Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
– Следующий урок будет завтра утром, в роще её величества. А первый урок уже идёт.
Хотя собравшиеся не вполне поняли их диалог, сцена привлекла всеобщее внимание, и никто не заметил, что на месте арфы появился струнный квартет и темнокожая девушка в синем, расшитом золотом платье.
Если смотреть хронику жизни королей Франции, где каждый миг учтён в альманахах, дневниках или придуманных позже преданиях, то мы обнаружим в тот день пробел длиной в сорок четыре минуты. Начало его можно определить по следующим событиям: девятнадцатый день Генеральных штатов, мадам де Ло поступает на службу в Дом короля как наставница принцессы, а в протоколах Караульного зала указано точное время, когда его покинула арфистка. Конец же совпадает с началом крупного астрономического явления, случившегося в одиннадцать часов одиннадцать минут пополудни в то самое воскресенье 24 мая 1789 года.
Произошедшее в промежутке осталось в памяти лишь как голос, словно приподнявший всех над паркетом. Описания отличаются той же сумбурностью, что и подача блюд на королевский стол всё это время. Некоторые утверждают, что через плечо у певицы был надет лук, как у античных воительниц с росписей на потолке.
Но вот после того, как время замерло на сорок четыре минуты, вновь воцаряется тишина, и все оборачиваются на окна. Лёгкая давка. Телохранители подходят ближе к королю. Но принц с принцессой уже спрыгнули со стульев и бегут к окну. В ночном небе над большой оранжереей на луну стал наползать чёрный диск.
– Затмение, – говорит принцесса.
– Действительно, – подтверждает мадам де Ло.
Стоявшая рядом Амелия исчезла.
Смятение в покоях королевы огромное. Амелия пытается пробиться к музыкантам через весь зал. Она с первой секунды узнала девушку: та была в трактире в Сан-Доминго вместе с Жозефом Мартом и старым пиратом. Амелия, как и все присутствующие, не могла пошевелиться, пока звучала песня. Но с последней нотой бросилась к возвышению. Однако толпа не пускает вперёд.
Альма глядит на луну и шагает к ней раз, другой.
Она вспомнила кое-что: затмение, назначенная встреча.
Жозеф.
Она оборачивается. Там Ноэль Вандом, с виолончелью и в сломанных очках. Он взволнованно спрашивает:
– Пора?
Она кивает.
– Вы будете на нас злиться?
– Новый мост, – говорит Альма, не отвечая на вопрос.
– Это в Париже. Поезжайте по главной дороге: она идёт от дворца всё время прямо. Как увидите реку, следуйте вверх по течению до самого Парижа. Это третий по счёту мост, как въедете в город. Альма, вы будете на нас злиться?
Она качает головой.
Остальные музыканты пробились к ним, несмотря на давку. Они глядят на Вандома. И всё понимают. Они кланяются, прощаясь навсегда.
– Для нас это было честью, – говорит старый альтист.
Альма идёт к дверям. Минует Караульный зал. На лестнице никого. Всех заворожила луна. Альма идёт вниз по ступеням. И вдруг слышит сзади стук каблуков. Она оборачивается.
Она узнала эту девушку, на вид её ровесницу. Когда-то очень давно ей довелось разглядеть её как следует, в трактире «У Милой Хозяйки». Они смотрят друг на друга.
– Что все они ищут на моём корабле? – спрашивает Амелия.
Альма продолжает спускаться. Неужели у всех этих людей на уме только одно?
– Как тебя зовут? – кричит вдогонку Амелия.
Альма останавливается на повороте лестницы. И ещё раз оглядывается на девушку, оставшуюся стоять наверху.
– Альма, – отвечает она.
И пробегает последние ступени.
По брусчатке на королевском дворе бродит чёрная лошадь. Всадник в южном саду, он смотрит на луну, от которой все посходили с ума. Альма осторожно подходит к лошади и вспрыгивает ей на спину. Платье спадает по обе стороны от седла. Она уже думает трогаться, но тут за поводья хватается рука.
Взглядом Амелия умоляет всадницу.
Альма колеблется, потом говорит:
– Они ищут то же, что ищут все вроде вас. Золото.
Лошадь вырывается из рук Амелии и уносится галопом.
* * *
Кузен мадам де Ло маркиз де Бельрив назначил родственнице встречу в своих покоях на первом этаже дворца, в одиннадцать тридцать – сразу после церемонии отхода монарха ко сну, в которой он играет главную роль. Он первый камер-юнкер короля – чин столь же почётный, сколь и бесполезный.
Мадам де Ло отыскала Амелию посреди двора и скорее повела к нему. Маркиз их уже ждал. Не предугадать, сколько времени продлится церемония отхода ко сну, на которой присутствуют лишь члены самых знатных родов.
Обычно король Людовик уже зевает, позволяя себя раздеть. Церемония начинается. Каждая снятая вещь передаётся из рук в руки. Но иногда король бывает словоохотлив, и тогда всё может длиться час. Сегодня же, однако, не прошло и десяти минут, как пажи, стоявшие на коленях и разувавшие короля, громко уронили туфли на пол, что каждый вечер служит слуге у дверей знаком провожать остальных.
– Его величество даже не дождались конца затмения, – говорит господин де Бельрив сидящей рядом кузине.
Затем он наклоняется к Амелии, сидящей по другую руку, и шепчет, словно доверяет государственную тайну:
– Вздуваемся слегка.
Амелия отшатывается:
– Простите?
– Газы испускаем.
– Кто?
– Его величество.
– А…
– Пучит, знаете ли.
– Пучит?
Мадам де Ло покашливает.
– Милый кузен, – говорит она с досадой, – вы должны были познакомить нас с вашим другом, которого заинтересовали дела мадемуазель Бассак.
Он отвечает тем же доверительным тоном:
– И правда, дорогая кузина, вам он понравится. Это рассудительный мужчина, которого интересуют неприметные, но надёжные вложения. Отец семейства, желающий пристроить своё скромное состояние. Он очарователен.
– Вы не могли бы позвать его как можно скорее? Мадемуазель Бассак должна этой же ночью ехать в Нант. Через три дня её ждёт судно до Сан-Доминго.
– Он перед вами, – произносит Бельрив по слогам.
– Вы?
– Я.
Он подносит ладони ко рту, изумляясь, какой эффект произвёл его розыгрыш. Потом успокаивается и понижает голос:
– Ведя скромную жизнь на службе у моего короля, я сумел скопить некоторую сумму.
– Сколько? – спрашивает прагматичная мадам де Ло.
– Триста тысяч ливров.
Слышно, как от этой цифры у него самого текут слюнки. Амелия хранит бесстрастный вид. Ровно столько ей и нужно. Маркиз поворачивается к ней. Он говорит ещё тише, чтобы был повод придвинуться поближе.
– Я отдам эти деньги вам, мадемуазель, и стану собственником половины имения.
– Нет.
Мадам де Ло сверлит взглядом Амелию, но она повторяет с улыбкой:
– Я ничего не продаю.
Она себе пообещала. Больше никто не притронется к тому, чем владеют Бассаки.
– Вы ничего не продаёте? – переспрашивает Бельрив.
– Я беру взаймы, – уточнят Амелия.
– Я не банкир, мадемуазель. У меня есть честь.
– Тогда я наведаюсь в банк. Что ж, прекрасно.
Она уже знает, что её имение лишь рассмешило всех банкиров, у
