Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
– Хотя мне немного жаль, – говорит она, – лишать вас услуги, которую охотно бы вам оказала.
– Увы и ах, – отвечает маркиз.
– Триста тысяч и двадцать пять процентов годовых.
– Как вы сказали?
Старик-кузен тоже встаёт.
– Двадцать пять процентов прибыли в год, – объясняет она. – Я взяла бы у вас триста тысяч и через два года вернула четыреста пятьдесят.
Бельвиль ходит за ней собачкой. Двадцать пять процентов. Он отирает рукавом выступившую у губ слюну.
Глаза мадам де Ло округляются. То, что предлагает Амелия, – неблагоразумно. Однако Бельрив уже звонит в стоящий на консоли колокольчик. В комнату входит мужчина.
– Мой нотариус, мэтр Шлёп.
– Он что, здесь ночует?
– Всё может быть.
Нотариус достаёт бумагу и чернила. Маркиз по-прежнему ходит за девушкой по всей гостиной.
– Я должен буду добавить одно непременное условие, мадемуазель. Всего одна фраза, которую мэтр Шлёп впишет в наше соглашение.
У Амелии дурное предчувствие. Он продолжает:
– В случае если через два года выплат, о которых мы условились, не будет, в качестве возмещения ущерба имение «Красные земли» перейдёт ко мне.
Амелия порхает по комнате. Откажись она, маркиз решит, что она не уверена в своих планах. Однако выплатить такую сумму за два сезона невозможно.
– И что дальше? – спрашивает она смеясь. – Ещё и руки моей попросите в придачу?
Видя, что Бельрив заинтересовался, она тут же спохватывается:
– Это шутка. Я подпишу бумаги, которые составит ваш мэтр Шлёп.
Она касается пальцем библиотечной полки. Вид у неё спокойный и безмятежный: она будто пробегает глазами корешки книг. Но от падения её удерживает лишь этот самый палец. Голова у неё идёт кругом.
Ангелик, Альма, золото на корабле, роковой договор с Бельривом, который она сейчас подпишет… И призрак Жозефа Марта с утра на плавучей прачечной, и скорое расставание с мадам де Ло. Как столько могло случиться за один день? Должно быть, всё из-за луны.
45
Искры
Четверть первого ночи. Никто не обращает внимания на девушку с краденой лошадью, пробивающих себе путь через толпу на мосту. Альма смотрит на медленно появляющуюся луну. Дорог каждый миг. До Севрского моста от Версаля два льё. Он на середине пути между королевской резиденцией и Парижем. Альма пытается прорваться вперёд. Копыта лошади стучат по деревянному настилу.
Некоторые лакеи спрыгнули с подножек, чтобы удобнее было смотреть на небо, и теперь медленно идут у колеса. Господа и дамы спят в каретах за задёрнутыми занавесками. Воскресной ночью мост запружен экипажами, которые бегут от скуки придворных будней. Все едут показаться на выходных в Версале и тут же нырнуть обратно в бешеный ритм столицы. Мария-Антуанетта, когда ей было двадцать, сбегала из дворца инкогнито, чтобы танцевать на парижских маскарадах.
Альма всё идёт пешком в потоке карет. Длинный узкий мост ступает на остров посреди Сены, прежде чем перешагнуть её второй рукав. Можно было бы скакать в объезд, но она заставила себя выбрать самый прямой, самый проезжий путь. Она больше не хочет слушать свои инстинкты. Теперь она слушается лишь указателей и карт, как все.
Однако, выезжая, она всё же задержалась немного. Уже у ворот Версальского дворца она, сама не понимая зачем, свернула направо, к Оружейной площади, повинуясь старому чутью. Ноэль Вандом говорил ехать прямо до самого Парижа. Но она не могла не завернуть на улицу рядом с собором.
Не спешиваясь, она постояла у ограды, за которой виден огромный огород, обнесённый с трех других сторон стенами и размеченный яблонями на квадраты. Она сердилась на себя, что понапрасну тратит время, внюхиваясь в запах перекопанной земли, когда ей пора быть совсем в другом месте. Её ждёт настоящая, назначенная встреча под луной на Новом мосту – как сказал давным-давно Жозеф.
И Альма уехала, несмотря на пробудившиеся при виде огромного сада чувства и воспоминания. Ей, как видно, придётся смириться с тем, что мета охоты в ней стёрлась. В Америке, прежде чем она отправилась с музыкантами, ей тоже чудилось, будто в поместье Лашанс был кто-то из её семьи, но она ошиблась. И ещё несколько часов назад, когда её одевали и вошла та молодая женщина, Луиза д’Арси, Альма была уверена, что от неё пахнет чем-то из долины Изейя, хотя до тех мест пять тысяч километров и эта придворная дама наверняка никогда не покидала золочёных сводов дворца.
Лошадь Амелии минует последние доски моста. Она вновь ступает на землю: на дорогу, ставшую шире. И мчится во весь опор, довольная своей новой жизнью и лёгкостью укравшей её всадницы.
* * *
– Так, значит, конец? – говорит Амелия. – Вы остаётесь здесь?
Она в объятиях мадам де Ло, которая не может ничего выговорить в ответ. Обе ждут во дворе, там, где Амелию должна забрать карета.
– Как я буду без своего кормила?
Плечом Амелия чувствует горячие слёзы мадам де Ло.
– Бывало, я вас ненавидела, – произносит Амелия.
Наставница что-то бормочет сквозь всхлипы. Амелия просит повторить.
– Гарм…
Снова всхлип.
– …гармоническая… средняя… Гиппаса Метапонтского.
И они плачут вдвоём, вспоминая, с каким упорством мадам де Ло втолковывала ей эти причудливые расчёты из античности.
– Сударыня?
За их спинами возникла женщина. Мадам де Ло после прощальных объятий с Амелией совершенно без сил.
– Да?
– Мне сказали о том, что вы для меня сделали. Что попросили разрешить мне остаться вместе с вами на службе у королевских детей.
Промокая лицо платком, мадам де Ло отвечает:
– Моей заслуги тут нет. Я ленива. Вдвоём работы будет меньше. Ну и замечательно.
– Мадам де Полиньяк всё объяснила иначе.
– Думаю, она не хочет признаваться, что вы, Луиза, ей нравитесь.
Луиза д’Арси тронута такой ложью. Она обращается ко вглядывающейся в ночь Амелии. Рядом с главной конюшней послышался стук колёс по мостовой. Но карета уже уехала. Это не за ней.
– На самом деле, мадемуазель, я шла к вам. Кажется, вы возвращаетесь на острова?
Амелия молчит.
– Сначала в Нант, потом в Сан-Доминго, – говорит мадам де Ло.
– Я хотела попросить вас об одолжении.
* * *
Несколько минут спустя Амелия идёт следом за Луизой по улице в двух шагах от королевского дворца. Мадам де Ло осталась на Оружейной площади, чтобы не пропустить извозчика.
Луиза д’Арси стучит в дверцу в длинной каменной стене. Они входят. Перед Амелией предстаёт огромный королевский огород. Луна разбросала тени фруктовых деревьев на грядки и дорожки между ними. Садовник, открывший дверь, говорит:
– Сам бы я его оставил, но мадемуазель д’Арси беспокоится. Он совсем зачах. А какие чудеса вытворял зимой!.. Теперь сам на
