Любовь Рыжкова - Колокольчиковый колодец
С этим памятником в городе произошла настоящая кутерьма. Когда к власти пришли демократы, они тут же снесли памятник и увезли его в неизвестном направлении. Но все эти демократы были вчерашние чиновники, хорошо кормившиеся при прежней власти.
Мало кто догадывался, что они сами и организовали эту историю со сносом памятника. Зачем? Во-первых, они привлекали внимание к своим персонам. Во-вторых, в глазах одураченного народа они выглядели теперь чуть ли не борцами за истинную свободу. В-третьих, и что было самым главным, ради чего все это и затевалось, – им во что бы то ни стало нужно было удержать власть в своих руках.
И мало кто понимал, что шумиха, поднятая вокруг этого события, была организована ими же. Печать подняла шум, на который нужно было как-то реагировать, и реакция на него была организована немедленно.
Один видный чиновник заявил, что готов на свои собственные деньги приобрести этот священный для него памятник и поставить у себя на даче.
Увы, среди демократов находились и наивные простачки, которые ничего не знали о скрытых пружинах происходящего. Они больше всех галдели и требовали независимости и свободы. Такие мечтатели, идеалисты находятся во все времена. Им кажется, что от них что-то зависит. На самом же деле они всегда становятся жертвами и игрушками в руках все тех же держателей невидимых нитей. Правда, на какое-то время им дают слово, и они, принимая все за чистую монету, стараются вовсю, не понимая, что ими умело руководят.
Вот тогда-то их руководители и назначили тому видному чиновнику сумму, за которую он мог приобрести столь любимый им памятник. Но после названной суммы тот даже не пискнул, начисто забыв о священном долге и своих попранных чувствах.
Что же касается местонахождения памятника, слухи об этом были самые различные. Одни говорили, что он стоит теперь где-то недалеко от городской свалки, указывая вытянутой рукой прямо на горы мусора. И что около него бомжи устроили свое жилище, дескать, удобно, защищает от ветра. Другие уверяли, что его поместили в каком загородном пансионате.
И все же газеты продолжали муссировать эту тему. Тем не менее какое-то время в центре города зиял пустой постамент, а потом кто-то додумался поставить на него огромный крест с поперечной перекладиной. Зрелище было зловещим и символичным.
Когда же в городе уже открыто установилась прежняя власть, правда, под другим соусом, первым делом они водрузили любимый памятник на прежнее место. И вождь мировых люмпенов по-прежнему указывал горожанам путь в пропасть и, к тому же, частенько, заметьте, левой рукой.
Вот именно здесь, на площади рядом с памятником и находился офис строительной компании, куда приехал господин Жадовский.
– Богатая компания, – отметил он, поднимаясь по мраморным ступеням, – вон какой солидный офис себе отгрохали. Приятно с такими людьми иметь дело.
Его встретила секретарь, худенькая женщина лет тридцати, с птичьими чертами лица.
– Это, наверное, от худобы, – подумал Борис Ефимович и представился.
– Да, вас уже ждут, – сказала она вдруг неожиданно резким голосом, словно каркнула. Жадовский вздрогнул.
– Что значит, плохо выспался, – мелькнуло у него в голове.
– Заходите, – снова каркнула секретарь, и ему показалось, что у него за спиной кто-то захлопал крыльями. Он обернулся на шум и увидел, что это просто со стола упали на пол какие-то бумаги.
– Ах, черт, – снова подумал он, – мерещится неизвестно что.
Жадовский направился к кабинету, и тут он увидел латунную табличку, на которой крупными буквами было выгравировано – Л. П. Берия.
Борису Ефимовичу стало дурно.
– Позвольте, я присяду, я сегодня плохо спал, а у меня давление, знаете ли, скачет.
– Давление? – каркнула секретарь, – выпейте воды, – и она протянула ему хрустальный стакан. Жадовский обратил внимание на ее необычные ногти, очень длинные и некрасивые, слегка загнутые вниз.
– Как птичьи когти, – снова промелькнуло у него в голове. Он сделал несколько глотков и поперхнулся.
– Что с вами? – поинтересовалась секретарь и протянула руку, чтобы постучать ему по спине. И тут он увидел у нее на руке свежий птичий помет.
– Что это? – вяло воскликнул он, чуть не теряя сознание.
– Где? – резко спросила его секретарь.
Жадовский молча ткнул пальцем.
– Вы разве не заметили? – снова каркнула она, – у нас попугай.
– Попугай? – тупо переспросил Борис Ефимович.
– Да, вон его клетка, – куда-то указала она.
– Я не заметил, – попытался улыбнуться Жадовский.
– И я иногда выпускаю его полетать, – добавила секретарь.
– Полетать? – снова зачем-то переспросил он.
– Да, ему тоже нужна свобода, – каркнула секретарь.
– Свобода? – удивился Борис Ефимович.
– Да, свобода, – ответила она, вытирая помет.
– Попугай? – повторил Борис Ефимович, – а он возьми меня и по-пу-гай.
– Замечательная игра слов, – засмеялась секретарь. Но Жадовскому опять послышалось хриплое карканье.
– Идите, Лука Петрович вас ждет, – уже строго сказала она и наклонилась над каким-то бумагами, давая понять, что его присутствие в приемной явно затянулось.
– Лука Петрович? Он – Лука Петрович, – обрадованно произнес он, – слава Богу, а я уж думал…
– Все сначала так думают, – отрезала секретарь, – а потом понимают, что Лаврентий Павлович по сравнению с ним – никто.
И секретарь резко дернула головой, как птица, и во взгляде ее промелькнуло что-то недоброжелательное.
– Ворона ты худосочная, – подумал Жадовский и взялся за ручку двери. Взгляд его снова упал на латунную табличку, на которой он явственно увидел – Лука Петрович. Ему стало легче.
– Ах ты, бес, что ли, меня попутал?
И он открыл дверь.
Прием у Л. П. Берия и выгодное предложение
Лука Петрович оказался человеком сколь доброжелательным, столь же и практичным. Они долго и подробно обсуждали строительство будущего дома. Зимний сад и крытый бассейн сильно удорожали его стоимость, получалось, как и предполагал сам Борис Ефимович, что-то около девяти миллионов рублей.
– Понимаете, – честно признался он, – я сейчас несколько стеснен в средствах, и у меня таких денег нет.
– Ничего страшного, я могу подождать, – легко согласился собеседник.
– Понимаете, ко всему прочему, моя жена попала в неприятную историю с какими-то мошенниками, – заговорил Борис Ефимович, – её обманули, правда, на небольшую сумму, но все же. Нам сейчас дорога каждая копейка.
– Понимаю, сейчас тьма таких мошенников, – согласился Лука Петрович, – как их теперь называют – лохотронщики. Нужно знать, дорогой мой, с кем связываться. Я думаю, нынче дело нужно иметь только с проверенными людьми или же пользоваться рекомендацией.
– Я тоже так думаю, – поддакнул Борис Ефимович.
– Как в старые времена, помните, – перебил его Берия, – чтобы сунуться к какому-нибудь важному чиновнику и тем более в незнакомом городе – извольте иметь при себе рекомендательные письма известных господ, которые, собственно, и открывают все двери, так же, впрочем, как и деньги.
– Да-да, – опять поддакнул Жадовский.
– Значит, мы с вами поладим, – сказал Лука Петрович. И неожиданно добавил, – а вы знаете, я могу пойти вам навстречу.
– Что это значит? – заинтересовался Борис Ефимович.
– Я могу вдвое снизить стоимость вашего дома, – предложил он.
– Каким образом? – удивился Жадовский.
– Понимаете, я далеко не бедный, но определенный интерес все же имею. И мне, конечно, лучше получить с вас девять миллионов, но это слишком долго по времени, ведь я получу их только после окончания строительства, то есть где-то через год. А я хотел бы завершить все как можно раньше.
– Я вас понимаю, – согласился Борис Ефимович – вам нужны наличные.
Лука Петрович засмеялся:
– Ну, что вы, господин Жадовский, у меня есть и безналичные и наличные, и какие угодно – в любой валюте и любом драгметалле, даже более, чем вы думаете. Но понимаете, у меня есть свои планы, – добавил Лука Петрович, – свои виды на людей.
– Конечно, конечно, – согласился Жадовский, хотя не понимал, о каких видах на людей идет речь.
– И потому я хочу предложить вам выгодную сделку, – заключил Лука Петрович.
– Какую? – Борис Ефимович насторожился.
– Да вы не волнуйтесь, все будет исключительно между нами.
– Это – криминал? – спросил Жадовский.
– Нет, что вы, это для меня мелко, а люблю интригу.
– Как же это будет выглядеть? – спросил Жадовский.
– Как? Вы платите мне всего четыре с половиной миллионов рублей. Всего, – сказал Лука Петрович с расстановкой.
– То есть? – перебил его Борис Ефимович.
– Дайте мне договорить, уважаемый. Да, вы мне платите всего четыре с половиной миллиона рублей, но сразу. И я строю вам дом. Причем, в первую очередь.
– А за какой срок? – поинтересовался Жадовский.
