Видали мы ваши чудеса! - Ольга Владимировна Голотвина
Горыня поклонился Незване:
– Нам бы сейчас выпить, хозяюшка, да расплатиться нечем. Не поднесешь за невеселые новости? Что своими глазами видели, о том и расскажем.
Незвана кивнула:
– Заходите в трапезную, гости дорогие.
Бражка – невелика цена за возможность из первых уст узнать что-то важное. Скоро по Звенцу покатятся слухи, разрастаясь и становясь всё невероятнее, и под ворохом слухов погибнет правда…
В трапезной медведь растянулся на полу, напугав Смутьяна. Кот рыжей молнией взмыл на печь и оттуда зашипел на вторгшегося в дом зверя: мол, посмей только здесь хозяйничать, на лоскутки тебя порву! Но Потап даже не повернул голову в сторону кота.
Скоморохи степенно сели за стол. Яр и Куденя, сгорая от любопытства, присели тут же. Скоморохи выпили, закусили поставленными хозяйкой на стол остатками вчерашнего пирога – и старик Деян принялся рассказывать про пир в доме воеводы, про его чинное начало и суматошный конец.
– Вроде воевода и сейчас жив, – закончил Деян свой рассказ. – Там на пиру был звенецкий травник. Про него говорят: просто кудесник!
Незвана и Яр переглянулись и хором сказали:
– Мирослав!
– Точно, так и говорили! – кивнул Деян.
– На Мирослава можно надеяться, – сурово подтвердила Незвана. – Храни нас чуры-предки, без воеводы нам всем – беда неминучая. Хоть бы земля поглотила ту гадину, что ему яду насыпала!
– Варварцы, – глухо уронил Яр. И остальные негромко подтвердили: варварцы, кому же еще…
– А стража уже вовсю трясет тех, кто был на пиру, – вздохнул Горыня. – К нам, скоморохам, стража всегда рада прицепиться, как репей к собачьему боку. Могли бы нас сунуть в подземелье и забыть про нас до лучших времен. Повезло еще, что с нами говорил этот… как его… ну, которому прозвание – Хорь Несытый.
– Повезло? – удивился Куденя.
– Еще как повезло! С этой сволочью проще договориться. Посулили ему почти всё, что на ярмарке собрать удалось… Он и сказал: «Проваливайте на подворье к Булыге и сидите там, носа не высовывайте. Из города не уходите… да вы и не уйдете, к воротам уже люди посланы, никого не выпустят…»
– Вот мы к Булыге и возвращаемся, – вздохнул Нерад. – Только к тебе зашли – горло промочить…
Незвана налила еще по чарке бражки, бросила взгляд в окно – и забыла даже о потрясающих новостях, которые только что услышала. В раскрытую калитку во двор вошла какая-то женщина. Что ей нужно? Новая постоялица? Или ищет кого?
Незвана быстро извинилась перед гостями, вышла на крыльцо. Одним взглядом оценила одежду пришелицы. Тулупчик старенький, юбка дешевая, зато шаль такая, что хоть княгине впору – голубая, с серебряными кистями. Только повязана кое-как, словно женщина одевалась впопыхах.
– Что тебе угодно, голубушка? – учтиво спросила с крыльца Незвана.
Женщина шарахнулась в сторону, словно ее не вежливо окликнули, а собаку на нее спустили. Шмыгнула некрасивым носом, похожим на утиный клюв, и ответила ломким баском:
– Мне бы коробейника одного повидать… Лутоней зовут…
С лица Незваны исчезла улыбка. Она хотела сказать что-то неприветливое – но замолчала, увидев, что во двор вошла Дарёна. Девочка прихрамывала, глядела себе под ноги, а корзинку держала так, словно вот-вот выронит ее.
Но вот Дарёнка подняла глаза, увидела незнакомую гостью – и вскинулась, как рысь перед прыжком. Тоскливое выражение исчезло с лица девочки. Она бросила корзинку и закричала:
– Держи ее! Это воровка! Мою шаль украла!
Лицо чужой бабы исказилось, она метнулась мимо Дарёны к воротам. Девочка кинулась наперерез, схватила воровку за рукав. Баба с такой силой и яростью отшвырнула Дарёну, что та не устояла на ногах, упала в снег.
Разъяренная Незвана не стала тратить время на то, чтобы сойти с крыльца. Она нагнулась, подхватила стоявшую у крыльца лопату, которой недавно расчищала снег, и метнула ее вслед чужой бабе, словно копье.
Попала! Как раз в спину негодяйке! Та на бегу споткнулась, припала на колено, потеряла мгновение… и спрыгнувшая с крыльца Незвана настигла ее, как коршун – курицу. Незвана обрушилась на спину чужой бабе, а на шум уже бежали Яр, Горыня и Деян.
Подоспела заплаканная Дарёна, вцепилась в шаль, сорвала ее…
Вот тут-то ахнули и Незвана, и Дарёна, и Яр, и скоморохи, потому что поняли они, что держат не бабу, а парня в женском наряде.
Тот даже не пытался ничего объяснить, только ныл что-то неразборчиво.
Дарёна скороговоркой рассказала, почему гналась за этой… за этим… ну, за воровской мордой!
– Отпусти-и-ите! – взвыл парень.
– Я бы за такое и раньше не отпустила, – жестко ответила Незвана, – а сегодня и подавно. Не такой сегодня день выдался в Звенце, чтоб подозрительных людей на все четыре стороны отпускать…
А волоките-ка его, люди добрые, в тот же самый дровяник – да сызнова дверь подоприте. А я все-таки поищу стражу… Яр, ты со мной. Что-то на сердце у меня неспокойно.
* * *
– Сейчас нам не до обычных воров, – вздохнул десятник Чурила, шагая рядом с Незваной. – Сама знаешь, что в городе творится! Но… говоришь, твой вор был переодет в юбку и бабий платок?
– Сверху шаль, у моей Дарёнки украденная, а под нею красный платок. А под всем этим добром – башка, стриженная «под горшок». Безусый вор, безбородый. Молодой совсем.
– Челядь воеводская говорит: как тревога поднялась, так со двора баба выскочила. Что за баба, никто не разглядел. Но видели, что в красном платке… Ладно, поглядим, что там у тебя за находка.
– А с воеводой-то что? Живой? – хмуро спросил Яр.
– Жив пока, храни его боги. Там Мирослав хлопочет, а он такой, что без боя человека в Навь не отпустит. И жена воеводы в молодости травницей была, тоже помогать взялась…
Подходя к «Мирному очагу», Чурила, Яр и Не-звана издали увидали, что возле калитки мечется туда-сюда старая Карасиха, вглядывается вдаль. Не иначе как хозяйку поджидает.
Как заметила старуха хозяйку – всплеснула руками, навстречу кинулась:
– Ой, Незванушка, вовремя ты как! И ты, Чурила… хорошо, что ты подоспел! Воет! Сызнова воет!
– На чердаке? – охнула Незвана. – В сундуке? Да что там – медом, что ли, намазано?
– Нет, не на чердаке, а в дровянике. Где ворюги заперты. Не воет даже, а скулит, тихо так… А гости и скоморохи без тебя боятся открывать дверь. Вдруг тати какую-то хитрость придумали?
– А что с Дарёной? – тревожно спросила Не-звана.
– Я своему старику велела, чтоб он нашу ласточку в дом увел и успокоил…
Посуровевший
