Эдуард Веркин - Пролог (сборник)
– Как? – перебил биолог. – Как она могла убежать?
– Я не знаю… Косой с утра расчистил коридор, метров двадцать, хотел потом пойти от него веером…
– Веером? – спросил Пауль.
– Угу, мы тут веером работаем, это очень эффективно…
– Это могла быть галлюцинация, – сказал биолог. – У тех, кто многие месяцы работает вместе, такое случается…
– Это была не галлюцинация.
– Почему вы так думаете?
– Галлюцинации не оставляют следов.
– Остались следы?! – воскликнул биолог.
И вскочил с таким энтузиазмом, что Пауль даже испугался немного – бродить по ночам возле нее было не очень приятно, даже если фонари светят.
– Я там все отгородил, – сказал бригадир. – Все в порядке, завтра поглядим с утра…
– Какое с утра! – вмешался Пауль.
Вот люди! Пауль даже восхитился. По полгода тут просиживают, а ничего до сих пор не понимают. И кого сюда на подсеку только присылают? Надо со своим бригадиром дома будет поговорить, пусть нормальных косарей выдвинут.
– Это правильно, – сказал биолог. – В темноте плохо видно…
– Вы не понимаете, – перебил Пауль, – там к утру уже никаких следов не будет. Там будут заросли…
– Точно ведь. – Бригадир хлопнул себя по лбу. – Мы же там только расчистили…
– Идем! – Биолог рванул к выходу.
Пришлось и Паулю тоже идти, он уже понял, что его взяли для привычного дела – для подсеки.
Снаружи прохладно. На небе светила луна, луна и фонарь, так что светло было вполне. Они обошли вокруг отключенного на ночь насоса и остановились, от насоса до самой границы чернела зеленка. Нет, на самом деле она была, конечно, не черной, а именно нежно-зеленой, чернота эта происходила от луны.
– Сантиметров двадцать уже. – Пауль наклонился и потрогал верхушки. – У вас хорошо тут растет…
– Почва жирная, – кивнул бригадир.
Биолог молчал. Ему надо было ругаться и вопить, а он молчал.
– А почему следы остались? – спросил Пауль. – Вы как сечете, под корень, что ли?
– Нет, не под корень. Просто мы потом катком еще…
Бригадир повел плечом. Пауль поглядел в указанную сторону. Каток представлял собой большую шипастую бочку с ручками. Видимо, на эти ручки наваливались лесники и толкали каток перед собой. Технология сама по себе неплохая, задерживает рост часов на десять. Радиус тут небольшой, можно и так, наверное. Как это они не задумались над тем, что трава не прорастет?
Пауль покачал головой.
Бригадир рассказывал:
– Мы утром расчищали периметр, как обычно. Сделали подсеку, прошлись катком, затрамбовали. А примерно в обед увидели собаку. Она на Косого смотрела, потом мимо него пробежала и в просеку. Косой стоял сначала, затем пристегнул трос и вслед за ней. Больше мы его не видели. Мы прошли по тросу, трос уходил в траву, а длина троса почти…
– Почему вы не двинулись дальше? – перебил биолог. – По тросу?
– Мы не могли. Нам пришлось бы снять косаря с подсеки, а это нельзя делать – периметр у нас маленький. Поэтому за вами и послали. Ну и выяснить заодно…
Они стояли перед высокой островерхой стеной. Непроходимой. Протиснуться сквозь нее нельзя, в лучшем случае на пару метров. Потом она обнимает со всех сторон, и пошевелиться уже невозможно, только дергаться. Дергаться и дергаться, но сколько ни дергайся, ничего не выдергаешь.
– Вы хотя бы… Что-нибудь сделали бы, что ли…
– А что тут сделать? – Бригадир развел руками.
– Можно было гипсом залить, – сказал Пауль.
Бригадир хмыкнул.
– Какие следы-то хоть были? – уныло спросил биолог. – Размер какой?
Бригадир показал кулак и сказал, что следы были вполовину.
– Наверное, овчарка… – Биолог смотрел на свою ладонь. – Овчарок, только белых, вроде как не бывает…
Он замолчал и прислушался.
Остальные тоже прислушались. Тишина.
– Я что-то… – Биолог глядел в ее сторону. – Что-то…
Понятно, подумал Пауль. Шепот. Те, кто не работает в ней, часто слышат шепот, особенно поначалу. Потом уже привыкают, и ничего, разумеется, не слышишь, а поначалу…
– Шорох какой-то… – Биолог поморщился.
– Это песня травы, – сказал бригадир.
– Что?
– Песня травы.
– Ветер? – не понял биолог.
– На планете нет ветра, – мрачно сказал бригадир.
Это точно.
Пауль вспомнил своего учителя, он, кстати, тоже был еще жив и учил теперь сопляка. Так вот, учитель говорил, что ветер получался от перепада температур, а теперь перепадов температур нет. Теперь везде примерно одинаковая температура. И нет ветра. Вернее, он высоко, а по земле нет.
– Ветра нет, – сказал Пауль. – Считается, что это перераспределение соков. Скопившиеся в верхних частях соки идут вниз, и от этого она покачивается. И шуршит. От этого и звук. Шепот.
– А я по-другому слышал… – возразил бригадир. – Что стебли слишком высокие и центр тяжести у них не внизу или в середине, а вверху. Поэтому стебли неустойчивы. И качаются. Земля, она ведь вращается. А то, что многие считают, что в звуках есть какой-то смысл… Это чушь.
Пауль тоже так считал. Учитель говорил, что человек все время искал смысл не в том, в чем его можно было искать. В полете ласточек. В звуках ночи. В куриных потрохах. Даже в расположении звезд на небе и то искали смысл. Но на самом деле смысла почти ни в чем не было.
– Как странно… – поморщился биолог. – Она всегда шуршит? Я просто как-то сторонился…
– Всегда, – ответил Пауль. – Может, пойдем в домик? Полнолуние почти, можем заглядеться, спать потом плохо будем.
– Да, с луной лучше не шутить, – согласился биолог, – это еще раньше замечали…
– Еще одно обговорить надо. – Бригадир перешел на шепот. – Ребята недовольны. Они считают, что белая собака – это не к добру…
Биолог резко его перебил.
– Не говорите ерунды, – злобно сказал он. – Плохая примета… Вы хоть представляете, что вы здесь нашли?! Вы понимаете, что означает эта ваша собака? Это означает, что она выжила там!
Биолог указал в сторону границы.
– Это ведь может быть новый шаг! Это может быть нашей надеждой! На восстановление биологического разнообразия! Эта чертова трава сожрала все! Реки, озера, океаны, облака! Все! А тут собака! Собака!
– Я понимаю, – кивнул бригадир. – Только ребята отказываются работать. Они хотят, чтобы их сменили.
– Что значит отказываются? – прошипел биолог. – До конца смены четыре месяца! У вас на сколько процентов танки заполнены?
– Я не знаю, на четверть, наверное… Ребята собираются… они не хотят оставаться, они перепуганы…
– В траве часто кто-то исчезает. Вот, наш лучший косарь может подтвердить.
Биолог кивнул на Пауля.
– Это верно, – подтвердил тот. – Это обычное дело – достаточно отойти на двадцать метров – и все, найти уже нельзя. Сколько было лет Косому?
– Четырнадцать, – ответил бригадир. – Он здешний, здесь всегда жил, на «Земле» редко бывал…
– Молодые чаще блудятся, они беспечные. Косой тоже заблудился. Я помню его, кажется, он такой невысокий…
– Невысокий, – кивнул бригадир. – Только он не заблудился… У него трос был, я же говорил. А потом мы все-таки потянули, несильно, чтобы направление не потерять… А на том конце троса ничего нет. Это все белая собака…
Бригадир поежился.
Биолог промолчал.
– В ней никто не способен жить. – Пауль покачал головой. – Я это могу утверждать. Вы сами видели эту собаку?
– Я не видел. Только ребята напуганы, они очень напуганы, я с трудом заставил их…
– Поговорите с ними с утра, – перебил биолог. – Мы не можем подготовить смену так быстро. Нужна хотя бы неделя…
– Я поговорю с ними, конечно, – вздохнул бригадир. – Поговорю…
– Поговорите. А завтра мы уже посмотрим.
– Хорошо. Я поговорю. А сейчас спать пойду, мне рано вставать…
– Идите, конечно, отдыхайте.
Бригадир ушел.
– Мне кажется, никакой собаки не было, – сказал Пауль.
– Почему вы так решили?
– Я много работал в ней. И никого никогда не видел. На планете только мы остались. Мы и она.
– Происхождение видов… – негромко сказал биолог.
– Чего?
– Выживают сильнейшие.
– Это точно, – согласился Пауль. – Только сильнейшие и выживают, поэтому никаких собак нет. А эти ребята…
Пауль тоже перешел на шепот:
– Эти ребята врут. Я такое тоже видал. Тяжело работать – махать косой весь день, вот народ и начинает мутить. Режутся, под дурачков косят. Им просто надо отдохнуть. Через нее пройти нельзя, я точно знаю. И про собак я тоже знаю – их не существует. Они нас дурят. Собаки нет – убежала, следы заросли – дурят.
– И что делать?
– Ничего. Надо соглашаться. Зачем провоцировать? Завтра мы поработаем немного, а потом отправим их домой. Потихоньку. Приедет смена, и все будет хорошо.
Биолог был разочарован, даже нос задергался. Еще бы – хотел встретить последнюю собаку, а встретил саботажников.
– Вы точно думаете, что собаки не было? – жалобно спросил он.
– Не было, – повторил Пауль. – Завтра, конечно, посмотрим получше. А сейчас пойдемте спать, на самом деле уже поздно.
