Звёзды внутри тебя - Натанариэль Лиат
Он изменился. Шерсть была всё того же нежного оттенка, но это единственное, что осталось от милой игрушки. Над Лу склонился настоящий пещерный медведь – матёрый, горбатый, с отвисшей губой, обнажающей страшные жёлтые зубы.
«Кто это меня позвал? – его слова густым, древним басом зазвучали прямо у Лу в голове. – Мне незнаком твой голос. – Медведь ткнулся Лу в грудь широким мокрым носом и потянул ноздрями, словно вместе с запахом вбирая всё её существо. – А, это ты, медвежонок. Как так? Неужто ты нашла свою душу?»
Вокруг грохотали шаги мамонта, трещала ломающаяся платформа, эхо разносило гортанные дикие крики, и Лу, до смерти испуганная за Сэла и за себя, едва поняла, о чём он вообще говорит.
– Да, – выдохнула она. – То есть нет. Она не моя. То есть не была моей, но теперь моя. Не важно! Пожалуйста, помоги!
Медведь поднял голову, как будто не торопясь оценивал обстановку.
«Что ж ты полезла к маахисам[5]?»
– К кому? – не поняла Лу.
«К маахисам. Это подземный народ. Они ходят вверх ногами по обратной стороне земли. Здесь их мир».
Наконец резким движением мамонт сумел сбросить зацепившиеся за бивень скульптуры, и Сэл, рухнув вместе с ними на рельсы, захрипел, через силу втягивая выбитый из лёгких воздух…
Лу вскочила на ноги.
– Сэл! – Она с мольбой уставилась на медведя. – Спаси его!
«Его? – где-то в горле медведя родился низкий, страшный рык. – Предателя, нарушившего клятву?! Он бросил тебя – и ты всё равно просишь за него?!»
Лу очень захотелось отступить. Сделать шаг назад, спасаться бегством от его гнева. Но она упрямо осталась стоять, где стояла.
– Да! – выкрикнула она. – Я прошу за него! Он предал не потому, что хотел мне зла! Просто ему было слишком больно! А если бы моя мама отвернулась от меня, потому что я испугалась?! – Лу моргнула, чувствуя, как слёзы обжигают щёки, и злым жестом вытерла глаза. – Он мой друг, – сказала она тихо и твёрдо. – Я возвращаю ему его клятву. Прошу тебя, не дай ему умереть.
Какое-то время медведь молчал, не отводя взгляда, и на мгновение Лу показалось, что он смотрит на неё как на медвежонка, из которого ещё может выйти толк.
Он спрыгнул на рельсы как раз тогда, когда мамонт взвился на дыбы, чтобы всем весом обрушиться на Сэла. Медведь рухнул прямо перед ним, закрыв пленника собой. Погонщик мамонта натянул цепи, заставив того отступить для манёвра – злые шипы снова вонзились в могучую шею, – и медведю хватило этой секунды, чтобы зубами схватить клубок искорёженных скульптур и отбросить подальше от места битвы. В следующий миг они с мамонтом набросились друг на друга – два невероятных, чуждых этому времени великана, – и Лу поняла, что это её шанс. Неизвестно, кто победит, но пока они дерутся, она должна сделать хоть что-то.
Кашляя от пыли, она начала осторожно обходить борющихся чудовищ, стараясь подобраться поближе к Сэлу – и вдруг на грязном полу блеснуло серебро. Лу бросилась туда, но земля ушла из-под ног – мамонт швырнул своего противника в стену, и всю станцию тряхнуло так, что с потолка посыпались куски обшивки. Лу успела протянуть руку и схватить амулет Сэла за миг до того, как на то место, где он лежал, рухнул здоровый обломок потолочного молдинга. Чёрт! Да здесь всё разваливается на части!..
Припадая на переднюю лапу, медведь бесстрашно бросился в новую атаку, но он был ранен, и бивни мамонта блестели от его крови. Маахисы не лезли в драку, зато подбадривали своего зверя воплями и тычками раскалённых прутьев, и мамонт, кажется, так ошалел от боли, что вовсе не чувствовал страха, и…
Вот оно! Прежнего Бога ради, вот же ответ!
Непослушными пальцами Лу завязала порванную цепочку грубым узлом и надела медальон на шею.
– Сэл! – крикнула она сквозь кромешный ад. – Сэл, пожалуйста! Ты живой?!
– Лу! – отозвался он из пыльного тумана и закашлялся – но боже, она услышала его голос, и это было главное. Значит, ничего ещё не потеряно. Значит…
– Сэл! – Лу собрала все силы, чтобы он расслышал её слова. – Ошейник! Его ошейник, ты видишь?! Он делает ему больно! Они им так управляют! – Она хотела крикнуть, что нужно во что бы то ни стало его снять, что без магии к мамонту не подобраться, но тут прямо к её ногам рухнул ещё один кусок потолка, и грохот заглушил её голос. Лу отпрыгнула, закрыв лицо локтем; каменные крошки ужалили её в руку. Она взглянула на драку двух гигантов: мамонт теснил её розового медведя в тоннель, и казалось, что битва вот-вот будет проиграна. Но вдруг на стальном ошейнике вспыхнула искра, белая с голубым, и мигом вытянулась из точки в светящуюся линию, словно след от газового резака…
Яркий блик пробежал по ошейнику, разрезая металл, как масло, и железное кольцо, жалко звякнув, распалось на две половинки. Наездник у мамонта на спине принялся изо всех сил дёргать цепи, но они больше не могли ранить могучего зверя. Тот замер, не веря своей свободе, а потом заревел с исступлённой радостью – и стряхнул седока, как давно надоевшую муху. Остальные маахисы принялись тыкать его своими стрекалами, но те словно утратили силу. Мамонт перестал наседать на медведя и, яростно мотая хоботом, обернулся против своих давних обидчиков, бросившихся по потолку врассыпную.
Тогда-то Лу и заметила лежащий на потолке раскалённый прут.
Его, должно быть, выронил тот маахис, который мучил Сэла. Лу рванулась вперёд, уже не думая о том, как не попасться под ноги мамонту и медведю. Взлетев на остатки погнутых скульптур, она нашла опору в переплетении кабелей на стене. Потолок крошился, трескались поддерживающие его колонны, и бояться упасть было некогда. Вытянувшись изо всех сил, Лу кончиками пальцев подтянула стрекало к себе… Стоило её руке сомкнуться вокруг прута, и гравитация тут же вспомнила о своих обязанностях – мгновенно став тяжёлым, он дёрнул её вниз. Падение отбило у Лу всё, что ещё оставалось целым, но жалеть себя тоже не было времени. Прут всё так же светился белым, он не остывал – наверное, волшебный? – и это было очень кстати. Лу рванулась к Сэлу, волоча стрекало по полу, и, с усилием подняв его обеими руками, ткнула в сковавшие друга железные прутья.
Она готова была поклясться, что проклятая скульптура прекрасно почувствовала ожог. Её отростки конвульсивно сжались, крепче стискивая Сэла, и тот зашипел от боли.
