Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская
А он реально ведь стоял – у лифтов, готовился разворачивать в другую сторону будущих жертв. Всё как учили. Он сделал своё дело. Просто и скучно, без всяких подвигов…
У сиблингов работа: подай, принеси, отвинти, позвони… Как ассистент на киносъёмках. Ничего интересного. У актёров там перестрелки, погони, эффектные сцены, а что происходит за кадром – никого не волнует. Хотя, впрочем, стреляют и бегают обычно каскадёры, которых потом разве что в титрах перечислят, в самом конце, когда никто и не читает. А вся слава достаётся актёру, который красиво стоял в кадре с мужественным лицом. Тьфу, при чём здесь актёр? У него своя работа, у ассистента своя…
И всё-таки перестать об этом думать Юра не мог. В их деле нужны мозги и умение чётко просчитывать обстоятельства. Вот Серый всё просчитал. Задохлик Серый, который без брата Сашки вообще молчит, если по делу ничего не надо…
Юре подумалось вдруг – злое, страшное. Что будет, если разлучить Сашку и Серого? Страшнее, чем у них в реальности было, или наоборот? Близнецы сейчас такие – сами по себе. Как в полутонах. Может, по отдельности они ярче стали бы? Ну, теоретически.
Юра однажды хотел поговорить про такое. С Витькой Беляевым, когда тот сидел у гаража, рисовал, как народ летает. Снизу летучие велосипедисты выглядят очень красиво. Особенно когда идут клином, набирая высоту. Или носятся в одном эшелоне, разогреваясь. Валяют дурака, мячиком кидаются.
У Юры тогда одна книжка кончилась, а за другой наверх было лень идти. Он подошёл к Беляеву, смотрел. Странно было: какие-то косые чёрточки, карандаш размазанный, штрихи, а всё равно видно, что это Ирка и Некрасов. И Людочка. И Женька, который недавно появился и летает не слишком уверенно. А вот и близнецы…
– Вить, а как ты их отличаешь? Сашку от Серого?
Беляев смотрел на велосипедистов, не оборачивался. Ответил не сразу, медленно, будто с иностранного на русский переводил:
– Да они вообще разные. Совсем.
И снова начал штриховать и стирать. Сам Юра точно так же мог что-то сказать и бухнуться обратно в книжку, толком не понимая, о чём с ним сейчас говорили. И не запоминая. Может, и Беляев ничего не помнит про тот недоразговор. Юра вернётся обратно и попробует ещё раз с Беляевым поговорить: пусть объяснит, в чём именно близнецы разные. Где их слабые места. Особенно у Серого.
А пока Юра злился, они бродили по улицам. Отдыхали.
Были собой.
Пока ты на вылете, пока решаешь задачу, ты себе не принадлежишь. А сейчас можно бежать, не боясь, что упадёшь, подвернёшь ногу и не сможешь выполнить поставленную задачу. Можно орать или творить любую ерунду – тебя в этом мире ничто не держит, любая дверь – твоя. Можно просто смотреть, как люди живут. И ещё обязательно купить что-то для своих.
Зашли в большой супермаркет. Набрали чипсов и шоколадок, нахватали разного, на что деньги остались. Тут продавалась сладкая вата. Но не мотком на палочке, а кирпичиками в пластиковой коробке. Ирка обрадовалась:
– Надо мелким взять.
Близнецы не помнили этой истории. А Юра вспомнил, тоже заулыбался.
– Тебя Некрасов на радостях придушит. И Людочка тоже.
На американском Хэллоуине Гошке Некрасову сделалось плохо, Долька с ним улетела домой. А остальные ещё гуляли. И Людочке перепал букет этой сахарной ваты – не одна палочка, а две или три. Она загорелась оттащить вату Некрасову. Сунула себе под футболку, заранее – чтобы при обратном прыжке вата не улетела. А вата, разумеется, растаяла, превратилась в липкий розовый сироп. Людочка ревела потом. Ну вот, значит, будем исправлять.
Хороший такой финал для вылета. Юра почти перестал злиться. Если бы не Серый…
В вестибюле супермаркета стояли игровые автоматы. Ирка предложила сыграть, Серый сказал:
– Д-давайте.
Юрка ответил сразу:
– Ну, нафиг.
Потому что Серый согласился. Так-то Юре интересно было: что за автоматы, как там играют. Но он злился на Серого. Конкретно так злился. Потому что тот первый догадался. И потому что Юра, получается, вообще ничего не сделал, просто стоял у лифтов, пока охранник не погнал его на выход…
Это была личная злость, непродуктивная. На вылете с такой делать нечего. Но вылет, считай, уже закончился. Сейчас они отвисают, снимают стресс. Ира, кстати, реально напуганная была, её в толпе нехило помяли. Так что они сейчас Иру выгуливают. Пусть побродит в людных местах, расслабится, почувствует, что толпа – это не всегда страшно.
Юра посмотрел на бледную морду Серого. И на точно такую же морду Сашки. Ира шла между ними, что-то пела, как в видеоклипе…
Пока они учились работать с интернетом, Юра отсмотрел кучу клипов и нашёл кучу сайтов, где можно читать любые книги бесплатно. Правда, толку-то… На планетке сети нет. И вайфая нет… Юра ещё думал, если он на вылете отличится, попросить электронную книжку. Читалку. Чтобы потом в институте каждый раз в неё побольше текстов закачивать. Но чёрта с два. Отличился Серый. Так, стоп…
– Ну, давайте сыграем, ладно, – сказал Юра.
И Ирка сразу обрадовалась. Замурлыкала под нос, ответила нормальной человеческой улыбкой, а не той, которая у неё была возле карусели.
Юра, кстати, только что проверил местные новости: всё нормально, всё благополучно. Поступило ложное сообщение о бомбе в торговом центре, произведена эвакуация. Бомбы нет, жертв и разрушений тоже, если не считать нескольких разбитых стёкол и пары напуганных старушек. Миссия выполнена, можно красиво уезжать в закат под музыку.
– Ну, что, играем?
Но Серый смотрел на экран мобилы. Местное время уточнял…
– П-поздно уже.
Они реально тут уже третий час болтались. И получалось, что главный у них сейчас Серый. Видимо, в комплекте с Сашкой.
– Да какое поздно? Тебе чего, назад не терпится? «Спокойной ночи» не досмотрел?
Серый пожал плечами. Ирка сказала тихо:
– Юр, ты чего?
Видимо, это был отходняк. Дошло, что всё, операция выполнена, столько времени и нервов не зря потрачено. Всё прошло, а удовольствия никакого… В таком состоянии реально лучше всего быть в НИИ. Или на планетке. Взять велик, подняться на нём в ледяной ночной воздух, шпарить по темноте, как по космосу. Хорошо будет. Вся злость уйдёт в педали…
– Я чего? Это он чего? То хочет, то не хочет… Детский сад, штаны на лямках!
Юра старше Сашки и Серого. Пусть имеют в виду. Пусть…
Они и не спорили. Но Ирка поджала накрашенные губы и сказала учительским голосом:
– Юра, если человек кричит, значит, он в себе не уверен. Нет, правда, домой пора.
И Ирка пошла в сторону ближайшей двери. Обычной, из бурого непрозрачного стекла. С зелёной табличкой
