Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова
– Так дождей же давно не было…
– Поливать надо, Арсений! Поливать!
⁂
А Ольга тем временем жила в Москве. Тоска по Антону разъедала ей душу. Когда она впервые после этого тяжелого лета пришла осенью в театр, ей показалось таким странным, что все там могут, как и раньше, ходить, разговаривать, репетировать, смеяться…
Ольга часто ездила к мужу. Как был свободный день или хоть вечер в театре, так и ездила. Там было тихо, хорошо. Только птицы шелестели крыльями, перепархивая с дерева на дерево, да слышны были торопливые шаги монахинь. Она поставила скамейку и могла теперь часами сидеть у могилы, разговаривая со своим Антонкой. Ее мучил один вопрос: прожил бы он дольше, если бы она оставила театр? Но никогда она уже не получит ответа на свой вопрос, как никогда уже он не улыбнется ей свой доброй улыбкой, не посмотрит на нее своими лучистыми глазами, не погладит ее ласково и не назовет своей любимой собачкой… «Где ты, голубчик мой?» – плакала она, припав к траве, обнимая этот маленький холмик и целуя его. «Как ты там один, без меня?» Ей казалось, что она ощущает его в воздухе, в зелени, в шелесте ветра, ощущает его присутствие рядом с собой… Почему так несправедливо поступила с ними судьба? Почему так мало дала насладиться счастьем? Зачем забрала его так рано? Кто виноват? Неужели и вправду театр? Неужели и вправду ей надо было всё бросить? Ах, театр, театр… С детства она рвалась к нему, а теперь… Любить его или проклинать? Но нет. Не может она его проклинать. Как можно проклинать то, что свело ее с писателем, как можно проклинать то единственное, что теперь у нее осталось! Любить. Только любить. Он поможет. Он уже помогает ей жить дальше.
Ольга Леонардовна Книппер
1904
«Морозов выказал много вкуса и понимания… Он выстроил нам на собственные средства новый театр в Камергерском переулке. Девиз, которым он руководился при стройке, гласил: все – для искусства и актера, тогда и зрителю будет хорошо в театре…
Постройка театра была совершена в несколько месяцев. Морозов лично наблюдал за работами, отказавшись от летних каникул, и переехал на все лето на саму стройку. Там он жил рядом с конторкой среди стука, грома, пыли и множества забот…»
Цит. по кн.: Станиславский К.С. Моя жизнь в искусстве. М.: Искусство, 1962. С. 302.
Фойе театра
год неизвестен
«…Гаева играл Станиславский, играл прекрасно… Он изображает Гаева приятнейшим бонвианом, эпикурейцем, холеным барином, для которого в жизни все, в сущности, трын-трава… Вся безотрадность Чехова в том, что мы обречены на жизнь внутри заколоченного наглухо дома, из которого нет выхода и в котором нет света. Через ставенку еле-еле пробивается луч света – вот и весь наш кругозор; снаружи доносятся глухие стуки топора – вот и все наше познание о мире, лежащем за пределами заколоченного дома. „Возбужденно“ же зовут к новой жизни „недотепы“, и оттого, что они „недотепы“, крик их надрывный, чахоточный, срывающийся от смеха к рыданию…»
Кугель А. Заметки о Московском Художественном театре // Театр и искусство. СПб., 1904. № 15.
«Вишневый сад» Гаев (Константин Сергеевич Станиславский) и Аня (Мария Петровна Лилина)
1904
А.П. Чехов – О.Л. Книппер-Чеховой (Ялта – Петербург)
1904 г., 4 апреля
«Милая моя лошадка, здравствуй! От Немировича получил 2 телеграммы о ваших петербургских успехах и о том, что к тебе относится публика как к первоклассной артистке… Что ты у меня большая, настоящая актриса, я давно знаю, я тебя ценю высоко, дуся моя, только, пожалуйста, умоляю тебя, не простужайся, не утомляйся и спи как следует. Дай мне слово, что ты будешь себя беречь. Даешь?.. Благословляю жену мою хорошую, обнимаю ее и целую…»
Цит. по кн.: О.Л. Книппер-Чехова: Переписка. Воспоминания и статьи: в 2 т. М.: Искусство, 1972. Т. 1. С. 364.
«Вишневый сад» Раневская (Ольга Леонардовна Книппер)
1904
«…Я не буду описывать постановки „Вишневого сада“…
Спектакль налаживался трудно… Чтобы помочь актерам расшевелить их аффективную память, вызвать в их душе творческие провидения, мы пытались создать для них иллюзию декорациями, игрою света и звуков… Я привык злоупотреблять световыми и слуховыми сценическими средствами. – Послушайте, – рассказывал кому-то Чехов, но так, чтобы я слышал. – Я напишу новую пьесу, и она будет начинаться так: „Как чудесно, как тихо! Не слышно ни птиц, ни собак, ни кукушек, ни совы, ни соловья, ни часов, ни колокольчиков и ни одного сверчка“.
Конечно, камень бросался в мой огород».
Цит. по кн.: Станиславский К.С. Моя жизнь в искусстве.
М.: Искусство, 1962. С. 392.
Константин Сергеевич Станиславский и Антон Павлович Чехов
1899
О.Л. Книппер – М.П. Чеховой (Баденвейлер – Ялта)
1904 г., 30 июня
«Милая Маша, хотя Антон писал тебе часто, но вряд ли о себе, т. е. о своем здоровье. Все время здесь он себя чувствует нехорошо… ночи мучительные, бессонные, отдышка такая, что почти не может двигаться…
Вчера сделалось очень нехорошо… Я умоляю тебя, Маша, не нервись, не плачь… Отнесись не по-женски, а мужественно. Как только Антону будет полегче, я все сделаю, чтобы скорее ехать домой… Антон все мечтал о возвращении домой морем, но, конечно, это несбыточно. Т. е., если бы он настолько поправился, это было бы отлично, чем в такую жару ехать в вагоне… Очень хочу тебя видеть и очистить наши отношения от всего ненужного…»
Цит. по кн.: Книппер-Чехова О.Л.: Переписка. Воспоминания и статьи: в 2 т. М.: Искусство, 1972. Т. 2. С. 58.
Антон Павлович Чехов и Ольга Леонардовна Книппер Любимовка.
1902
А.П. Чехов – М.П. Чеховой (Баденвейлер – Ялта)
1904 г., 28 июня
«Милая Маша, здесь жара наступила жестокая, застала меня врасплох… Я задыхаюсь и мечтаю о том, чтобы выехать отсюда. Но куда? Хотел в Италию на Комо, но и там все разбежались от жары… Ольга поехала в Фрейбург заказывать мне фланелевый костюм…
Питаюсь я очень вкусно, но неважно, то и дело расстраиваю желудок… Поправить его едва ли возможно чем-нибудь, кроме поста, т. е. не есть ничего
