Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская
– Над небом голубым есть город золотой…
Ира знает, что надо петь не «над», а «под». Но ей так правильнее.
3
Семь пятнадцать. Они сидят на верхнем этаже торгового центра, на фудкорте.
Есть не хочется, но надо. Они на вылете. Когда в следующий раз накормят – неизвестно, а НЗ без повода лучше не ковырять. В общем, они пробуют жевать. Ира смотрит в зеркальце, Юрка в книгу, близнецы вытащили мобильники, молча играют. Так многие делают: сидят за одним столом и молчат, каждый в своём телефоне. В стаканах газировка выдыхается, бургеры на вкус как поролон. Но надо доесть.
В семь двадцать Сашка и Серый встают из-за стола. Они вернутся очень быстро. Совсем немного времени нужно, чтобы дойти до аварийных дверей, перекусить тросик велосипедного замка, который эти двери стягивает. Это двери третьего этажа. А на первом надо раскурочить замок запасного выхода.
Семь двадцать две. Ира тоже встаёт.
– Ну что, я пошла?
Юра всё ещё читает. Они всегда говорят друг другу разную ерунду на вылете.
– Взорвёшься – голову оторву.
– Угу-угу. Утонешь – домой не приходи.
– Как говорил Герасим: «Эй, на «Титанике», собачку не возьмёте?»
Ира идёт мимо витрин. Семь двадцать три.
Налево, налево, прямо. Женский туалет – между магазином нижнего белья и магазином игрушек. В нём четыре кабины, та, которая нужна, дальняя крайняя, пока занята.
Ире очень хочется подойти к раковине, заранее намочить шарф, перчатки – чтобы в дыму было легче.
Но дыма пока нет. И можно же попробовать, чтоб не было, сегодня есть шанс. Им иногда полагается людей спасти, а ситуацию не менять. Если ДТП – так ДТП, пожар – так пожар, просто уже без жертв. Такие штуки в НИИ просчитывают, но не всегда понятно, по какому алгоритму. В инструкции этот пункт каждый раз прописывают заново. В этот раз – «действовать по обстоятельствам».
Нужная кабинка освобождается, Ира бежит туда так, будто сейчас лопнет.
И вот – в кабинке пахнет дымом. Резкий, мерзкий запах, тревожный, опасный. Надо спустить воду и выйти наружу. И сказать сразу всем, кто стоит в туалете: женщине с ребёнком, двум младшеклассницам, продавщице с бейджиком «Вера», маленькой смуглой уборщице:
– Вы знаете, там дымом пахнет…
Уборщица пожимает плечами.
– Тут вентиляция такая, от ресторана. Что у них сгорит, всё к нам идёт.
Эта уборщица выводила потом детей, много.
Продавщица Вера морщится.
– Да накурили небось… Штрафуй, не штрафуй, всё равно курят, – Вера машет рукой в сторону плаката «Курение запрещено, штраф 3000 рублей».
Продавщицу Веру нашли первой, внизу, у запертого пожарного выхода.
Ира много раз мысленно разговаривала с теми, кого они спасали. Иногда очень хотелось взять человека за плечи и заорать: «Включи мозги, идиот!» Но так нельзя.
Ира говорит другое, спокойное и вроде как задумчивое:
– А вдруг там проводку замкнуло?
Это основная версия пожара – проводка в женском туалете третьего этажа. Гипсокартонный потолок. Кухня ресторана за стенкой. Тут действительно пахнет жареным мясом и картошкой фри. И сигаретой, которую кто-то утопил в унитазе.
И дымом.
Уборщица говорит:
– Скажу Ване, пусть проверит.
Она выходит из туалета. Шагает к охраннику, объясняет ему что-то. Потом возвращается, сразу начинает протирать зеркало.
– Ну, чего? – напряжённо спрашивает Ира.
– Ваня сказал: электрик освободится, придёт проверит.
– Когда?
– Через час, наверное, – уборщица трёт зеркало.
Через час тут всё заполыхает.
От Сашки и Серого пришло сообщение: «Открыто, мы на улице». С двумя выходами жертв будет меньше.
Но они, наверное, будут.
Или нет?
Запах гари – сильнее, противнее. Он как живое существо, которое может накинуться и задушить. Ире очень хочется отсюда убежать. Но у неё нет на это права. И вообще, она знает, что будет, а они – нет. Значит, Ира за них отвечает.
Ира заходит в ту же кабинку.
У неё в рюкзаке лежит подарок для Людочки. Кукла в розовой упаковке. У куклы пышное платье и серебряные туфельки. Ира до сих пор играет в куклы. Немножко. С Людой, разумеется… Прости, кукла…
Вытаскивает куклу из коробки, суёт в рюкзак. Потом быстро заворачивает пустую коробку в чёрный шуршащий пакет из-под мусора. И кладёт свёрток на пол, между унитазом и стеной, подпихивает так, чтобы свёрток точно застрял, чтобы было видно – его сюда специально засунули…
Подозрительный неопознанный предмет готов. Теперь – бегом к охраннику.
Страшно смотреть на часы. Семь тридцать пять.
Через десять минут потолок начнёт дымиться. Но потушить ещё можно будет.
Охранник стоит у витрины магазина нижнего белья. Смотрит в телефон, совсем как Сашка и Серый.
Близнецы уже на улице, они в безопасности.
А Юра возле лифтов, рядом с открытым аварийным выходом. Будет всех гнать на лестницу. В панике люди забывают, что лифтом во время пожара пользоваться нельзя.
Семь тридцать шесть.
– Я прошу прощения… Но там в кабинке какая-то штука лежит. Я не знаю, вдруг это бомба?
Ира говорит вежливым правильным голосом, может быть, он и сейчас «хрустальный». Неважно. Если охранник не двинется с места, Ира взломает ящик с огнетушителем. Через девять минут.
– Что лежит? – охранник отрывается от мобилы. Его зовут Иван, у Ивана есть отчество и фамилия, они тоже написаны на бейджике, но Ире некогда читать.
– Коробка какая-то. У меня телефон упал, я нагнулась поднять, а там коробка. Так, будто её специально запихнули, понимаете?
– Ну, пошли, посмотрим.
Он не ругается. Идёт быстро, Ира даже отстаёт.
На входе в туалет Иван гремит связкой ключей, стучит по дверям кабинок.
– Проверка сантехники!
В кабинах сейчас только две старушки. На нулевом этаже торгового центра супермаркет, там с восьми вечера скидки, пенсионеры специально приходят в это время.
– Проверка сантехники, проверка… – говорит Иван, стуча связкой ключей по дверцам. – Где ты там что видела?
Чёрный пакет на месте. Иван включает рацию, называет какие-то числа, не иначе – код тревоги.
– Давай, девочка, иди… Спасибо.
– А вы чувствуете, что здесь дымом пахнет? – Ира смотрит вверх. Но потолок ещё не дымится, рано в него пальцем тыкать.
– Где? Сейчас разберёмся. Проверка сантехники! Быстрее, девушки, быстрее.
Старушки неловко выходят из кабинок. У одной куртка заправлена в тренировочные брюки, вторая это замечает, начинается возня. Охранник торопит их, у него шипит рация. Надо уходить. Семь сорок одна. Когда задымится потолок, на месте будет как минимум один взрослый мужчина.
Ира сделала всё, что могла. И она знает, где огнетушитель. Старушка, вышедшая из соседней кабинки, наконец вытянула куртку из штанов. Бормочет что-то неразборчивое – у неё плохо подогнана вставная челюсть. Вместе с другой старушкой они идут в сторону эскалатора, тот пока нормально работает.
Семь сорок четыре.
Уау! Уау!
В уши ввинчивается звон сирены – тревожный, монотонный.
– Опять сигнализация барахлит, – поясняет старушка в тренировочных штанах. – Марина говорила, в четверг три раза чинили, так и не исправили.
Вторая отвечает, перекрикивая вой сирены:
– Марина говорила, сегодня апельсины со скидкой, я и себе возьму, и ей.
Уау! Уау!
Пожарная тревога. На самом деле её не было. Но вот заработала. Ира
