Дорогой читатель. Неавторизованная автобиография Ким Чен Ира - Michael Malice
Я был опустошен, когда увидел, что Чон Нам улетел в школу в Женеву. К сожалению, возвращение домой к Ким Ён Соку только усугубило ситуацию. У нас с ним не было ничего общего. Наши попытки завязать разговор заканчивались лишь неловкостью и напряжением. Она не виновата, я не виноват, но нам обоим было ясно, что наш брак существует только на словах. Ничего ценного из него не выйдет.
Тогда я влюбился в последний раз.
Я был на вечеринке в честь какого-то армейского функционера, когда ко мне подошла очень привлекательная женщина. "Вы помните меня, дорогой командир?" - улыбнулась она.
"Конечно", - ответил я ей. "Вы - Ко Ён Хи".
Ее глаза широко раскрылись от удивления. "Как вы это вспомнили?"
"О, это просто. Я помню имена и дни рождения всех, кого когда-либо встречал".
Она скептически сложила руки. "Тогда какой у меня день рождения?"
"16 июня. Из уважения к тому, что вы прекрасная леди, я не буду называть год". Я запомнил ее день рождения потому, что он был ровно через четыре месяца после моего собственного. А запомнил я ее потому, что она была танцовщицей в труппе Мансудэ. Она выделялась даже среди всех этих красавиц.
В отличие от Ким Ён Сока, с Ён Хи у меня было очень много общего. Мы стали часто проводить вечера за просмотром фильмов, а по утрам обсуждать их. Она напоминала мне Хё Рим, но ту Хё Рим, в которую я впервые влюбился: яркую и остроумную, с энтузиазмом, который она привносила в каждый разговор.
Разумеется, любая мысль о том, что мы станем официальной парой, была абсолютно невозможна. Если забыть о двух других моих женах, то Ён Хи даже не родилась в Корее. Хотя в ее роду были корейцы, она выросла в Осаке, Япония. Когда она была еще девочкой, то вместе со многими другими корейцами японского происхождения переехала обратно в КНДР. Ее прошлое было слишком запятнано, чтобы выставлять ее на всеобщее обозрение.
Шли годы, и Ён Хи подарила мне еще двух замечательных сыновей: Ким Чон Чхоля в 1981 году и Ким Чон Уна в 1983 году. Но никогда не было сомнений в том, что Чон Нам станет моим наследником. Старший сын - всегда наследник.
В конце концов Чон Нам окончил школу и вернулся в Корею. Я волновался, когда его не было, но не перестал волноваться, когда он вернулся. Он часто рассказывал о своих "международных" друзьях, которых завел за границей. Это вызывало у меня большие подозрения. Если он рассматривал этих иностранцев как полезные знакомства, если они давали ему представление о возможных странах-союзниках, то это было замечательно. Но если он считал дружбу с чужаками чем-то вроде увлекательного занятия, тогда у меня были большие проблемы. Я изо всех сил старался отбросить подобные опасения. Я говорила себе, что я просто перфекционистка, раз меня так волнует будущее Кореи. Когда все было сказано и сделано, Чон Нам все еще оставался наследником рода горы Пэкту.
У моего сына было много положительных качеств, когда он стал молодым человеком. Он был очень смышленым и очень общительным, в этом он больше походил на своего деда, чем на меня. И, как его отец и оба деда по отцовской линии, Чон Нам любил оружие. Не раз я слышал разговоры о том, что он напивался и стрелял в потолок в баре отеля "Корё" или в другом ночном заведении Пхеньяна. Никто никогда не пострадал, так что я смирился с этим. В конце концов, мне не нужен был сын, который боялся бы нажать на курок. Он должен был унаследовать мою политику сонгун!
Вскоре Чон Нам женился и обзавелся детьми, что не могло не радовать меня. Его политическая карьера, тем временем, пошла по тому же пути, что и моя собственная. Я устроил его на работу в Бюро пропаганды и агитации партии, где он преуспел. Но я знал, что ему хочется поработать на международной арене, и в итоге именно туда я его и направил. Во многих отношениях Корея - уникальная страна. Но, как и любая другая страна в мире, КНДР иногда занимается деятельностью, которая является "неблаговидной" и которую лучше не обсуждать. Именно такие вопросы я доверил Чон Наму, выполняя поручение Великого Руководителя отправить его в школу за границу.
В начале мая 2001 года я получил сообщение от моих контактов в Токио, что в одной из поездок Чон Нама в Японию что-то пошло не так. Я получал всю информацию сразу же, как только она появлялась, но и международные СМИ тоже. Произошедшее сразу же получило широкую огласку, что сделало его еще более постыдным.
Чон Нам и его семья были перехвачены японскими иммиграционными властями по подозрению в том, что у них были поддельные паспорта Доминиканской Республики. Он был под именем "Панг Сьонг", что в переводе с китайского означает "толстый медведь" - слишком остроумная ссылка на его грузную фигуру. Японцы целый час задавали ему вопросы, прежде чем он признался, что является моим сыном. К счастью, он соврал им о цели своей поездки и сказал, что едет в Токийский Диснейленд. На самом деле я знал, что он приехал туда, чтобы собрать деньги для тайной поставки оружия.
Я подозревал, что японцы знают, зачем он приехал в Японию, и еще больше подозревал, что кто-то их предупредил. Но, к счастью, они приняли его доводы за чистую монету, возможно, чтобы защитить свои источники. А может быть, они решили, что его публичное унижение будет достаточным наказанием. В любом случае, это, несомненно, дало ему понять, что они следят за ним и будут следить в будущем.
За кулисами, как мне сказали, япошки лихорадочно спорили о том, как поступить в данной ситуации. Полиция хотела устроить долгий и обстоятельный допрос, как это обычно делают полицейские. Дипломаты хотели просто выслать его из страны и избежать международного инцидента, как это обычно делают дипломаты. К счастью, дипломаты справились с задачей. 4
