриспруденцию. Аудитория была переполнена, как это всегда бывает на первых лекциях. Я видел, что даже популярное изложение профессора для большинства слушателей малодоступно и что только незначительная часть в состоянии следить за рядом последовательных мыслей, излагаемых с кафедры. Мало подготовляет гимназия к слушанию лекций в университете.

Ко времени моего поступления Петербургский университет имел не много крупных профессорских имен. Профессор Н.С. Таганцев незадолго перед тем ушел; воодушевлявший молодежь профессор философии права Редькин умер; оставался А.Д. Градовский и популярный Андреевский, читавший полицейское право. На первом курсе, кроме Сергеевича, видных профессоров совсем не было. Начинал свою карьеру приват-доцент Коркунов, увлекательный молодой человек, подававший надежды. Он читал энциклопедию права, но курс его в первые годы его профессорской деятельности был мало разработан, в его чтении чувствовалась импровизация и отсутствие систематичности. Совсем молодой человек Ефимов, не обладавший никакими талантами, знакомил нас с историей римского права. Профессор политической экономии Вреден совершенно меня разочаровал.