Владимир Аникин - Русские народные сказки
— Ну, служивый, — говорит старуха, а сама так и заливается со смеху, — звоны-то ваши куда чудны! Досыта насмеешься!
— А вот ужо — еще не так посмеешься! Прощай, бабушка!
— С богом, родимый!
Вечером стали бабы холсты считать: у старухи нет одного.
Правду сказал солдат.
Привычки
(Из сборника Н. А. Иваницкого, в обработке В. П. Аникина)
хали три молодых парня по реке в легоньком стружке. У одного была привычка утирать под носом указательным пальцем, у другого — постоянно зачесывать волосы рукою, а у третьего почесывать бока.
Разговорились они между собой. Тот, который утирал под носом пальцем, сказал:
— Братцы! Не худо бы нам отстать от своих привычек!
Другие согласились с ним.
Посидели так какое-то время, а у каждого рука так и чешется: у одного тянется к носу, у другого — к голове, у третьего — к бокам.
Тут увидели, что к ним подплывает лодка.
Первый парень крепился, крепился, да и сказал, подтирая под носом:
— А воно наши-то едут, воно!
Другой, зачесывая волосы, крикнул:
— Сюда, наши! Сюда, наши!
А третий привскочил радостный и, почесывая бока, сказал:
— Наши едут, скоро будут!
Что дальше слышно
(Из сборника Н. Е. Ончукова)
ил вдовый крестьянин, было у него три сына, и все были женаты. Все было хорошо, да одно неладно: невестки между собой жили недружно, постоянно ругались, а все из-за того, что каждая из них хотела большухой быть. Все были исправны, и каждая из них могла быть большухой.
Наскучили старику перекоры невесток; однажды он призвал сыновей и говорит им:
— У невесток каждый день споры, дым коромыслом. Надо это прикончить. Я надумал задать им загадку; которая отгадает, та пусть и большухой будет. Только чтобы после этого уж спору не было; если они будут согласны, то и делу конец.
Призвали невесток, и те на это согласились.
Поздно вечером старик и говорит невесткам:
— Вы согласились отгадать загадку, так вот на целую ночь вам загадка, отгадайте: «Что дальше слышно?» Завтра рано спрошу у вас, и которая отгадает, та и будет большухой.
Утром старик позвал сыновей с невестками и спрашивает у старшей:
— Что, отгадала ли?
— Петуха голос, когда он весной поет на заре, дальше всего слышно.
— Да, петуха далеко слышно, — говорит старик. — Ну, а ты? — спрашивает он у средней.
— Когда весной собака лает на заре, то гораздо дальше петуха слышно.
— Да, — говорит старик, — пожалуй, собаку и дальше слышно. Ну, а ты что скажешь, меньшая невестка?
— Хлеб да соль дальше всего слышно.
— Да, — говорит старик, — хлеб да соль за тысячи верст слышно! Будь же ты большухой.
Про мужика-бедняка и топор
(Из сборника Д. М. Молдавского «Русские сатирические сказки»)
днажды мужик пошел в лес дрова рубить, подошел к озеру, сел на берег и нечаянно уронил топор в воду. Сидит он и плачет. Вдруг из воды выходит черт и спрашивает:
— Чего, мужик, плачешь?
— Топор утопил.
Ушел черт в воду и через недолгое время приносит мужику серебряный топор и спрашивает:
— Твой топор?
— Нет, — отвечает мужик, — не мой.
Черт снова ушел в воду и снова приносит ему топор — теперь золотой. И спрашивает:
— Твой топор?
— Нет, — отвечает мужик, — не мой.
В третий раз черт вынес мужику его собственный топор. И спрашивает:
— Твой топор?
— Мой, мой!
Тогда черт подарил мужику все три топора, и пошел мужик домой с радостью.
Пришел он домой и рассказал все мужикам.
Тогда одному богатому мужику тоже захотелось получить золотой и серебряный топоры.
Пришел он к озеру, бросил свой топор в воду, сидит и горюет.
Выходит из воды черт, спрашивает:
— Что ты горюешь?
— Да топор потопил.
Ушел черт, потом приносит ему серебряный топор и спрашивает:
— Твой топор?
— Мой, мой, чур, мой! — закричал мужик.
А черт ушел с топором и больше не вышел из воды.
Так богатый мужик и остался без топора.
Разговор
(В пересказе И. В. Воробьевой)
овстречались под вечер два приятеля. Один другого и спрашивает:
— Чего сегодня делал?
— Рукавицы искал.
— Нашел?
— Нашел.
— Где ж они были?
— Да за поясом. А ты куда шагаешь?
— За семь верст.
— Киселя хлебать?
— Нет, комара искать.
— Это которого ж комара?
— Да того, который за нос укусить меня хочет.
— Да он же при тебе!
— Где это при мне?
— Да на носу у тебя!
Не любо — не слушай
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В. П. Аникина)
или два брата умных, а третий дурак. Вот однажды поехали они в лес по дрова, и захотелось им там пообедать; насыпали они круп в горшок, налили воды, а огня нет.
Неподалеку был пчельник. Вот большой брат и говорит:
— Пойти мне за огнем на пчельник.
Приходит и говорит старику:
— Дедушка, дай мне огоньку.
А дед говорит:
— Сыграй прежде песенку мне.
— Да я, дедушка, не умею.
— Ну, попляши.
— Я, дедушка, не горазд.
— А, не горазд, так нет тебе и огня!
И приходит этот большой брат без огня к своим братьям.
Тут средний брат говорит:
— Экой ты, брат! Не принес нам огню! Да-ка я пойду, — и пошел.
Пришел на пчельник и кричит:
— Дедушка, пожалуй мне огоньку!
— Ну-ка, свет, сыграй мне песенку!
— Я не умею.
Ну, сказку скажи.
— Да я, дедушка, ничего не умею.
Приходит и этот брат без огня к своим братьям. Дурак посмотрел на своих братьев:
— Эх вы, умные братцы, не взяли вы огня! — и пошел сам.
Приходит и говорит:
— Дедушка, нет ли у тебя огоньку?
А дед говорит:
— Попляши прежде!
— Я не умею.
— Ну, сказку скажи.
— Вот это так мое дело, — сказал дурак и присел на лежачий плетень. — Да смотри, — прибавил дурак, — садись-ка насупротив меня, слушай, да не перебивай.
Вот старик сел напротив его. Дурак откашлялся и начал:
— Ну, слушай же, дед!
— Слушаю, свет!
— Была у меня, дедушка, пегонькая лошаденка; я на ней езжал в лес сечь дрова. Вот однажды сидел я на ней верхом, а топор у меня был за поясом; лошадь-то бежит — трюк, трюк, а топор-то ей по спине — стук, стук; вот стукал, стукал, да и отсек ей зад. Ну, слушаешь, дед?
— Слушаю, свет!
— Вот я на передке этом еще три года ездил, да потом как-то нечаянно в лугах увидал задок моей лошади: ходит он и траву щиплет. Я взял поймал его и пришил к передку, пришил да еще три года ездил. Слушаешь, дед?
— Слушаю, свет!
— Ездил, ездил, приехал я в лес и увидал тут высокий дуб; начал по нем лезть и залез на небо. Вот увидал я там, что скотина дешева, только комары да мухи дороги, взял и слез на землю, наловил я мух и комаров два куля, взвалил их на спину и вскарабкался опять на небо.
Сложил кули и стал раздавать людям: отдаю я муху с комаренком, а беру с них на обмен корову с теленком — и набрал столько скотины, что и сметы нет. Вот и погнал я скотину, пригнал я к тому месту, где взлезал, — хватился: дуб-то подсекли. Тут я пригорюнился и думал, как мне с неба слезть, и вздумал наконец сделать веревку до земли: для этого перерезал я всю скотину, сделал долгий ремень и начал спускаться. Вот спускался, спускался, и не хватило у меня ремней вышиною поболее твоего шалаша, дедушка, а спрыгнуть побоялся. Слушаешь, дед?
— Слушаю, свет!
— Вот мужик, на мое счастье, веет овес: полова-то летит вверх, а я хватаю да веревку мотаю. Вдруг поднялся сильный ветер и начал меня качать туда и сюда, то в Москву, то в Питер; оторвалась у меня веревка из половы, и забросило меня ветром в тину. Весь я ушел в тину, одна голова лишь осталась; вылезть мне хочется, а нельзя. На моей голове свила утка гнездо. Вот повадился бирюк ходить на болото и есть яйца. Я кое-как вытянул из тины руку и ухватился за хвост бирюку — стоял он подле меня, — ухватился и закричал громко: тю-лю-лю-лю! Он меня и вытащил из тины. Слушаешь, дед?
— Слушаю, свет!
Видит дурак, что дело-то плохо: сказка вся, а дед сдержал свое слово, не перебивал его; и начал дурак иную побаску:
— Мой дедушка на твоем дедушке верхом езжал…
— Нет, мой на твоем езжал верхом! — перебил старик.
Дурак тому и рад, взял огня и пришел к своим братьям.
Тут разложили они огонь, поставили горшок с крупами на таган и начали варить кашу.
Когда каша сварится, тогда и сказка продлится, а теперь пока вся.
Репа и мед
