Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах
- Бернард Ваповский действительно захочет помочь пану Вацлаву, - сказал отец Миколай так холодно, что румяное лицо Адольфа Куглера еще больше зарумянилось. А потом как ни в чем не бывало каноник продолжал: - Теперь дело за пустяками... Пан Суходольский сообщил мне, что испытывает временные финансовые затруднения. А поездка в Краков и хлопоты по всяким духовным и светским канцеляриям требуют больших денег... Однако, насколько я знаю, пан Суходольский так широко и охотно платит огромные проценты, что ростовщики наперебой станут предлагать ему свои услуги...
- Но-но-но! - произнес хозяин дома и шутливо погрозил канонику пальцем. - Задолго до того, как я решился войти в эту уважаемую семью, я взял на себя ведение дел пана Суходольского. И сейчас тем более не откажусь помочь пану Вацлаву как советом, так и деньгами. Выручал я ведь его не однажды, выручу и нынче!
- О Адольф, ты наш истинный друг! - в умилении воскликнул пан Вацлав, обнимая купца.
Митта и Ванда, войдя, невольно стали свидетельницами этой трогательной сценки.
- Вандзя! Митта! - так же умиленно сказал пан Вацлав. - Вот, а еще толкуют, будто купец никогда не сделает такого, из чего нельзя извлечь прибыль... А вот он, Вандзя, твой суженый, обыкновенный купец, в жилах его нет ни капельки шляхетской крови, а смотри, сколь он великодушен и благороден!
- Иного вы бы мне, пан отец, в мужья и не избрали, - опуская глаза, промолвила Ванда.
- Прошу прощения, Панове, - вмешался Коперник, - хотя я считаю, что дело ваше наполовину выиграно, но все-таки предложил бы, чтобы Збигнев с Миттой, а также Уршула с Францем на время переселились в Ольштын. Там их искать не станут, а наместник Ольштына - Тидеман Гизе - мой большой друг и сделает для них все, что в его силах... На время, - повторил он успокоительно, поворачиваясь к Куглеру, - пока пан Суходольский будет хлопотать за них в Кракове. У отцов инквизиторов длинные и цепкие руки. Необходимо обезопасить себя как можно тщательнее! А теперь я хочу извиниться перед любезным хозяином: мне нужно готовиться к отъезду, поэтому я вынужден покинуть этот гостеприимный дом.
Сопровождаемый заверениями в любви пана Вацлава, благодарными взглядами Збигнева и Митты и низкими поклонами хозяина, Коперник удалился. Вскоре его примеру последовала и молодежь; Збигневу и Митте ведь тоже предстояли сборы в дорогу.
- А теперь, Адольф, давай я обниму тебя по-настоящему, так как этого заслуживаешь! - выждав, пока все удалятся, воскликнул пан Вацлав. - Ты истинный друг нашей семьи, и я не сомневаюсь, что Вандзя будет с тобой счастлива!
- Хотелось бы мне услышать это от самой панны Ванды, - с кислой миной освобождаясь от объятий пана Суходольского, заметил Куглер.
- Э-э, ты не привередничай! - так и вспыхнул пан Вацлав. - Я дал за нее слово, а слово Суходольского - кремень! Берешь ты самую красивую девушку в Гданьске... Да что в Гданьске - пожалуй, и в Кракове мало кто может с нею сравниться! Милая, воспитанная, образованная, шляхтянка с кости и крови*. Да твоему отцу или деду и во сне такое не снилось! Небось в купцы-то вы из ремесленников, а может, из хлопов вышли?
______________ * Польское выражение; соответствует русскому "до мозга костей".
Продолжи пан Суходольский такой разговор, не видать бы, пожалуй, ему денег Куглера как собственных ушей, но, к счастью, он вовремя опомнился.
- Ну, да ладно, - виновато усмехнулся он, - не попомни моих глупых речей, Адольф! Правду говорит моя пани Ангелина: беда, когда шляхетская кровь мне в голову бросается...
Куглер, сидя за своим столом, молча писал, изредка, точно подсчитывая что-то в уме, поднимая глаза к потолку.
- Вот, - сказал он, присыпая написанное песком, - я, выяснив свои финансовые дела, решил, что могу ссудить моему будущему тестю десять тысяч талеров. А это бумага, которую вам придется подписать...
- Вексель? Обязательство? - спросил пан Вацлав, охотно принимая из рук Куглера гусиное перо. - Но что-то ты раньше, Адольф, не требовал от меня никаких обязательств... Ладно, показывай, где мне проставить подпись!
Купец с некоторым пренебрежением следил, глядя через плечо пана Вацлава, как тот царапает неумелой рукой пергамент, выводя свои закорючки. Ясновельможный пан был не шибко грамотен.
- Да прочитали ли вы хотя бы бумагу, которую подписываете? - спросил Куглер в сердцах. - Вот уж действительно чисто шляхетское пренебрежение к делам! Какие могут быть обязательства между такими близкими людьми?! Каноник Коперник принимает меры для защиты жизни и свободы членов вашей семьи, а я принимаю меры для защиты вашего имущества... Отец Миколай правильно сказал: "У отцов инквизиторов длинные и цепкие руки". Пока вы будете возбуждать встречную жалобу против монахини и ее брата, святые отцы поспешат наложить секвестр на ваше имущество. А что к святым отцам попало, то и пропало... Попробуй, сними потом секвестр! Вот я и получил от вас расписку в том, что ваше имение Сухой дол поступает ко мне во владение до тех пор, пока вы не выплатите мне причитающиеся с вас десять тысяч талеров.
Пан Вацлав растерянно посмотрел на него.
- Сухой дол?! - воскликнул он. - Да там три мельницы, лучшая в округе конюшня, луга, лес. Не много ли Это за десять тысяч, Адольф?
- Бог мой, неужели вы не понимаете, что это только формальность? Мог бы я потребовать в залог только одни мельницы, или эту вашу хатку в Осеках... Но я обязан поработиться как о своей будущей супруге, так и о её семье! Если - пускай бог милует! - нагрянет инквизиция и вздумает оттягать ваше главное достояние, Сухой дол, я тут как тут - наложу на имение руку, а святые отцы останутся с носом!
- Так-то оно так, - пробормотал пан Суходольский, - но я сразу ничего не соображу...
"Сначала подписываешь, а потом соображаешь!" - подумал Куглер.
- А может, пан Вацлав не верит в честность своего будущего зятя? спросил он сухо, протягивая пану Вацлаву его расписку. - Прошу тогда уничтожить этот документ, но потом уже не бежать ко мне за помощью, если что случится!
- Что ты, что ты, Адольф! - сказал пан Вацлав, отодвигая расписку на угол стола. - Я всегда верил тебе, а сейчас тем более верю! Ты ведь - и месяца не пройдет - станешь мне таким же сыном, как... - "как Збигнев" у него язык не повернулся сказать, и, чуть замявшись, пан Вацлав закончил: как любой другой зять в шляхетском семействе.
Заметил или не заметил эту заминку будущего тестя Адольф Куглер, но расписку его он, свернув трубочкой, спрятал в ящик стола, а ящик запер на замок.
О том, что происходит в семье Суходольских, Каспер прежде всего узнал от отца Миколая, а через день и Адольф Куглер сообщил ему о беде, нависшей над этим беспечным домом. Он отыскал молодого человека в Осеках, где тот поселился по соседству с Францем и Уршулой.
- Повлияйте на них, пан Каспер! - говорил купец с горячностью. - Прав отец Миколай: железо нужно ковать, пока горячо! Его величество король наш Зыгмунт настроен сейчас против Рима и с радостью поддержит старого шляхтича... А какие настроения будут у короля через месяц, никто не знает!
Куглер зазвал к себе на ужин Каспера специально для того, чтобы тот уговорил пана Вацлава действовать.
- Ради этого, - признался купец огорченно, - мне пришлось нарушить данное вам слово и оповестить Суходольских о вашем приезде...
"Ну, чем скорее, тем лучше!" - решил Каспер, стискивая зубы.
Здесь же, в гостиной Куглера, Каспер впервые после долгой разлуки встретился с Миттой. Для них обоих это был трудный день.
Когда Каспер в сопровождении бледного и вдруг точно похудевшего Збигнева появился в комнате, Митта, вся вспыхнув, поднялась с кресла и сделала ему навстречу несколько шагов.
"Так встречают человека много старше себя или умудренного большим житейским опытом, - промелькнуло в голове у Каспера. - Впрочем, я, конечно, и старше и опытнее этой бедной, милой и ни в чем не повинной девушки".
Он молча склонился в низком поклоне.
- Я очень рада вас видеть, пан Каспер...
- Я - тоже, панна Митта...
- Я должна вам объяснить, пан Каспер, почему я... Не думайте обо мне очень скверно... Когда пан Збигнев...
- Не надо, Митта, - прервал ее Каспер. - Не надо никаких объяснений. Мы старые друзья, и не к лицу нам оправдываться друг перед другом. Я все понимаю, Митта, и полон самого подлинного уважения к вам...
- Но я... я причинила вам такую боль и обиду...
Каспер усмехнулся.
- Вечной боли не бывает, Митта... Вот прошло всего несколько дней, и я... - Каспер хотел сказать: "И я уже начинаю к ней привыкать", но закончил фразу иначе: - и я, Митта, уже почти ее не ощущаю. Что же касается обиды, то вы взводите на себя напраслину: я нисколько на вас не в обиде!
Слезы выступили на глазах у девушки.
- Каспер, много лет назад я дала вам слово. И я должна его сдержать или уйти в монастырь, - так говорит отец Януарий, мой исповедник. А о батюшке моем позаботятся паны Суходольские... Я должна либо выполнить данную вам клятву, либо уйти в монастырь. Одно или другое... Сегодня я сообщила Збигневу свое решение, но он умолил меня дождаться вашего прихода. Я сделаю так, как вы мне подскажете.
