Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
Молотов уже не был лицом советской дипломатии и самым вхожим к Сталину руководителем. Но и сказать, что Сталин не замечал Молотова, нельзя. В 1949 году журнал посещений зарегистрировал 84 его захода в кабинет председателя правительства (чаще заходили туда Маленков — 107 раз и Берия — 104 раза), в 1950-м — 59 (больше, чем кто-либо другой), в 1951-м — 37 (Берия — 47, Маленков — 44), в 1952 году — 27 (Берия — 38, Маленков — 37)[1119]. Хлевнюк приходил к выводу: «Молотов, по крайней мере, до осени 1952 года активно занимался внешнеполитическими делами, хотя и не в таком объеме, как прежде. В соответствии с установленным порядком через Молотова проходили все вопросы Внешнеполитической комиссии, а также вопросы, инициировавшиеся МИД и преимущественно касавшиеся связей с восточноевропейскими сателлитами и посылкой разного рода делегаций. Многие мидовские инициативы докладывались Вышинским непосредственно Сталину, похоже, в обход Молотова. В целом, однако, создается впечатление, что Вышинский старался скорее взаимодействовать с Молотовым, чем избегать его. Решение ряда внешнеполитических проблем Молотову поручал и сам Сталин»[1120].
При этом степень публичности Молотова и его влиятельности резко уменьшилась. С марта 1949 года Молотов на шесть месяцев вообще исчез для внешнего мира, который гадал, что с ним случилось? В западной прессе и в дипломатических кругах обсуждались следующие основные версии. Существовало мнение, что Молотов проявил слишком большую жесткость во внешней политике. Версия отпала после первых публичных заявлений Вышинского, на фоне которых Молотов выглядел настоящим «голубем». Другие, наоборот, считали, что Молотов допускал чрезмерную мягкость. Третьи уверяли, что Сталин, собираясь на покой, решил его к себе приблизить. Высказывалось предположение, что Молотов сконцентрировался на восточноазиатских делах и на месте руководит китайской революцией. Впрочем, для непосвященных он продолжал оставаться вторым лицом в государстве[1121]. Ничего об аресте его жены и конфликтах со Сталиным известно не было.
Впервые после перерыва Молотов появился на публике у гроба маршала Толбухина. На ноябрьские праздники он произнес речь с Мавзолея, а в декабре был замечен на вокзале, где встречал Мао Цзэдуна. К 70-летию Сталина каждый из членов Политбюро получил возможность опубликовать статью о заслугах юбиляра. Первым эта честь была предоставлена все-та-ки Молотову. Племянник Молотова вспоминал: «Однажды мы завтракали, и вдруг Вячеславу Михайловичу позвонил Сталин: “Мне Берия сказал, ты письмо не подписываешь”. Тогда как раз накануне его 70-летия готовилось поздравительное письмо. “Да, — говорит Молотов, — не подписываю, потому что там тебя назвали гениальным. А по моему мнению, гениальным был Ленин, а ты — великий”. “Ну ладно, — согласился Сталин, — я скажу, чтобы исправили”. Правда, никто ничего исправлять не стал, и Молотову все-таки пришлось подписать письмо с “гениальным” Сталиным»[1122].
Это был необычный юбилей. На сцене Большого театра — море цветов и знамен, обрамлявших огромный портрет Сталина. В президиуме — члены Политбюро и лидеры братских партий. Отзвучали восторженные речи. Все ждали, что сейчас Сталин поднимется и произнесет речь или хотя бы слова благодарности. Зал, стоя, аплодирует. Сталин тоже стоит и тоже аплодирует. Овации нарастают. Генсек не меняет безучастного выражения лица и медленно хлопает в ладоши. Проходит пять минут, десять… Заседание объявляется закрытым[1123].
9 марта 1950 года отмечалось уже 60-летие Молотова. Как будто ничего не произошло. Его наградили четвертым орденом Ленина. На карте страны появилось еще несколько поселков и кишлаков, названных его именем. В Нолинске, ставшем Молотовском еще в 1940 году, в доме Скрябиных начал работать Дом-музей Молотова.
В те нечастые случаи, когда Сталин встречался с зарубежными визитерами, Молотов был рядом, и никто не чувствовал напряженности в отношениях между ними. Один из гостей поинтересовался:
— А какова точка зрения господина Молотова на этот вопрос?
— Та же, что и товарища Сталина, — последовал политически корректный ответ.
А Сталин улыбнулся и добавил:
— Я всегда соглашаюсь с Молотовым[1124].
Круг обязанностей Молотова немного расширился. Незадолго до юбилея — 13 февраля — его поставили во главе бюро СМ СССР по транспорту и связи. Это позволило ему вновь участвовать в заседаниях Президиума Совмина. 28 марта под руководством Молотова при СМ образовывалась постоянная комиссия для рассмотрения проектов годовых и квартальных планов железнодорожных и водных перевозок и разработки мероприятий по ликвидации встречных и дальних перевозок[1125].
Сталин все меньше и меньше внимания уделял повседневным делам. В 1950 году он принимал посетителей в Кремле 73 дня (с учетом 18-недельного отпуска и болезней), в 1951 году — 48, а в 1952-м (когда отпуска не было) — лишь 45 дней[1126]. Во время его отсутствия работала «семерка» в составе: Молотов, Микоян, Каганович, Маленков, Берия, Булганин, Хрущев. 7 апреля 1950 года «семерка» приняла предложение Сталина о создании Бюро Президиума Совмина и назначении первым заместителем председателя правительства Булганина. В состав Бюро вошли на правах простых заместителей Берия, Каганович, Микоян и Молотов. На еженедельных заседаниях Бюро, а также самого президиума, который должен был собираться раз в десять дней, в отсутствие Сталина председательствовал теперь только Булганин[1127]. По составу и компетенции руководителей Бюро президиума напоминало ГКО времен войны. Вопрос о большой войне действительно витал в воздухе.
НАТО и Восточный гамбит
18 марта 1949 года Госдеп США обнародовал текст договора о создании НАТО. Советское правительство ответило жестким меморандумом: «Из великих держав лишь Советский Союз исключен из числа участников этого договора, что можно объяснить только тем, что этот договор направлен против Советского Союза… Североатлантический договор предназначен для устрашения государств, не согласных подчиняться диктату англо-американской группировки держав, претендующих на мировое господство». Напоминалось и о том, что создание НАТО прямо противоречило заключенным в годы войны договорам между союзниками, в которых стороны брали на себя обязательства «не заключать никаких союзов и не принимать участия ни в каких коалициях», направленных против другой стороны[1128].
Вашингтонский договор был подписан 4 апреля. Атлантическая солидарность и военное присутствие США в странах Старого Света стали важнейшими скрепами западной цивилизации. Неофициальной формулой альянса станет: держать США в Европе, Германию — под спудом, а Россию — вне Европы («America — in, Germany — down, Russia — out»). Тогда же объединялись три западные оккупационные зоны, на базе которых уже вовсю строилось западногерманское государство. Теперь Запад был готов проявить великодушие, согласившись на проведение сессии СМИД. Она прошла
