Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
В свою очередь, правитель Кокандского ханства мулла Алимкул принимал меры для укрепления своего военного и финансового положения. По его указанию правитель Ташкента парваначи Hyp-Мухаммед начал укреплять близлежащие крепости Чолак-Куртан и Аулие-Ату. Сменивший впоследствии его парваначи Койчи старался поднять против России казахские племена Зачуйской долины. Правитель города Туркестана Мирза Давлет собрал двухтысячный отряд, имевший десять пушек, ввел в подвластном ему округе повышенные налоги и напал на соседних кочевников-казахов – русских подданных. Это был уже открытый вызов.
В ответ начальник Сырдарьинской линии полковник Веревкин поставил перед Безаком вопрос о нанесении удара по Туркестану. Безак не возражал.
В Петербурге предложение о занятии Туркестана формально отвергли, но вместе с тем оренбургским властям предоставили возможность обойти этот запрет. В письме военного министра туманно намекалось, что если представится легкий случай занять Туркестан, то занимать, а если не представится, то не занимать. Как говорится, под вашу личную ответственность!
Прочитав письмо, Безак нехорошо выругался, но потом махнул рукой:
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
* * *
Выполнение плана по объединению Оренбургской и Западно-Сибирской линий стало прологом будущего завоевания всей Средней Азии. При этом авторы плана сами не предполагали, к каким масштабным последствиям приведет их рутинная работа.
Итак, первый удар по Коканду было решено нанести из Семиречья. Если из укрепления Верного к крепости Аулие-Ата должен был выдвинуться двухтысячный отряд полковника Михаила Черняева, то со стороны Оренбурга из форта Перовский (бывшая Ак-Мечеть) на крепость Туркестан должен был выступить командующий Сырдарьинской линией полковник Николай Веревкин, имевший тысячу двести штыков и сабель.
Пройдя Пишпек, отряд Черняева 4 июня 1864 года взял кокандскую крепость Аулие-Ата (Тараз), стоявшую в промежутке между двумя нашими пограничными линиями. Как доносил Черняев, комендант крепости «с 400 конными бежал из цитадели… Пешие сарбазы, бросив оружие, смешались с жителями». Потери кокандского гарнизона – несколько сот убитых и раненых, царских войск – 5 раненых.
Отряд Веревкина тем временем осадил еще одну важную кокандскую крепость Туркестан. 12 июня, отбив многочисленные вылазки противника, он изготовился к решающему штурму, но бек Туркестана Мирза Давлет вместе с тремя сотнями сарбазов отступил по Ташкентской дороге, а остальной гарнизон разбежался. После бегства Мирзы Давлета жители Туркестана прислали в русский лагерь депутацию, заявившую о сдаче города. Купцы и духовенство Туркестана, считавшегося одним из священных городов ислама, подали Веревкину петицию, в которой, ссылаясь на притеснения кокандских властей и бека Мирзы Давлета, просили сохранить «все права и привилегии, какие только существовали у нас прежде», – шариатский суд, движимую и недвижимую собственность; освободить от всех налоговых обложений и рекрутской повинности; особый пункт содержал просьбу о сохранении за духовенством мечети Хазрета-Али всей принадлежавшей ему собственности. Веревкин не возражал.
Успешные действия передовых отрядов вызвали живой отклик в Петербурге. Черняеву и Веревкину присвоили чин генерал-майора, а всем офицерам было объявлено «высочайшее благоволение».
Обрадованный удачей, Александр II принял решение о создании новой передовой линии из укреплений от реки Чу до крепости Яны-Курган на Сырдарье. Начальником этой линии, названной Новококандской, был назначен Черняев. Ободренный легкими победами, он решил без промедления нанести удар по Чимкенту.
Дело в том, что именно там сосредоточивались кокандские войска, которые должны были отбить у нас Туркестан и Аулие-Ату. Для руководства военными действиями в Чимкент прибыл правитель Кокандского ханства Алимкул. Хитрый мулла вступил в переговоры через захваченного в плен географа Северцова, требуя прекратить наступление и вывести русские войска из занятых крепостей. На это Черняев заявил: «Я не правомочен решать этот вопрос, находящийся всецело в компетенции центрального правительства!»
После этого Черняев выслал летучий отряд подполковника Лерхе (две роты, полсотни казаков и два орудия), который, перейдя с большими трудностями снежный хребет Кара-Бура, спустился в долину реки Чирчик, где, напав на кокандцев, разбил их. А затем покорил каракиргизов, кочевавших в долине Чирчика. Сам Черняев тем временем продвинулся вперед, к урочищу Яс-Кич, а потом прошел с боем до урочища Киш-Тюменя.
Затем Черняев, не теряя времени, перенаправил отряд подполковника Лерхе к Чимкенту для соединения с авангардом Оренбургского отряда. В это время Веревкин, укрепившись в Туркестане, сам выслал к Чимкенту навстречу Черняеву свой летучий отряд капитана Мейера (две роты, казачья сотня и три орудия).
В это время кокандцы, получив сведения о движении русских отрядов с двух сторон, стянули к расположенному у Чимкента урочищу Акбулаку более десяти тысяч человек. 14 июля они обрушились на малочисленный отряд капитана Мейера. Тот сумел продержаться два дня, пока к нему не подошел на помощь отряд Лерхе. После соединения оба отряда, под общей командой Лерхе, выдержав 17 июля еще несколько атак кокандцев, двинулись к урочищу Киш-Тюмень, где находились главные силы Черняева.
Тем временем Черняев, дав своим войскам небольшой отдых в Киш-Тюмени, сам двинулся к Чимкенту. Подойдя, он произвел рекогносцировку крепости. Чимкент располагался на значительном возвышении, господствовавшим над окружающей местностью. К этому времени на подступах к нему скопилось уже более 25 тысяч кокандцев. Выдержав с ними жестокий бой, Черняев, ввиду неравенства сил, принял решение отступить в Туркестан. В донесениях Дюгамелю он называл свой поход «рекогносцировкой Чимкента» и заявлял, что намерен через некоторый срок занять этот город.
После отступления Черняева в самом Чимкенте развернулась борьба между кипчаками – приверженцами кокандской ориентации и сартами – сторонниками укрепления связей с Россией. В результате этой борьбы «кипчаковская партия взяла верх, зарезав шесть главнейших представителей сартовской партии, желавших мира с русскими».
* * *
Едва Черняев ушел от Чимкента, мулла Алимкул получил тревожное известие о наступлении бухарского эмира на Ферганскую долину. Хитрый Музаффар решил воспользоваться моментом и отхватить себе плодороднейшую долину у соседа. Делать нечего, и мулла Алимкул с большей частью войск поспешил к Ташкенту, оставив в Чимкенте десятитысячный гарнизон под начальством парваначи Нур-Мухаммеда.
Узнав об уходе Алимкула, Черняев обрадовался:
– Ну вот и в наш околоток пришел праздник! Немедленно разворачиваемся и возвращаемся к Чимкенту!
Не согласовывая вопроса ни с Петербургом, ни с Омском, Черняев 3 сентября приказал подполковнику Лерхе, возглавлявшему войска в Зачуйском крае, снова двигаться из Аулие-Аты на Чимкент. Одновременно с этим двинулся из Туркестана и сам.
Соединившись 19 сентября, оба отряда встретили войска кокандцев и, вступив с ними в бой, опрокинули их, взяв с бою небольшую крепость Сайрам. Там к нему присоединилось несколько сотен союзных казахов.
20 сентября Черняев отправил своему другу полковнику Полторацкому в Главный штаб письмо, в котором оправдывал свой поход, не предусмотренный высшими властями, тем, что «овладение Чимкентом до наступления зимы не только полезно, но даже необходимо для спокойствия края»: его захват, подчеркивал он, нанесет «решительный удар
