Евреи в России: XIX век - Генрих Борисович Слиозберг
В таком положении я нашел Копыль в 1840 году, когда я имел счастье впервые увидеть в нем свет. Не знаю, был ли он в счастливые свои времена мраморным, но я застал его деревянным, крытым соломою или заросшими мхом старыми гонгами[13] и, как дряхлый старик, часто опирающимся на подпоры, чем он вначале производил на меня угнетающее впечатление, но со временем я привык к нему, и не только привык, но и полюбил его, по врожденному мне эстетическому чувству, за его прекрасное расположение на высокой горе среди роскошной местности, изобилующей плодоносными полями, пестрыми лугами и лесистыми холмами. Что же до моих сограждан, копыльских евреев, то хотя они были слишком серьезные люди, чтобы восхищаться красотами природы, тем не менее и они любили свое местожительство, приписывая богатой флоре его окрестностей высокоцелительную силу. Рассказывали они, что Копыль никогда не знал эпидемических болезней и что даже в 1836 году, когда кругом свирепствовала холера, Копыль был ею пощажен. Копыльцы вообще были большие оптимисты. Они считали себя обеспеченными не только от всяких эпидемических болезней, но и от пожаров, в силу благословения какого-то святого мужа. Правда, я в детстве, около 1845 года, был свидетелем пожара, уничтожившего половину города, а уже в моем отсутствии, в 1865 году, был другой пожар, от которого весь Копыль сгорел дотла Но если принять во внимание, что Копыль с его тесно построенными, иссохшими и сгнившими бревенчатыми домами, при отсутствии в нем всяких колодцев, как бы сам напрашивался на пожар, то обстоятельство, что за двадцатилетний промежуток времени он все-таки избег разрушительного действия огня, надо считать чудом или, пожалуй, следствием благословения святого мужа.
Но чем бесспорно могли гордиться копыльцы — это мужественною защитою себя от зараз, так сказать, морального свойства, заносимых к ним то в виде хасидизма, то в виде гасколы и грозивших отравить их навеки застывшую, окаменевшую шульхан-арухскую жизнь[14]. Из борьбы с хасидизмом они вышли вполне победоносно. И победили они не копьем и мечом — таких орудий, даже менее их кровопролитного — кулачного боя, копыльцы не любили. Против хасидов употреблено было ими самое мирное, безобидное средство: барабан. Стоило только адептам хасидской ереси собраться в свою штибль (молельню) для молитвы по новому обряду или для собеседования о чудесах своего цадика, как копыльцы являлись с барабанами и били в них с такою яростью, что ни о молитве, ни о каких-либо беседах и думать нельзя было. Так поступали копыльцы до тех пор, пока штибль не была закрыта навсегда, и этим доставили Копылю честь быть одним из тех трех городов во всем Северо-Западном крае, в которых воинствующий хасидизм не мог утвердиться (названий двух остальных городов уже не помню). С не меньшей энергией действовали копыльцы и против гасколы, не давая ей в течение десятилетий пустить корни, и если впоследствии они согласились на некоторые компромиссы, то только благодаря неотразимому натиску очень сильных внешних и внутренних факторов, явившихся ей на помощь.
В описываемое время Копыль мог иметь около 3000 душ населения, состоявшего из трех различных, по народности и вероисповеданию, групп: евреев, белорусов и татар. Эти три группы, объединенные одною территорией и одним, пекущимся о них начальством, были совершенно чужды одна другой по языку, обычаям, верованиям и историческим преданиям, были как по внешнему виду, так и по духу представителями трех различных миров и тем не менее жили между собою мирно. Сближали их неизбежные соседские и экономические интересы. Не было между ними зависти, потому что нечего было им друг другу завидовать: все с большим трудом снискивали себе скудное пропитание, а главное потому, что не было между ними конкуренции, ибо каждая из этих групп, как бы по уговору, отмежевала себе особое от других поле деятельности, и, таким образом, они скорее дополняли друг друга, чем соперничали между собою.
Евреи, составлявшие большинство населения, занимались лавочничеством, торговлею хлебом, шерстью, пенькою, льном и прочими земледельческими продуктами, которые они осенью покупали на базаре у привозивших их крестьян, а зимою на санях отправлялись в м[естечко] Столбцы — пристань на Немане, где продавали эти товары богатым купцам, сплавлявшим их затем большими партиями в Кенигсберг или Мемель[15]. Как лавочники, так и хлебные торговцы оперировали незначительными суммами, так как крупных капиталов в Копыле не было; зато этих торговцев было сравнительно много и они страшно конкурировали между собою во вред себе, как при купле, так и при продаже. Другие занимались продажею питей, корчмарством[16], извозом, учительством и ремеслами. Ремесленников разного рода было тоже слишком много, и многие из них, не находя работы в городе, уходили в деревни, где работали на крестьян и шляхтичей[17]. Ростовщиков в Копыле не было; наоборот, копыльцы сами, для ведения своих торговых дел, часто брали в долг деньги у помещиков и ксендзов под залог ожерелий своих жен, платя значительные проценты.
Татар-магометан было в городе немного, всего около пятнадцати семейств. Занимались они огородничеством, и овощи их славились в окрестности. Трудолюбивые, трезвые и чистоплотные, они были всеми уважаемы. Сказывалась ли тут общая азиатская кровь или некоторое сходство религиозных понятий и традиций, но магометане держались ближе к евреям, чем к местным христианам.
Мещане-белорусы занимались хлебопашеством и ткачеством. Город и окрестности принадлежали тогда графу Витгенштейну, наследнику князя Радзивилла, и все дома стояли на помещичьей земле на чиншевом праве[18], на этом же праве владели и мещане своими небольшими участками пахотной земли. Ввиду недостаточности доходов от землепашества мещане в зимнее время занимались тканьем холста и тонких белых покрывал, употреблявшихся в то время еврейскими женщинами как часть головного убора. Работали они по заказам местных еврейских торговцев, которые давали им нужный для этой работы сырой материал, платили еженедельно за исполненный труд и в обработанном виде продавали этот товар на ярмарке в Зельве. Копыльский холст, а в особенности копыльские покрывала (Kopulier Schleier) пользовались большою славою на литовском рынке.
Расселились упомянутые группы населения отдельно одна от другой: христиане и магометане
