Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
В Париже стало понятно — и партнеры по переговорам это почувствовали, — как изменилась тональность советской внешней политики с приходом Вышинского. Ерофеев, тогда секретарь коллегии МИДа, обратил внимание: «Без особой нужды он вносил в дискуссии на Генассамблее ООН или на других международных конференциях идеологические мотивы. Если Молотов и наши ведущие дипломаты использовали их в меру, в достаточно выдержанном тоне, а главное — к месту, то он рубил империалистов США и их сателлитов наотмашь направо и налево. Все это порой походило на спектакль, а не на деловое обсуждение практических международных проблем»[1130].
Советскому Союзу и его дипломатии стало полегче 29 августа 1949 года. В тот день «в 4 часа утра по московскому времени и в 7 утра по местному времени в отдаленном степном районе Казахской ССР в 170 км западнее г. Семипалатинска, на специально построенном и оборудованном опытном полигоне получен впервые в СССР взрыв атомной бомбы, исключительный в своей разрушительной и поражающей силе мощности». Никаких официальных заявлений на этот счет сделано не было — Москва не хотела нагнетать страсти. 23 сентября Трумэн сообщил о наличии у него сведений о ядерном взрыве в СССР, за этим последовали заявления правительств разных стран и панические статьи в западной прессе. ТАСС опроверг сообщения об атомном взрыве, сославшись на многочисленные взрывные работы в стране с применением новейших технологий, а также напомнил, что «еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что “этого секрета давно уже не существует”». Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия и он имеет в своем распоряжении это оружие. Таким образом, Кремль «состарил» свою ядерную программу на два года, что должно было создать впечатление наличия у него большого ядерного потенциала[1131].
В то же время Кремль не приветствовал злоупотребление ядерным блефом. Молотов направил директиву Вышинскому, который находился в Нью-Йорке на Генассамблее ООН: «Обращаем Ваше внимание на то, что Вы поступили неправильно, когда в своей речи в Специальном политическом комитете 10 ноября по вопросу об атомном контроле заявили, что США могут допустить просчет в отношении количества атомных бомб в Советском Союзе. Вам не следовало делать заявлений в таком воинственном тоне»[1132].
В конце 1949 года резидентура в Лондоне добыла документы о создании в США более мощного вида ядерного оружия — термоядерного. Были также получены принципиальная схема водородной бомбы и основные параметры конструкции[1133]. «Всякого рода шантажисты из этого лагеря вчера нас запугивали атомной бомбой, — скажет Молотов избирателям в марте 1950 года. — Сегодня они запугивают так называемой “водородной бомбой”, еще не существующей на деле. Им следовало бы не так уж бахвалиться и не мешало бы зарубить себе на носу, что, пока они занимались шантажом насчет монопольного обладания атомной бомбой, советские люди, как известно, не теряли попусту время, а овладели секретом производства атомной энергии и атомного оружия… Мы всецело стоим за ленинско-сталинские принципы мирного сосуществования двух систем и за их мирное экономическое соревнование»[1134].
Трумэн был неприятно удивлен известием о советском ядерном оружии и первое, что сделал, уволил директора ЦРУ Генри Хилленкойтера, который предсказывал советскую бомбу не раньше 1953 года. Сразу же начался новый раунд военного планирования, не оставшийся не замеченным советской разведкой. К началу 1950 года ОКНШ подготовил план «Дропшот», предусматривавший уничтожение СССР в четыре этапа. Первый — шестимесячная бомбардировка 200 советских городов с использованием 300 атомных бомб и обычных средств с уничтожением 85 процентов экономического потенциала и основной части вооруженных сил. Второй — развертывание 160 дивизий США и их союзников для наступления в Восточную Европу и СССР. Третий — разгром советских сухопутных сил. Четвертый — ликвидация режима и оккупация Советского Союза. Гитлер отдыхает. Правда, в середине 1950 года план был скорректирован (план «Шейкдаун») и предусматривал нанесение ударов лишь по 104 городам с применением 220 ядерных бомб[1135].
В сентябре 1949 года парламентскими выборами завершилось формирование Федеративной Республики Германия. В ответ Москва приняла решение ввести в действие конституцию ГДР и создать в Берлине ее временное правительство. Разделение Германии, против чего много лет работал Молотов, стало реальностью.
— Нам не удалось найти общий язык с нашими союзниками во Второй мировой войне по этому вопросу, — не скрывал он своего разочарования. — Сепаратные действия Соединенных Штатов Америки, Англии и Франции привели к расколу германского государства, а затем и к растаскиванию по частям Западной Германии, к отрыву от нее Саара, а также к отделению промышленного Рура. Эта политика не может не кончиться скандальным провалом[1136].
США определились со стратегическим выбором Европы. Только ее политическое и военное объединение может остановить СССР и снять бремя защиты Старого Света, которое Вашингтон нес практически в одиночку. Центральным в его подходе стала ремилитаризация Германии. В то же время в США сочли, что для сдерживания возрождаемого германского могущества необходим будет «самостоятельный» проект единства западноевропейских стран. Практический путь к европейской интеграции открыла декларация министра иностранных дел Франции Шумана, который 9 мая 1950 года обратился к правительству ФРГ с предложением начать новую главу в отношениях, передав угольную и сталелитейную промышленность двух стран под управление общего наднационального органа. Аденауэр поддержал план Шумана, рассчитывая вернуть Германию за стол великих держав[1137]. Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) был согласован в июне 1950 года в Париже с участием Франции, Германии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Италии.
В Советском Союзе эти планы, приведшие в итоге к созданию Европейского союза, рассматривались почти исключительно (и не без оснований) в контексте возможного включения Германии в систему западных военных альянсов. Молотов, информируя ПБ о «плане Шумана», делал акцент
