Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Через два дня Черняев начал штурм неприступного Чимкента. Почти у самых стен штурмующие наткнулись на неожиданное препятствие – глубокий ров, наполненный водою. Быстро оглядев местность, Черняев заметил на некотором расстоянии от себя деревянный водопровод, в виде длинного ящика, перекинутого через ров. Времени под выстрелами терять было нельзя, поэтому, выхватив револьвер и саблю, Черняев первым перебежал ров по водостоку прямо в крепость.
– Ребята, делай, как я! За мной! – кричал он, размахивая саблей.
Солдаты, не колеблясь, последовали за ним. Благополучно пробежав через низкий свод, пробитый в стене, Черняев и его несколько солдат очутились внутри цитадели. Гарнизон крепости был так ошеломлен внезапным появлением русских солдат внутри города, что не оказал никакого сопротивления…
Одновременно, невзирая на жестокий артиллерийский и ружейный огонь защитников, крепость штурмовала колонна Лерхе. Подполковник первым ворвался в крепость и погнал по узким улицам обезумевших кокандцев.
В штурме участвовал прибывший из Перовского священник Андрей Малов (впоследствии митрофорный протоиерей), назначенный оренбургским епископом к отряду полковника Веревкина. По воспоминаниям современников, отец Андрей обыкновенно ехал впереди отряда на белом коне, безоружный, высоко держа над головой крест, на груди – дароносицу. При штурме Чимкента отец Андрей шел в двух-трех шагах впереди атакующей цепи, с крестом в руке, увлекая и вдохновляя солдат. На крепостном валу, куда отец Андрей взобрался среди первых, он громко провозгласил:
– С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся!
– Идем, братцы, победа наша, батюшка Малов с нами! – кричали солдаты, работая штыками.
В Чимкенте было захвачено четыре знамени, три десятка пушек и много другого оружия. Наши потери составили 6 убитых и четыре десятка раненых, убитых кокандцев никто не считал.
Любопытно, что во время штурма Черняев был удивлен удивительно точным и грамотным огнем кокандской артиллерии.
– Что-то тут не так, – хмыкал он, разглядывая стоящие на стенах пушки в подзорную трубу. – Ну, не могут халатники столь толково организовать настильно-рикошетную пальбу!
Сразу же после взятия Чимкента генерал-майор приказал найти ему главного артиллериста противника. Вскоре ему доложили, что артиллерией крепости командовал некий английский офицер, который вовремя удрал через задние ворота.
– Очень жаль, – искренне опечалился Черняев. – А я хотел пожать ему руку за военное искусство!
25 сентября Черняев сообщил Дюгамелю о захвате города. Весть о взятии русскими Чимкента штурмом быстро разнеслась вокруг, и все кокандские отряды кинулись бежать к Ташкенту, ища защиты за его крепкими стенами.
Посланный Черняевым с донесением в Петербург о взятии Чимкента поручик Туманов был лично награжден Александром II Владимиром 4-й степени.
Награды за Чимкент были щедрыми. Например, подполковник Лерхе одновременно получил за штурм города и предыдущие дела: Владимира 4-й степени, Станислава 2-й, Георгия 4-й и полковничьи погоны.
Следует сказать, что и офицеры, и солдаты с большой охотой участвовали в боевых походах. На время походов и рекогносцировок офицерам выдавались серьезные подъемные деньги и дополнительные рационы, а солдаты получали «жалованье по усиленным окладам» и другие льготы, включая призовые за взятие крепостей. К тому же в Петербурге не скупились на ордена и чины. Поэтому среди российского офицерства желающих служить в Средней Азии, где делались стремительные карьеры, было предостаточно.
* * *
В результате успешных действий Черняева Западно-Сибирская и Сырдарьинская линии, наконец-то, соединились в единую пограничную полосу, важными пунктами которой стали Аулие-Ата – Чимкент – Туркестан. Отныне казахские степи по всей своей протяженности были окончательно присоединены к России, а Кокандское ханство навсегда потеряло власть над Южным Казахстаном. Помимо всего прочего, это предотвратило возможную опасность превращения всего края в английский протекторат. После взятия Чимкента нашим войскам был открыт путь на крупнейший город Средней Азии – Ташкент.
Карьера Черняева была на взлете. За рекогносцировку Сырдарьи и окрестностей Туркестана он был награжден орденом Владимира 3-й степени, за занятие Чимкента получил Георгия 3-й степени, а «за все вообще распоряжения и действия после взятия Аулие-Аты» – орден Станислава 1-й степени. Любопытно, что за взятие Чимкента Черняев был награжден Георгием 3-й степени, то есть награждение было сделано вопреки статусу ордена, так как Черняев не имел еще и Георгия младшей, 4-й степени! Но таково было решение императора Александра II. Итого, за какие-то полгода генеральские эполеты и три ордена! Есть от чего закружиться голове!
Надо сказать, что Черняев трезво оценивал расклад сил в Средней Азии и в письмах в Военное министерство предостерегал от недооценки сил Коканда: «…У них руководители не хуже наших, артиллерия гораздо лучше, доказательством чего служат нарезные орудия, пехота вооружена штыками, а средств гораздо больше, чем у нас. Если мы их теперь не доконаем, то через несколько лет будет второй Кавказ». Этими доводами начальник Новококандской линии хотел убедить министерство в необходимости дальнейшего наступления на кокандцев.
Однако военный министр, ознакомившись с письмом Черняева, выразил противоположное суждение:
– Нетерпение Черняева вызывает у меня серьезное беспокойство по поводу его намерений не только овладеть Чимкентом, но и удержать его за собой. Такое расширение границ никогда не входило в наши планы, ибо оно чрезвычайно растягивает нашу линию и требует значительного увеличения сил.
После этого Милютин по телеграфу приказал Дюгамелю урезонить Черняева, чтобы тот не увлекался «далее того, что было предположено».
За своего друга пытался было заступиться дежурный офицер Главного штаба полковник Полторацкий:
– Выше высокопревосходительство, овладение Чимкентом лишь довершает первоначальное предположение устроить пограничную черту по реке Арыси!
На это военный министр возразил:
– Согласен, но кто поручится, что за Чимкентом Черняев не признает необходимым взять Ташкент, а там – Коканд, и конца этому не будет!
Вечером в письме Полторацкий настоятельно рекомендовал другу: «Не идите далее, ограничьтесь линией Арыси!»
Однако Черняев и его окружение уже мечтали о захвате Ташкента…
Глава пятая
После взятия Чимкента и соединения пограничных линий в Петербурге задумались: а что делать дальше? Закрепляться ли на достигнутых рубежах или двигаться дальше? Столичные дипломаты и генералы ратовали за остановку боевых действий. Милютин ратовал за передышку, аргументируя свою позицию малочисленностью наших войск в Средней Азии. Его полностью поддерживал канцлер Горчаков, пугая собеседников неизбежными политическими осложнениями с Лондоном:
– В условиях международной изоляции и широких внутренних реформ никакой нужды в больших территориальных захватах у нас нет!
Однако категорический тон канцлера вскоре насторожил военного министра.
– Своим слишком категоричным заявлением вы связываете себе руки в дальнейших действиях, – заявил Милютин. – При первом же обострении в Азии это позволит Англии обвинить нас в вероломстве. Не надо никому ничего обещать!
Тем временем вместо старика Безака новым генерал-губернатором Оренбурга был назначен генерал от артиллерии Николай Крыжановский. Воин он был опытный, прошел всю Крымскую войну, дрался и на Дунае, и на бастионах Севастополя. Затем
